Страница 10 из 12
А что, всё вполне укладывается в логику. Я же самка! Ни на что не годная без самца, так же? Всё, чего я добивалась, всё, чем стала, взять и перечеркнуть! «Играть, деточка», чего же проще? Не накручиваю ли я себя?
Транспорт останавливается у Управления, а я планирую просто подождать и посмотреть, что будет дальше делать Алекс. Интересно, почему я не допускаю мысли о том, что целителю может захотеться меня… выбрать? Тоже ведь непонятно… Просто чувствую, что не вызываю у него таких эмоций… Грустно на самом деле, когда кто-то считает меня не самой умной, но таков удел самок.
– Мама, а можно покушать? – тихо спрашивает Алье, сразу же сжимаясь.
– Тебе всё можно, но немного, – отвечаю я ей, потянувшись за детской бутылочкой. – Не спеши, хорошо?
– Хорошо, – кивает доченька, прижимаясь ко мне.
Я выхожу из транспорта, стараясь не показать Алексу своё настроение, чтобы он не понял, что я догадалась. Пусть играет в свою игру, охранничек! Я не пущу его в свою душу. Лучше остаться одной навсегда, чем пустить к себе недостойного. Тем более, что одна я не останусь, у меня есть Алье. Поэтому – надо выкинуть все мысли из головы и работать.
Я уверенно вхожу в кабинет нашей группы, с удивлением отмечая тех, кто отправился к морфам. Так быстро есть результаты? Тари приветливо улыбается мне, настраивающейся на рабочий лад. Вот тут мне почему-то совсем не хочется думать о том, что его реакция продиктована тем, что я – всего лишь самка.
– С возвращением, Елика, – кивает он мне после взаимных приветствий. – Я вижу, не съел тебя Правитель?
– Дал зелёный путь и неограниченные полномочия, – старательно держа лицо, как можно веселее откликаюсь я. – А что у нас по новостям?
– Что-то такое я предполагал, – кивает Тари, усаживаясь на стул, с которого встал, приветствуя меня. – Морфов допрашивают региональные охранители, но, возможно, ваш птенец может нарисовать или выбрать изображение больших собак?
А это хорошая мысль, даже слишком, на мой взгляд. Внешний вид того, кого она видела, подскажет нам хотя бы стаю… А если и расцветку распознает, которая у морфов семейная, то вообще хорошо будет.
– Алье, – обращаюсь я к дочери. – Ты сможешь нарисовать больших собачек?
– Нарисовать? – удивляется птенец, требуя объяснений, а я крою себя последними словами – откуда бы ей было научиться рисовать?
Обещаю ей объяснить и всё показать попозже, а сама думаю, как бы продвинуться дальше, почему-то забыв об атласе. У Стражи есть атлас, в котором перечислены все стаи морфов, показаны их отличительные признаки, есть возможность колдовского поиска. Я забываю об этом, а Тари, оказывается, уже всё приготовил, заставляя меня испытывать некоторые неудобства.
Он кладёт передо мной коробку атласа, причём далеко не карманный вариант, а я думаю, как начать просматривать так, чтобы не напугать птенца. Вздохнув, нажимаю пальцем в левом нижнем углу, выбирая в меню виды хвостов. Да, я решаю начать с самой нейтральной части собаки, при этом заговорив с доченькой.
– Ты помнишь, какие хвосты были у страшных собак? – интересуюсь я.
– Да, мамочка, – с готовностью кивает птенец, глядя на коробочку.
– Давай попробуем найти такой хвост? – предлагаю я, а Тари в это время, сделав кому-то знак, отсаживается, оставляя нас вдвоём.
Алье с интересом смотрит на разные хвосты, совсем не пугаясь, пока, наконец, не вздрагивает, немного неуверенно показывая пальчиком на хвост, характерный для стаи Ови. Я нажимаю кнопку запоминания и перехожу к лапам, опять ко всем, не начиная с этой стаи. Хвосты могут изменяться со временем, особенно гладкие.
Алье постепенно входит во вкус, начиная уже с интересом рассматривать предложенное, но вот лапы уверенно идентифицирует совсем иные. Стая Рчар обитает в совершенно иной части нашего мира – на островах Моря Тьмы и сюда попасть не могла совсем никак, разве что научилась создавать лодки, способные выдержать жестокие шторма.
– А теперь Алье покушает, и попробуем ещё поискать, хорошо? – предлагаю я дочери, пытаясь понять, что это значит – хвост и лапы друг к другу не подходят, это очень разные стаи.
Я выдаю бутылочку, уже привычную для дочери. Алье присасывается к ней, прикрывая глаза… А я всё думаю и не могу понять, как так может быть. При этом, в голове присутствует мысль о том, что стаи могли быть разные, но такого я себе не представляю – стаи не сотрудничают, это непреложный факт. Но тогда как это объяснить?
– А что мы сейчас делать будем? – интересуется Алье, высосав положенную порцию, в которую добавлена кровь, соответствующая нашей по типу.
– Сейчас поищем шкурку похожую, – предлагаю я, подозревая, что шкура, возможно, принадлежит третьей стае.
– Хорошо, мамочка, – кивает Алье, которой явно нравится эта игра.
Я вижу, что Тари напряжён, он, кажется, хочет сейчас прыгнуть к столу, но держит себя в руках. Я поражаюсь его терпеливости. В кабинете стоит полная тишина, коллеги, кажется, даже не дышат, пока я «играю» с Алье. Вот только все образцы не подходят, птенец только качает головой раз за разом.
– А какого цвета было больше на шкуре? – интересуюсь я, надеясь только на то, что Алье знает названия цветов, но доченька не произносит его, а поднимает голову, оглядывая комнату.
– Вот этого! – обрадованно заявляет птенец, показывая на краешек лежащей на столе папки песочно-жёлтого цвета.
Как так? Это невозможно, таких окрасов нет у морфов! Я вызываю меню ископаемых животных, но Алье не узнаёт ни одного из собачьих. Это ожидаемо, потому что не существует морфов с таким цветом шкуры, я это знаю очень хорошо. Просто не может существовать в нашем мире таких морфов.
Это же что-то значит? Но что? Что может значить виденное птенцом?
Глава седьмая
– Таким образом, эксперты установили, что клятва учитывает в том числе и объективное причинение вреда, а не только субъективное, – разрушил очередную версию охранитель, заставляя меня задуматься.
Получается, целители ни при чём. С другой стороны, кстати, выходит, что Алекс – охранник так себе, то есть ещё одна версия эрке под хвост. Ощущаю себя в полнейшем тупике, в таком же состоянии ухожу на обед – здесь столовая, оказывается, есть. Если бы не Алекс, не узнала бы, но он опять обо мне позаботился. Не могу его понять, в охранники он не годится, а в то, что приставлен ко мне нянькой, почему-то не хочется верить. Одна подобная мысль унижает так, что хочется расплакаться, как в детстве. Поэтому я не думаю об этом, всё равно рано или поздно всё тайное станет явным, и Алекс себя выдаст.
Пока ем и кормлю Алье, думаю о том, что нам известно на данный момент. Стражу перетряхивают специальные охранители, я узнаю только результаты. Целителей уже перетряхнули, удобно, что они все жёстко привязаны к клану, а самозванцев, как у хомо, у сангвиз просто не бывает. Не встречаются сангвизы вне клана даже теоретически. Далее… Нет морфов таких, каких видела Алье, просто не встречаются в природе. Получается… Стоп. Кровь из старшей девочки слили методами хомо! Значит… Получается, надо искать среди хомо? Так себе новость, честно говоря, у них всё что угодно может быть. Внешне мы различаемся незначительно, но Алье рассказала, что на страшных существ нельзя было смотреть… Хм… Надо в трупную сходить, ещё раз взглянуть на отчёты и посмотреть самой… Что-то же мне покоя не даёт?
Сходить надо, но Алье без меня не может остаться, как она перенесёт подобное посещение? Ещё надо к целителям, снадобье попросить, чтобы птенец мог спать. Кстати, Алекс же есть! Можно же его спросить, так?
– Алекс, – негромко произношу я. – У Алье кошмары очень сильные и страшные, она спать не может, есть ли какое-нибудь снадобье для птенцов?
– Трудно… – задумчиво отвечает он мне. – Я тебе чуть позже отвечу. Насколько я понимаю, везти Алье к целителям – мысль плохая?
– Очень, – киваю я, принимаясь за фруктовый десерт. – Фрукты ей можно?
– Немного, – автоматически отвечает глубоко задумавшийся целитель.