Страница 7 из 9
– Работаю, я помогаю кладовщику.
– А где кладовщик?
– Попросил заменить на час.
– Это очень хорошо, – вслух подумала я, никто мешать не будет.
Старая щеколда будто срослась с полом и никак не поддавалась.
– Есть что-нибудь тяжёлое, чтобы ударить? – спросила я Надю.
Та, похоже, поняла, что спорить со мной бесполезно.
– Вот этим попробуй, – она протянула мне кусок кирпича.
Я начала бить им по замку. Кирпич рассыпался, но и щеколда поддалась.
– Ага, кажется, есть, – обрадовалась я. – Помоги.
Сзади послышался тяжёлый Надин вздох.
Вдвоём мы подняли массивную крышку люка и отодвинули её в сторону.
– Я вперёд, – решила я.
Конечно, если бы Надя возмутилась, я бы без проблем пустила её первой, но она не возражала.
По лестнице я спустилась вниз и коснулась ногами бетонного пола.
Тяжёлый спёртый запах и сплошная тьма. Вязкая, замогильная, безмолвная. Сердце забилось так, что казалось, пуговицы на блузке не выдержат. Что за дела? Спокойно, дыши. Бросило в жар. Темно и тихо, как в склепе, и подобно заживо погребённой я вдруг испытала панический ужас! Это было хуже, чем в том квесте. Там всё можно было прекратить, а кто спасет меня здесь? Я не готова спасать себя сама.
Тихо, Алиса. Это просто твоё больное воображение. Дрожащими руками я достала мобильник и посветила им вокруг. Заметив недалеко рубильник, в надежде, что он ещё работает, я потянула за него. Протяжный гул электричества в проводах, и на стенах загорелись тусклые, покрытые слоем пыли лампы. Теперь, наконец, я могла рассмотреть то место, где оказалась, наверное, первым человеком за последние полсотни лет. Мрачный серо-зелёный коридор, куча спутанных проводов. Кое-где с потолка капала вода, образуя на бетонном полу вонючие грязные лужи.
– Алиса, ты как? – Надя, похоже, думает, что меня сожрали вампиры.
– Нормально, спускайся сюда.
Надя спустилась по лестнице и, боязливо осматриваясь, спросила:
– Что это за место вообще?
– Бункер какой-то, – я сама всё ещё находилась на грани любопытства и паники. Заори сейчас Надя, заорала бы и я.
Я сделала пару кадров коридора.
– Пойдём, посмотрим, что тут сохранилось.
Надя вцепилась в мою руку. Ну, теоретически, появись сейчас из-за поворота какой-нибудь лабораторный мутант или свихнувшийся учёный, и мы – покойники. Но монстров же не существует. Правда ведь?.. Точно нет, не здесь. Монстр должен чем-то питаться, а защёлка на люке не открывалась очень давно. Он бы сдох тут от голода. Видишь, Алиса, логика выручает.
Пройдя метров пятьдесят по коридору, мы увидели железную дверь. Она была приоткрыта.
– Алиса, давай туда не пойдём, – будто прочитав мои мысли, Надя потянула меня назад.
– Надь, будь тут кто, давно сдох бы с голоду, – озвучила вслух я, пыталась так успокоить больше себя, чем Надю.
Мрачная, безысходная тишина, то и дело мигающие на стенах тут и там лампы, и серые бетонные стены давили на меня. Все мои разумные доводы готовы были капитулировать в любой момент, уступив место естественному животному страху. Всё во мне кричало «беги отсюда», но не зря же я таскала наверху пыльные ящики, портила маникюр, пытаясь открыть замок и, наконец, чуть не обдулась от страха, когда спустилась вниз.
Кажется, Надя сейчас грохнется в обморок. Только этого мне не хватало.
– Надь, всё хорошо, я с тобой. Если что, я буду тебя защищать.
Ой, зря я это сказала. Тебя саму-то, дуру, кто защитит?
– Если что – это в смысле? – у Нади началась паника.
– Ничего не будет! Что ты как маленькая?!
Щёлкнув выключателем у двери, я потянула её на себя. Дверь со скрипом открылась. Я повела Надю за собой, мы оказались в небольшой комнате. Стол с ремнями по бокам, медицинский шкаф, обшарпанные зелёные стены, бетонный пол, на котором в углу были свалены в кучу какие-то коробки.
– Что здесь было? – Надя, кажется, сейчас сольется со стенами.
– Похоже, операционная, – я подошла к коробкам, сделала несколько фото и принялась изучать их содержимое.
– Что там? – склонилась надо мной Надя.
– Ничего особенного, пробирки, грязные бинты. Думаю, не стоит ничего из этого трогать, вдруг это заразно. Пойдём отсюда.
Надя возражать не стала. Мы вышли из комнаты и направились дальше по коридору. Обнаружили какой-то кабинет, в котором, к моему разочарованию, не осталось никаких документов. Нашли кухню, наверное, тут готовили еду жертвам науки, пару одноместных камер с цепями. Дрожащими руками сделала несколько фотографий цепей.
Лишь одна дверь оказалась заперта.
– Странно, что там может быть такого, что это надо прятать даже после закрытия? – недоумевала я.
– Пойдём отсюда. Нет и не надо, – Надя испуганно озиралась по сторонам.
– Долбаный концлагерь, – дергала я дверь.
– Алис, я тут подумала, а здесь заразу тоже вывели?
– А это хороший вопрос, – Надя действительно меня озадачила. – Но теперь уж поздно, если что.
Опять зря сказала, Надя стала бледной как смерть, она прижалась к стене и схватилась рукой за лоб.
– Ты только не умирай раньше времени, ок?
И почему мне смешно? Как известно, любые вирусы заражают людей не для того, чтобы коварно поработить мир, а чтобы выжить. Таким образом, люди заболевают сначала сильно, а то и смертельно, но вирусу не выгодна смерть носителя, и убивающие людей штаммы быстро исчезают. Так любые вирусы мутируют и становятся слабее, приучаясь жить в относительной гармонии с носителем, не убивая его. Но в подобных замкнутых условиях мы спокойно можем поймать тот самый первородный вирус, выйти и устроить новую эпидемию. Хотелось бы надеяться, что ни один вирус не проживёт столько на воздухе. Но если мы уже заражены, то самим-то нам что теперь терять? Не знаю, но вот мой инстинкт самосохранения давно где-то потерян. Наверное, это защитная реакция на страх. Я с упорством барана продолжила дергать дверь.
– Как же её открыть?
Вспомнила, что видела за углом лопату и сбегала за ней. Надю же начинало трясти. Глядя на неё, я испытала угрызения совести. Не надо было тащить её с собой. Но одна я тоже, наверное, не рискнула бы сюда спуститься.
Собрав все силы, я ударила лопатой по замку. Если тут где-то спали монстры, они точно проснулись от эха, покатившегося по коридорам.
Замок сломался. Просунув руку внутрь комнаты, я нащупала выключатель и взглянула на Надю. Сложно сказать, смесь чего с чем выражали её глаза в эту минуту. Была не была! Включаю свет. Моё сердце никогда ещё так не колотилось, а в груди нарастало какое-то мерзкое тошнотворное чувство. И этот тусклый холодный мигающий свет… Хорошо, что я не умею падать в обморок.
Я толкнула дверь. Со скрипом ржавых петель она открылась внутрь. Я несмело шагнула в комнату. Тошнота резко накатила, я рефлекторно прикрыла рот рукой. Не могу описать ту вонь, что ударила мне в нос. За спиной раздался истерический вопль и сразу за ним грохот. Надя лежала на полу без сознания. Дыши, Алиса. Нет, стоп, не дыши. Мне нельзя падать. Мало ли что может случиться, пока я в отключке.
То, что я увидела следом, не только вызвало у меня новый рвотный позыв… я заплакала и не хотела сдерживать слёз. Не приведи бог никому никогда увидеть то, что увидела я. Дыхание сбилось, сейчас меня стошнит… Прямо передо мной стояли клетки. Маленькие скелетики животных в неестественных позах лежали внутри. Видимо в спешке, их бросили умирать голодной смертью. Одни тянули засохшие лапки прочь из клетки, другие умерли, свернувшись клубочком. Скоты! Эти бедные зверушки доверяли вам, были рады вашему доброму слову, несмотря на все те ужасы, что вы с ними творили! Какая же это мерзость – опыты на животных! Они страдали для вас и вашей грёбаной науки, и вот как вы, уроды, отплатили им. Просто бросили умирать от голода…
Я аккуратно потерла глаза, пытаясь остановить слёзы и успокоиться. Пробирки, грязные тряпки, бинты, оскаленные черепа, шприцы, скальпели, какие-то страшные инструменты… За клетками стоял операционный стол с привязанным ремнями человеческим скелетом и ржавыми пятнами засохшей много лет назад крови. Дрожа от слёз, я подошла ближе. Кости скелета были пронизаны множеством мелких отверстий, рот заклеен скотчем, который теперь давно высох, отстал и просто лежал там, где когда-то был рот. Что же вынес этот бедняга перед смертью? Внезапно на меня накатила бешеная ярость. Руки затряслись, я попыталась успокоиться, обхватив себя в охапку. Наверно изверги, что творили эти бесчеловечные вещи, и так давно мертвы, но с каким бы удовольствием я убила их снова!