Планемо

— Раз в год и палка стреляет.

— Не замечал в тебе раньше фатализма.

— Черт подери, Бен, я оставляю тебя на корабле, где никто не разделяет твоих взглядов, что я должен думать?

— Джон, если бы я каждый свой шаг делал только с поддержкой и одобрением общественности, то утратил бы навыки прямохождения еще до совершеннолетия.

— Ладно, тебя не переубедить, меня тоже. Вот если лет через десять прилечу сюда как турист, возьму свои слова обратно.

— Для туризма на Шелезии слишком неуютные условия, — засмеялся Бен. — Разве что твоим бедуинам, которых ты мне ставил в пример, понравилось бы, но их этнокультура сейчас почти утрачена. Других инвесторов привлекает только быстрая оборачиваемость капитала.

— Дай угадаю — приказать ты все еще не можешь?

— Не могу. Нет оснований. Президиум ждет доклада о результатах моего отсутствия и потраченных средствах, а итоги, как ты понимаешь, неубедительны. Точнее, убедительны в обратную сторону. И доказать перспективность Шелезии мне пока нечем. За свой счет планету не освоишь, это не один-два модуля зашвырнуть безвозвратно, нужна системная работа, специалисты, техника, профессиональный опыт. Все, что я могу, — наблюдать и не пускать сюда посторонних, это мой военный статус позволяет.

— А крупные корпорации тут заинтересовать нечем? Тебя же этой планете удалось как-то подцепить на крючок.

— Я — другое дело, а их интерес нужно чем-то расшевелить.

— Уверен, ты придумаешь. Скажи еще раз — кому я должен передать твою посылку?

— Представителю компании «Плаза Голд», он встретит тебя по прилете. Единственный, кто знает о твоем возвращении, так что не ошибешься. В посылке камень, обычный геологический экспонат — ничего особенного, но если хочешь, можешь и сам на него посмотреть. Плюс сопроводительные документы к нему за моей подписью.

Со стороны служебного входа появился пилот и остановился в паре метров от их диванчика.

— Сэр, все готово к вылету. Борт ожидает пассажира.

Бен поднялся и протянул руку.

— Рад был тебя повидать, Джон. Надеюсь, заместитель не наломал дров в твое отсутствие, иначе я буду чувствовать себя виноватым.

Катлер последовал его примеру, а потом вдобавок обнял Бена за плечи, как делал когда-то при встречах в участке.

— Разберусь я там сам как-нибудь, — ответил он. — Еще не хватало тебе и об этом думать. Вернешься на Аякс — заходи в гости по старой памяти. Участок не изменился, кабинет тоже, там вообще меняюсь только я. Толстею.

— Не наговаривай, ты остался каким был.

— Ну, удачи! И не садись в машину к незнакомым людям.

Бен улыбнулся, ручка сумки легла Катлеру в ладонь, двери на посадку открылись, нужно было уходить, но он все никак не мог вспомнить, что еще хотел сказать. Как назло, эти слова вечно вылетают из головы в тот момент, когда больше всего нужны. Он кивнул и покатил сумку следом за пилотом, который уже вышел.

Из-за того, что память отказывалась возвращать потерянные слова, Катлер расстроился и не рассмотрел яхту снаружи, опомнился, только когда оказался внутри. Против его ожидания, салон не был ни гигантским, ни многоэтажным, ни вызывающе роскошным. Он даже назвал бы его компактным. Стюардесс тоже не было, в кресле ему помог разместиться пилот, который привел сиденье в полулежачее положение, застегнул ремни и показал, как включить подогрев, если станет холодно. Про туалет, еду и время в пути не обронил ни слова. Катлер объяснил это себе тем, что пилот работает на частном судне, а не на рейсовом, может, он и не обязан говорить пассажирам о всяком таком. Проблемы надо решать по мере их поступления. На «Эссен» Катлер добирался коммерческим турбо-джампом трое суток, наверное, и тут придется провести времени не меньше. Зато салон кожаный и кресла мягкие.

Посылка Бена лежала у него в сумке, сумка была размещена в секции рядом с креслом и прижата креплением. Немного подумав, Катлер открыл молнию и рассмотрел коробку. Она была совершенно обычной, без хитрых печатей, пломб и наклеек — всего того, что отличает секретные послания главы государства доверенным лицам. Простая пластиковая коробка цвета фуксии, тридцать на пятьдесят или около того. Судя по весу, в ней был действительно камень.

В салоне резко запахло озоном, корпус вздрогнул, но двигатель так и не зашумел, возможно, стартовая полоса не готова или какой-то форс-мажор. Чтобы чем-то себя занять, Катлер снял крышку и заглянул внутрь.

Дном служила подложка из вспененного пластика, в ней имелось отверстие, куда камень входил нижней частью, удерживали его натянутые нити из полимера. Своей формой геологический экспонат напоминал фасолину, такой же неправильный и ноздреватый, в черно-желтом расплаве блестели розовые кварцевые прожилки, похожие на облизанные леденцы. Наверное, его нашли в вулканической лаве или в чем-то вроде того. Документы он смотреть не стал, все равно не запомнит, как называется.

Тяжелый.

Пока он убирал камень на место, озоновые волны продолжали накатывать из задней части салона в пассажирскую. Катлер вспомнил, что дышать озоном полезно, и пару раз глубоко втянул воздух. Пересчитал на потолке квадраты обивки и лампы. Больше убить время здесь было решительно нечем. Даже журналов не нашлось в сетках на спинках кресел. Видимо, Бену есть чем заняться в полете, поэтому развлекательного чтива здесь не держат, как и фильмов.

Катлер пристроил подушку под шею и едва задремал, как пилот, невесть откуда выросший с ним рядом, тронул его за плечо.

— Аякс, сэр.

Потом пилот расстегнул ремни кресла и отвел назад крепление безопасности у багажа. Катлер посмотрел на него с опаской. Что это, повторение той же болезни, которая была у Ульрика?

— Простите?

— Мы совершили посадку на Аяксе, сэр, — пояснил пилот. — Разрешите помочь вам выйти?

Катлер не стал спорить, встал и потянул сумку за собой, лихорадочно соображая, как правильно вести себя с человеком в таком состоянии. А главное, когда пилот заболел? Как его к полету допустили? Ничего, сейчас они выйдут в зал, он наберет Бена и попросит незаметно привести врача. А до тех пор нужно как-то подыграть.

Дверь поднялась вверх, точно крыло чайки, Катлер сделал шаг вперед и наехал сумкой себе на ногу.

Потому что спутать Аякс с чем-то другим было нельзя.

Таксокар, бросившийся ему в глаза, имел на себе не только символ Урсулы, но и признак столичного транспорта — маленькую корону над рабочим номером. Солары уходили далеко за пределы видимости, воздушные линии несли пассажирские кабины во все стороны, густо зеленела листва и пахло каштанами.

Пилот подхватил его сумку и в несколько шагов отнес к скамье в зоне ожидания такси. Кар тут же подъехал и пригласительно откатил дверь. Судя по всему, это была стоянка на территории Президиума, его огромное здание высилось совсем неподалеку.

— Подождите, — попросил Катлер пилота, догоняя свои вещи. — Это же гражданская яхта, правильно?

— Так точно, сэр, — гаркнул тот, опровергая тоном собственное утверждение и улыбаясь во всю ширину веснушчатого лица.

— Какой двигатель на ней установлен?

— Официально по документам — малый джамповый.

— А неофициально?

Пилот засмеялся, склонил голову в знак прощания и запрыгнул обратно в салон. Через несколько секунд яхта попросту растворилась в воздухе, оставив после себя новую волну озона и туманное размытие контуров окружающих зданий.

Катлер сел на скамью. Ему все равно еще нужно встретиться с курьером и передать посылку, так что такси подождет. Понятно, почему на генеральской яхте нет кино и журналов. Какой мощности варп там стоит? Крейсерский? Или как у той самой ракетонесущей базы? Это, наверное, даже толком и не посчитаешь. Знай он хотя бы расстояние отсюда до Шелезии…

Человек в костюме подошел к скамье быстрым шагом. Если он и был геологом, то очень преуспевающим, больше смахивал на адвоката или агента по коммерческой недвижимости. Кроме них двоих на стоянке никого не было.