Страница 5 из 12
– Я действительно не понимаю тех, кто убивает.
– Если бы судьи не приговаривали, палачи бы не убивали. Ты думаешь, нам нравится убивать? Но мы идем на это, потому что верим в счастливое будущее. В далекую свободу.
– Так можно начать сочувствовать коршуну, которому приходится питаться печенью Прометея.
– Мы хотим изменить мир.
– Мир изменить нельзя. История – это поезд. А вы толкаете ногами стенки купе и думаете, что таким образом ускорите ход поезда.
– Время нас рассудит… Как там у тебя? «Люби мою радость, люби мой гнев»… Помнишь?
– Помню.
– Трижды умноженное на подвиг, – повторила Юла. – Это ты сказала: «На подвиг». А должна была сказать я.
Пингвины могут спать спокойно
Главный сел за столик папаши Фуко:
– Ну что, господин бывший единомышленник, теперь твои секретари по парламентам заседают, с министрами за ручку здороваются… А помнишь, лет двадцать назад мы с тобой в Москве «Долой империализм!», «Да здравствует Че Гевара!» вместе кричали. Забыл?
– Было другое время.
– Правда победит. Правда всегда побеждает.
– Это верно. Только у каждого – свое представление о том, что считать правдой.
– Правда – она одна. Настоящая. Остальное – подделки. Помнишь, как после митинга против войны во Вьетнаме нас забрали в полицию?
– Помню.
– Я до сих пор не могу понять, почему всех держали два дня, а тебя сразу выпустили.
– Командир патруля имел виды на мою сестру.
– Как она?
– Уже два года как ее нет.
– Прости. Я не знал.
Главный встал и ушел. К папаше Фуко подсела Хозяйка:
– Что он говорил?
– Ничего интересного.
– Что дальше будет?
– Не знаю. Боишься?
– Боюсь.
– Женщин они не тронут.
– А тебя?
– И меня не тронут. Они меня знают. Мы с ними хоть и разошлись, но левых они не трогают.
– А Анри? Мой будущий зять. Он ведь левый.
– Даже слишком. Пингвины могут спать спокойно.
Фотография пятилетней давности
Филипп внимательно рассматривал Аркадия. Тот удивился:
– Вы по-прежнему ищете сходство между нами.
– Я ищу сходство между вами и вашей фотографией на визе. Мне ее показали, перед тем как я пришел сюда. Правда, это фотография пятилетней давности.
– Я очень изменился за эти пять лет? Постарел?
– Просто вы не похожи на свою фотографию.
– Здесь очень плохое освещение.
– Я сегодня утром получил справку о том, что гражданин России Аркадий Акиндинов выехал из нашей страны пять лет назад и после этого границу не пересекал. Более того, господин Акиндинов за последние годы ни разу не обращался за визой в наши представительства за рубежом.
– Вы говорите ужасные вещи.
– Нам стало известно, что здесь, в кафе, назначена встреча перекупщика наркотиков с крупным поставщиком. Мы хотели узнать, почему прибывший без документов к нам в страну господин Акиндинов хочет встретиться со мной именно в этом кафе и именно на то время, когда назначена встреча перекупщика с поставщиком.
– Вот как? – удивился Аркадий. – И какую роль вы мне отводите? Перекупщика или поставщика?
– Скорее, перекупщика. Потому что поставщика мы знаем. За ним неотступно следует наш агент.
– И оба они в этом зале?
– Да. И поставщик, и наш агент – оба в этом зале.
Вмешался журналист:
– И все-таки я не понимаю. Если господин Аркадий – крупный перекупщик, зачем он пригласил меня? В первый раз вижу перекупщика наркотиков, который совершает свои сделки в присутствии прессы.
– Мы не знали, что он пригласил вас.
– А может быть, он пригласил меня для того, чтобы вы не смогли обвинить его в торговле наркотиками?
Аркадий захлопал в ладоши:
– Я в вас не ошибся. Говоря откровенно, я ожидал всего, но только не обвинения в торговле наркотиками.
Ты дура, это тебя погубит
Доктор Бесá и пришедшая с ней девушка сидели за одним столиком, друг напротив друга.
– Как тебя зовут? – спросила Бесá.
– Мари.
– А дальше как?
– Каламбур. Мари Каламбур.
– Каламбур. Веселая фамилия. Не дает мне покоя, Мари Каламбур, одна мысль. Умер человек. Умер странно. Упал с веранды. Головой о каменную лестницу. Взрослый человек, даже если очень пьян, с веранды упасть не может.
– Но он упал.
– Случаем, не про эту веранду он написал тебе?
– Про эту.
– Не мог он такого написать.
– Но написал.
– Если бы ты читала газеты, Мари Каламбур, ты бы знала, что веранды и скамейки были установлены в парке год назад.
– Это очень старая веранда.
– Стиль ретро. Нынешние мастера любят работать под старину. Ты сказала, что ни разу не бывала в парке, а про веранду знаешь. Значит, ты там была совсем недавно. Я даже догадываюсь, когда. Это ты его столкнула с веранды.
– Можешь говорить, что хочешь, доктор Бесá! Тебе никто не поверит.
– Не читаешь газеты. Не знаешь, что такое стиль ретро.
– А мне и не нужно.
– Ты дура, Мари Каламбур. Это тебя погубит.
Почти однофамилец Эжена Потье
Студент решил, что сейчас самое время договориться со своей будущей тещей:
– Вы мне оплатите проезд в Патагонию?
– Я тебе оплачу автобус до дома.
– Вы недостойны своей дочери. И знайте, она порвала с вами, с вашим разлагающимся классом, с гнилым засасывающим уютом, с мелкобуржуазной трусостью.
Будущая теща показала в сторону террористов:
– Не будь этих, я бы тебе показала трусость.
– Эти люди борются. Борьба с империализмом постоянна, непрерывна, перманентна. Истинно революционная молодежь и ее передовой отряд – студенчество, этот проверенный барометр революции – свято несет высокое знамя интернационализма. Мы разожжем пламя борьбы против угнетателей всего мира! Вы будете гордиться своей дочерью. Мы споем с ней великую песню революции. Я… я…
Он встал и подошел к Главному:
– Позвольте мне встать рядом с вами. Меня зовут Анри Ботье. Почти как Потье, автор «Интернационала». Я поддерживаю ваше правое дело. Я приветствую всех революционеров мира.
– Спасибо, – спокойно ответил Главный. – Мы уважаем «Интернационал» и Эжена Потье. Но тебя мы не знаем. Попытайся нас найти, когда закончится операция.
– Но я…
– Иди к ним, – Главный показал на заложников.
Анри Ботье не двигался.
Главный резко повторил:
– Иди к ним.
И почти однофамилец автора «Интернационала» вернулся за стол, где сидела его будущая теща.
Попечительница приюта неудачников и другие
Люси открыла сумочку, вынула зеркало, посмотрела на себя:
– Тяжелые события пока на внешность не повлияли.
Потом повернулась к детективу:
– Если бы нас захватили туземцы, тебя бы съели в последнюю очередь.
– Почему это?
– Худой очень. Кожа да кости.
– Про мускулы забыла.
– Мускулы бесполезны, если нет смелости.
– Смелость у меня есть. Нет безрассудства.
– Ну, а раз есть смелость, то я могу дать тебе возможность заработать.
– Я всегда готов.
– Всегда? Прямо сейчас?
– А почему нет?!
– Ты все время торопишься, Медeгó. Тебе надо было идти не в частные детективы, а в содержатели тараканьих бегов…
– Я принимаю ставки на лошадей. Могу подсказать.
– А сам лошадям по ночам отраву подсыпаешь.