Планемо

— Работал в штатном режиме час, — кратко ответил Бен. — Результаты передать не успел: огромный вольтаж, спекание, все приборы приказали долго жить. Полный провал.

— А что планировалось на этот час?

— Запустить щупы в грунт и разложить его состав на атомы. Полтора миллиарда кредитов — и все в проклятый песок.

Катлер тактично вздохнул, он, наверное, единственный из всех был в курсе, что «Варана» Шепард заказывал как частное лицо, по своему проекту и за свой счет, но тому сочувствие явно не требовалось, он над чем-то напряженно раздумывал. Катлер взял пузырчатый конгломерат со стола и стал его рассматривать.

— Странная штука, — заметил он. — Один пластик, никакого металла.

— Корпус сохранился частично, — напомнил Бен, на секунду оторвавшись от своих мыслей. — Он металлический.

— Страшный, наверное, был разряд, не хуже плазмореза. — Катлер бросил обратно спекшийся кусок, и тот упал с острым твердым стуком. — Воронка должна быть метров сто в диаметре. Хорошо, что людей не было, от них остались бы только молекулы в воздухе.

Он не договорил, удивленный выражением лица Шепарда. Генерал быстрыми шагами прошел к пульту связи, нажал нужную комбинацию кнопок. Ответили ему не сразу, и время ожидания Бен заполнял тем, что постукивал носком ботинка в пол — крайняя степень нетерпения. Наконец сигнал вызова сменился сигналом приема, Бен сорвал трубку с гнезда.

— В каких условиях собирался модуль? — спросил он у невидимого собеседника. — Конкретно — начинка?

Что ответил собеседник, Катлер не слышал, но видел, как Бен изменился в лице.

— Я хочу знать, были они стерильными или нет? — рявкнул он в трубку. — Или твои идиоты засеяли своими ДНК весь модуль с анализирующей аппаратурой, который мы спустили на Шелезию?

Ответ опять прошел мимо ушей Катлера, но, судя по всему, он был неутешительным. Бен бросил трубку на панель, постоял и достал сигареты, наплевав на немедленно загоревшийся при дыме запретительный сигнал на панели. Катлер, впервые видящий его курящим, почел за лучшее ничего не спрашивать, взял железный кусок корпуса и поставил его на середину стола, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.

— Художественно, — сказал он, чтобы не молчать. — Похоже на спираль, если смотреть слева сверху.

— Может быть, молния?

— На Шелезии нет воды. — Бен включил беговую дорожку и установил там подходящую скорость. — С нашего последнего разговора этот факт не поменялся.

Спортивный зал в это время был забронирован для генерала, охрана у двери не допускала посторонних в помещение, и Катлер, размяв больную ногу, рискнул последовать его примеру. Они пошли рядом под тихое жужжание аппаратов. Холопроектор тут же воссоздал вокруг них смешанный лес, просвеченный солнцем.

— При чем тут вода? — уточнил Катлер, рассеянно глядя на зеркальную гладь длинного бассейна у стены, своими проблесками сквозь стволы виртуальных деревьев напоминавшего настоящее озеро.

— Для атмосферного явления, которое мы называем молнией, нужно грозовое облако, — объяснил Бен. — И немалого размера, чтобы составляющие его частицы могли поляризоваться и создать разнозаряженные сегменты, между которыми возникнет напряжение. Тогда разряд был бы объясним. Но на Шелезии нет воды, неоткуда взяться пару и облаку.

— Тогда скажи как военный — это похоже на использование какого-либо оружия? — Катлер прибавил скорость своему тренажеру, при медленной ходьбе раненная когда-то нога начинала ныть, а вот быстрый шаг в какой-то мере помогал разогреть мышцы. — Могло быть выстрелом по цели? Пусть не с Шелезии, но с другой планеты или с платформы из космоса?

— Мы засекли бы чужой объект, входящий в атмосферу.

— А исходящий из-под земли? Подземные шахты?

Бен на секунду задумался.

— Нет, это не дело человеческих рук на том уровне развития, которого мы достигли. Чтобы на таком расстоянии сработать хоть какой-то системе наведения, нужна нормальная геомагнитная обстановка, отсутствие помех в зоне видимости цели, спутниковая связь в конце концов. Все то, чего не было на Шелезии в момент работы «Варана».

— А что было?

— Через четверть часа после его посадки на расстоянии полукилометра сформировалось пыльное облако, через полчаса поднялся ветер температурой под шестьдесят градусов Цельсия и скоростью двадцать пять — двадцать семь метров в секунду, после этого видимость ожидаемо стала нулевой, связь пропала. Однако через час от посадки сработал варп, это означает, что модуль все это время был жив, выполнял свою задачу, анализировал ситуацию и принял самостоятельное решение об эвакуации с поверхности, когда обстановка стала опасной. Что он посчитал опасностью и почему именно в тот момент — неясно.

— То есть какие-то данные он собрать успел до того, как ушел в прыжок?

— Очень похоже. Передать их не смог, сохранить тоже, потому что разряд на него обрушился в фазе перехода в субпространство, как результат — взрывная декомпрессия. Что мы получили на выходе — ты видел, мощность разряда не берусь озвучить даже приблизительно.

— Но это все равно природное явление?

— Что ты подразумеваешь под этим словом? — неожиданно спросил Бен.

— То же, что и все. — Катлер удивился вопросу. — Шелезия не остывшая планета, внутри нее могут быть какие угодно процессы, внешне выражающиеся таким образом. Даже шаровой молнией. Ей-то ведь не нужна вода, правильно?

— Внутриядерные реакции на Шелезии, конечно, идут, как и вулканическая деятельность, но к появлению шаровой молнии у меня есть вопросы.

— Почему?

Бен остановил дорожку.

— Потому что потоки электромагнитных волн большой энергии генерируются только при крупных разломах горных пород. — Он навалился локтями на пульт тренажера, словно тот был лекторской кафедрой. — Активная точка разлома должна в этот момент двигаться по ломаной траектории, чтобы создать в электромагнитном потоке вихревые компоненты, из которых возникнет шаровая молния. Но на Шелезии во время работы модуля не было никакого землетрясения, ни большого, ни малого.

Катлеру пришлось тоже остановиться и посмотреть на него через листву. Это порождало странное ощущение нереальности, точно показывали смонтированную запись с главой государства. К последнему обстоятельству Катлер за все годы так и не привык, каждый раз, как Бен появлялся на холовидении, переживал за него так, точно тот решил пройтись по канату, натянутому между небоскребами.

— Мы ничего не знаем про экосистему планеты, — продолжил Бен, глядя в пространство перед собой. — Любая биологическая система всегда является и своего рода биологическим сигнальным полем, с помощью которого она получает информацию о вторжении чужака и соответственно реагирует. Атакуй «Варана» птицы или животные, это хоть как-то вписывалось бы в теорию, но получить реакцию в виде шаровой молнии с мощностью плазмореза — заметь, единственного инструмента, который я назвал опасным для «Варана», причем назвал здесь, на корабле, даже не на поверхности планеты, чтобы кто-то мог подслушать, — это уже не биология, а что-то другое. Чему у меня лично нет названия.

Катлер не был силен в биологии, так что промолчал, к тому же в этот момент ему показалось, что по краю виртуального леса что-то движется. Он быстро развернулся — если в зале прячется человек, который шпионил за ними, то сейчас попытается выскользнуть из помещения или перепрятаться.

Но никакого движения нигде больше не происходило. Через секунду собственные подозрения показались ему глупыми — будь тут кто-то еще, охрана Шепарда выставила бы его до того, как генерал сюда войдет. В иллюзии, скорее всего, виновата дурацкая проекция, которая своим шевелением воздействует на инстинкты полицейского.

И все равно ощущение опасности не проходило.

Если кому-то не по душе найденная планета, нет ничего логичнее, чем устранить главную причину пребывания корабля в опасной близости от нее. Или хотя бы попытаться. Без Бена экспансия свернется, возникнут более насущные задачи, и о Шелезии забудут. Или же, когда поднимут список здешних потерь, просто откажутся от нее по экономическим причинам.