Страница 81 из 90
Николь. Бледная, с белой, как платье, кожей. Она явно была на грани обморока. Доктор Чандхари сказала, что Николь отправили в больницу днем раньше, что токсин Распутина уже распространился по ее телу и что она вряд ли переживет ночь. Однако Николь была здесь и помогала епископу вести службу. Должно быть, Сергий каким-то образом сумел похитить ее из больницы. Не исключено, что он остановил кровотечение, как Распутин делал это царевичу Алексею, однако, подобно Распутину, Сергию не удалось наложить вечное исцеление. А может быть, Николь защищали ее собственные гены.
Как и Росток, она была американкой лишь во втором поколении. В контакт с токсином Распутина она вошла примерно в одно с ним время, и у неё имелся такой же частичный иммунитет. Его должно было хватить, чтобы пережить эту ночь. С ужасающей синхронностью токсин высасывал жизнь из них обоих. Теперь они были обречены умереть вместе. В этой церкви. На глазах у священника, который когда-то утверждал, будто обладает даром исцеления.
Росток слышал, как утробный голос Сергия наполняет внутреннее пространство церкви. Он начал свою речь на церковнославянском, но затем перешел на английский. Лежа на полу, беспомощный, Росток позволял словам епископа обволакивать себя:
— Сегодня вечером мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями нового воскресения, — говорил Сергий.
Росток лежал на полу и смотрел, как Василий терпеливо стоит и ждет… чего? Его напарника не было слышно, и Росток не знал, продолжал ли он стоять в тени. Дойдя до алтаря, Николь повернулась, обвела глазами церковь и встала на колени. Должно быть, она заметила Василия, однако взгляд ее искал кого-то еще.
— Мы стоим на пороге возрождения веры, — про» должал Сергий.
Росток глубоко дышал, накапливая последние силы. Они могли ему понадобиться.
— Мы снова будем жить в эпоху чудес и невероятных свершений.
Лужа крови перед лицом Ростка продолжала увеличиваться, хотя теперь, казалось, медленнее.
— Церковь Святой Софии станет местом паломничества для верующих со всего света.
Николь кашлянула, прикрыв рот небольшим куском ткани, который держала в руке. Кашель сотрясал все ее тело. Она снова обвела глазами дальнюю часть помещения, и на лице ее отразилась тревога.
— Больные исцелятся, — провозгласил Сергий. — Увечные встанут на ноги. Мертвые воскреснут.
Эти слова словно бы придали Николь сил. Она подняла голову, посмотрев на Сергия, словно ждала, что он сотворит одно из чудес.
— Чудотворным, святым инструментом нашего с вами духовного воскресения станут драгоценные мощи пророка, отвергнутого в родной стране: великого русского целителя и старца, человека, чья святость станет очевидна сегодня ночью… Григория Ефимовича Распутина.
По лужице крови Ростка прошла мелкая рябь. Мраморный пол затрясся. За последние две недели под Миддл-Вэлли обвалилось более десятка туннелей. И теперь — совпадение показалось Ростку жутким — это случилось в момент произнесения имени Распутина. Грохот продолжался всего несколько секунд, и прекратился с громким треском.
— Вы видите? — обратился Сергий к изумленным прихожанам. — Великий святой дает знать о своем присутствии и глядит на нас с небес с одобрением.
Росток наблюдал за Василием, который прикрывал голову руками, пока грохот не прекратился.
— Тем, кто спросит, почему человек, которого называли грешником и развратником, заслуживает причисления к лику святых, я отвечу: многих святых поносили при Жизни, и многие погибли мучениками. Разве не такова история Господа нашего Христа? В Писании сказано, что Его называли обжорой и пьяницей, якшавшимся с грешниками. Его отвергали старейшины, от Него отвернулись собственные ученики, и Он был распят за грехи наши.
Сергий опустился на колени и осенил себя крестным знамением. Его голос как будто стал ниже:
— И даже на родине, дети мои, мы видели подобное. Двадцать тысяч старообрядцев были лишены крова только за то, что защищали свою веру. Мы знаем о тысячах соотечественников, которых обрекли на смерть последователи Ленина и Сталина. Среди них были и наши родственники. Но русская православная церковь стала почитать тех несчастных как святых — за последние годы были канонизированы восемьсот пятьдесят мучеников.
Он положил руки на алтарь, и его голос обрел мощь:
— Но где, братья и сестры, где имя Григория Ефимовича Распутина среди имен этих святых? Русская православная церковь, следуя примеру русской зарубежной церкви, канонизировала царя Николая, императрицу Александру и всю императорскую семью. Одно это делает Распутина не только духовником святых, но и человеком, к которому святые обращались за помощью в самые темные моменты жизни. Он был праведником и чудотворцем, который спасал жизнь царевича. Может ли императорская семья считаться святой, а их духовный наставник — нет?
Мраморный пол холодил лицо Ростка. Он слушал панегирик епископа и продолжал наблюдать за Василием. Ждал, пока тот сделает первый шаг.
— Враги Распутина говорят о его темных делах и злых поступках. Но вот что я скажу вам, братья и сестры: истинные грешники — это его враги. Подобно демонам, они очернили образ святого своими уловками и ложью. Ибо воистину Распутина коснулась рука Господа. Воистину он был Божьим человеком. Истинным пророком, отвергнутым собственной страной.
Николь готова была потерять сознание прямо у алтаря. Ее подбородок касался груди, плечи ссутулились, а тело сотрясали приступы кашля.
— Вот что великий старец сказал о своей смерти и жизни после нее.
Росток видел, как Сергий достает листок бумаги и сверяется с ним, произнося цитату:
— «Я знаю, что умру в ужаснейших страданиях. Тело мое разорвут на куски. Но даже если мой прах развеют по четырем ветрам, я не прекращу творить чудеса. Моими молитвами свыше излечатся больные, и неплодоносящие женщины понесут». Это слова Распутина, — Сергий помахал листком бумаги в воздухе, чтобы видели все. — И сегодня мы призовем его, чтобы пророчество исполнилось.
Цитата была той самой, что Росток читал на компьютере Робин.
— Все мы знаем, что благих деяний и намерений недостаточно, чтобы провозгласить человека святым, — продолжал Сергий. — Церкви всегда требовалось одно последнее и неоспоримое доказательство. Демонстрация Божьей воли. И мы можем со светлой душой сказать, что оно у нас есть. В наше владение попали святые мощи — возможно, самая ценная церковная реликвия из всех, что были вывезены из России.
Сергий позвонил в маленький серебряный колокольчик. Николь нетвердой походкой подошла к центральной двери иконостаса, за которую было позволено заходить только священникам. Она на секунду остановилась, обернувшись и пытаясь разглядеть что-то в темноте. Видимо, отчаявшись найти то, что искала, повернулась к дверям, отворила их и отошла в сторону. Росток смотрел, как из центральной двери медленно выезжает инвалидное кресло. В нем — худая седая женщина с контейнером из нержавеющей стали на коленях. Внутри, как догадывался Росток, лежала кисть Распутина. Кресло толкала лже-репортерша Робин Кронин, она же Робин Кронштадт.
Епископ перекрестил их обеих, прежде чем бережно взять контейнер с колен старой женщины.
Должно быть, это мать Робин, подумал Росток. Мать, которая умирает от рака. Ради нее Робин пошла на отчаянный шаг — украла мощи и принесла их Сергию. Она искала чуда, которое спасло бы мать.
Кто мог винить ее? Росток знал, что сделал бы то же самое. По собственному опыту он знал, что нет законна жестче, нет связи прочнее, чем та, что связывает ребенка с матерью.
В прострации он смотрел, как епископ открывает контейнер и достает реликвию из пластикового пакета. Выпуская на волю смертельный токсин, защищавший реликвию от врагов… и убивавший невинных. У самого епископа, уроженца России, был иммунитет. Старые прихожане так же не должны были пострадать. Но были и другие… Сколько людей войдут сюда в поисках исцеления и утешения, а найдут смерть?
Набожные люди верят, что мощи способны исцелять, однако Росток точно знал, что эта реликвия может убить.