Планемо

Катлеру такие условности не мешали, смерть давно стала для него рабочим понятием, как входящие счета за коммунальные услуги. Всё умирает в этом мире, и нет никакой трагедии в том, что некий процесс кончается во времени. А вот причины, по которым он подходит к концу, относятся уже к совершенно другому кругу вопросов, далеко не философскому.

Техник поднялся с места при его появлении и отошел в сторону: был предупрежден о визите и терпеливо ждал, пока гость удовлетворит свое любопытство.

Как проходное помещение называется правильно, Катлер не знал — здесь переодевались, принимали рабочие заявки и отчитывались в корабельном мессенджере. Комната имела две двери: наружную, за которой он оставил скучать Брайана, и напротив нее вторую, ведущую в ангар с техникой. Туда Катлер не стремился, мельком оценив за стеклом складские масштабы.

Из глухих стен одна была занята столом с селектором и холосвязью, рядом приткнулся рабочий стул на колесах, другая являлась шкафом во всю ширину помещения. За приоткрытой створкой Катлер увидел пустые полки и несколько упаковок быстрорастворимого супа. Потолок светился ровным квадратом, встроенный прямо в него кондиционер горел рабочим диодом в углу. Катлер поискал глазами панель управления и не нашел — вентиляция была частью складской климат-системы.

Все выглядело очень и очень пристойно.

Будь кабинет темным, неудобным, шумным или подверженным вибрации, причины депрессии Ульрика можно было бы списать на внешнее негативное воздействие и накопленную усталость. Но ничего похожего Катлер здесь не увидел, как и книг с мистической тематикой или религиозных символов вроде распятия или полумесяца со звездой, встречающихся иногда на рабочих местах у верующих людей. Одним словом, никаких предпосылок для мрачных предсказаний. Даже пол был в идеальном состоянии. Именно эта идеальность заставила Катлера обратиться к парню в комбинезоне.

— Здесь всегда так чисто? — спросил он. — Я имею в виду, что помещение проходное, они редко выглядят такими стерильными. Как вы этого добиваетесь? Спрашиваю, потому что неплохо было бы опыт перенять.

— У нас это тоже редкость, сэр, — не стал врать парень. — Это ж дело такое, то сам с ремонтной площадки грязный придешь, то дроида вызовешь, а он в смазке по самую крышечку, как наследит… Зашли бы вы сюда день назад, сказали бы другое. Но у нас вчера после смены была генеральная уборка вне графика. Недавно один сотрудник заболел прямо на этом рабочем месте, слышали, наверное?

— Да, конечно.

— Он умер, и мистер Стивенс распорядился тут все хорошенько отмыть, побоялся, что инфекция осталась и кто-нибудь еще заболеет. Начальству виднее, приказали — сделаем.

Парень явно понятия не имел, о какой инфекции идет речь и как она передается. С другой стороны, он не обязан это знать, вымыли — и всем спокойно, даже по-человечески объяснимо. Вот только случилась эта уборка сразу после того разговора со Стивенсом, в котором Катлер проявил интерес к фильтрам и пыли. Причем Стивенс тогда ни словом не обмолвился о планируемой санобработке помещения, сказал, что идет получать груз, хотя одна причина не хуже другой. Решение было принято спонтанно и очень походило на уничтожение улик. Но каких именно?

— Как происходит генеральная уборка в таких местах? — Катлер посмотрел вверх, потом по сторонам. — Дроиды убирают?

— Ровные поверхности моют они, а сложные вроде ножек стола или полок в шкафу я уже сам, им дольше объяснять, чем самому сделать. Они у нас ремонтные, не бытовые, гайки крутят лучше, чем тряпкой машут.

Парень отвечал охотно, точно рад был отвлечься и поболтать с кем-то, кроме роботов, но при этом все время поглядывал на холовизор, оставленный работающим. Проекция была погашена, однако диод аппарата горел активностью, как бывает при незавершенном диалоге.

Интересно, случайно или нарочно оставил?

— Скажите, вы видели где-нибудь здесь испорченный фильтр? Такой, какие снимают с флаеров, только разорванный и забитый песком? На столе, может быть, или в мусорном ведре?

Парень ни секунды не колебался с ответом.

— Нет, сэр. Если он был испорчен, его наверняка утилизировали на складе вместе с остальным мусором. Когда фильтры меняют, с них много грязи летит, обычно с ними в респираторе работают или вообще дроидов вызывают снять, а то наглотаешься.

— То есть если бы Ульрик хотел показать такой фильтр кому-то, например мистеру Стивенсу, то позвал бы его на склад под вытяжку? У вас ведется видеорегистрация входящих на склад людей? Я могу узнать, кто заходил туда в день его госпитализации?

В помещении наступила тишина. Катлер по лицу парня понял, что вопрос вызвал серьезные трудности с ответом, и затаил дыхание.

— Регистрация есть, — выдал тот наконец результат своих мыслительных процессов. — Но Ульрик не любил посторонних на складе. Фильтры небольшие, если вы о флаерах, которые отправляют за пробами, хотел бы показать мистеру Стивенсу — сюда бы принес. Но здесь запись не ведется, сами понимаете, раздевалка.

И он снова взглянул на холопроектор. После этого Катлер уже не сомневался, что их разговор слушает не кто иной, как Стивенс. Была у них с дежурным такая договоренность заранее или тот сам позвонил сейчас и велел не отключаться, спросить было нельзя. Но понять невидимого слушателя легко: хотел быть в курсе того, что его сотрудник наболтает полицейскому, который напрямую вхож к Шепарду.

Катлер вернулся мыслями к делу. Значит, Стивенс фильтр все-таки видел, и показывал его не кто-то, а сам Ульрик, и происходило это здесь. Скорее всего, и уборка имела какую-то связь с этим чертовым фильтром, принесенным сюда. Где можно держать такой специфический предмет, чтобы при надобности быстро показать, но при этом не подавиться пылью?

Он открыл дверцу шкафа и пригляделся к поверхностям — вроде чисто. Парень следил за ним, покручивая в пальцах какой-то кусок провода. Катлер достал из кармана упаковку салфеток, которые по полицейской привычке ничего не брать голыми руками вечно таскал с собой. Получив распоряжение протереть полки в шкафу, девяносто девять человек из ста протрут только верхние стороны и немного стены. Снизу полки моют исключительно параноики, а парень в комбинезоне таковым не выглядел. Катлер прошелся салфеткой по нижним поверхностям и увидел, что ткань покрылась серыми разводами.

В качестве источника информации о составе пыли техник не годился. Ну что же…

— Умерший, как я погляжу, не слишком-то жаловал гигиену? — Катлер постарался задать вопрос шутливым тоном, салфетку же продолжал держать в руке так, чтобы следы оставались на виду. — Раз такой слой пыли в шкафу осел?

— Да не сказал бы. — Парень растерялся, это чувствовалось по его голосу. — После Зефа помещение выглядело довольно чистым. Он вообще был чистюлей, даже комбинезоны носил белые. Не терпел грязи.

В этот момент дверь со стороны коридора распахнулась и в нее поспешно ввалился Стивенс. Лицо его было красным, а взгляд, брошенный на болтливого парня, заставил Катлера замолчать и с любопытством ждать, что будет дальше.

— Хоук, идите на склад, — отрывисто приказал Стивенс. — Я вас позову, когда понадобитесь.

Работник с заметным облегчением подчинился. Стивенс плотно прижал за ним дверь, проверил ту, через которую вошел сам, плюхнулся на стул, наклонился вперед и закрыл лицо руками. Минута прошла в томительном молчании.

— У меня в отделе еще шесть человек, — вдруг сказал Стивенс другим, не похожим на свой предыдущий тон, голосом, поднимая голову. — Я обязан думать о них.

— И о себе, — нейтрально подсказал ему Катлер, мысленно скрестив пальцы. — Ульрик был чистюлей, но вы распорядились тут все вымыть после нашего разговора. Боялись не грязи и не инфекции. Чего?

— Что все это дойдет до самого верха, — почти огрызнулся Стивенс, но тут же взял себя в руки. — Не знаю, где Ульрик достал эту дрянь. Действительно не знаю. Это вещество запрещено в Урсуле, но на Мумбаях его можно купить свободно. Я не слежу за сотрудниками днем и ночью, у меня нет такой задачи. С обязанностями справляются, остальное их личное дело.