Страница 3 из 16
Грегер изучающе осмотрел ему наполовину скрытый волосами профиль и разоблачил:
‒ Тебе показалось это заманчивым.
‒ Я не думаю, что это возможно.
‒ Возможно, ‒ заявил Римариус и умолк, ожидая реакции. Стоило больших усилий сохранить безразличие и каменное лицо. Наверное, получилось не очень.
‒ Что ж, реально это или нет, ‒ прервал разоблачительное молчание вожак, ‒ для начала нам предстоит присмотреться к этому тёмному и понять, что нас ждёт с ним дальше. А сейчас решить насущные проблемы, ‒ многообещающим тоном объявил он и хмуро осмотрел членов стаи. ‒ Злейдеры нанесли сильный урон нашим тениумам. На восстановление могут уйти недели, и мы застопоримся в нашем развитии.
‒ Ой! ‒ подпрыгнул в кресле Рахион и оживлённо заёрзал, осматривая всех. ‒ Я ведь не просто так к вам в гости пришёл.
‒ Я уж думал, не вспомнишь, ‒ повёл полуседой бровью Римариус.
Шаман встал и принялся копаться под своим громоздким пончо, ища что-то за пазухой.
‒ Ети ж ты… Во! ‒ Он выудил что-то маленькое, торжественно поднял над головой, хотя из-за его руки не было видно, что там, развернулся и всучил нечто Грегеру. ‒ С пылу с жару, как говорится. Только ночью духи благословили.
Снова развернулся, резко, как волчок, и, обдав вожака и мага ветром от развивающегося пончо, подлетел к дивану, где размещалась остальная стая. Ингрид напряжённо вжалась в спинку, будто боялась, что эльф бросится на неё с поцелуями. Однако если Рахион этого и хотел, воплощать свои желания собирался не сейчас. Остановился против дивана и вытянул руки к Ингрид и Мортену, и в его раскрытых ладонях волаки увидели тотемы лисы и змеи.
Ингрид вмиг перестала смотреть на шамана, как на будущую отбивную с кровью, и ахнула:
‒ О-ой! Это мне что ли?
‒ Я ведь обещал, что сделаю вам тотемы, ‒ зардевшись, улыбнулся Рахион.
Ингрид и Мортен взяли фигурки, по стилю похожие на тотем Конрада. Обе искусно вырезаны из деревянного бруска, ювелирной работой выделены глаза, пасти и изгибы, рыжая лиса сидит, обвив пушистым хвостом пенёк, чёрная гадюка обвивается вокруг широкого серебристого клинка меча, возвышая голову над рукоятью. Тотем Грегера, коршун с расправленными крыльями, был без дополнительной опоры.
‒ Вообще-е-е! ‒ сияла от восторга Ингрид.
‒ Недурно, ‒ более сдержано оценил работу Мортен и взглянул на шамана. ‒ Чем они могут нам помочь?
‒ А дух его знает! ‒ беспечно пожал плечами эльф. ‒ Но сейчас мы все вместе попробуем это выяснить. А твой тотем далеко? ‒ обратился он к Конраду, и волак достал из кармана штанов фигурку сидящего на каменном возвышении ягуара. ‒ Чудненько!
Спиной вперёд Рахион отошёл подальше, разглядывая их, как подопытных в лаборатории, потёр ладони и сказал:
‒ А теперь, дорогие избранники шаманского пророчества, не сочтите за труд призвать своих тениумов и показать им эти тотемы.
Без лишних вопросов вся стая выполнила его просьбу, и в гостиной возникли раненные в бою со злейдерами звери. Волаки приподняли перед собой тотемы, и тут из глаз тениумов вырвалось огненное свечение, что скоро полностью охватило их тела. Фигурка ягуара в руке Конрада немного нагрелась и засияла, как её прототип, что произошло и у Ингрид с Грегером и Мортеном.
Мгновение, и свечение ягуара, коршуна, змеи и лисы наполнило собой всю гостиную, защипало глаза. Ингрид соскочила с дивана, остальные тоже, но что-либо предпринять или увидеть что-то новое никто из них не успел. Всё закончилось, ослепительное свечение померкло, оставив лёгкое жжение на роговицах. Тениумы стали прежними, и на их телах больше не было ни единой раны.
Коршун сорвался с подлокотника кресла хозяина и с ликующим кличем воспарил по гостиной. Ягуар и лиса вприпрыжку забегали, словно выплёскивая избыток откуда-то взявшейся энергии, змей с шипением пополз по полу и обвился вокруг Мортена. Все невредимые, полные сил и жажды новых действий.
‒ Вот это я понимаю ‒ благословление духов леса! ‒ радостно и чуть горделиво воскликнул Рахион.
‒ Потрясающе! На что же ещё они способны? ‒ с восторгом осмотрел свой тотем Грегер. Ингрид восторженно прыгала и голосила, Мортен гладил Хио по треугольной голове, как ласкового котёнка.
‒ Думаю, это вам покажет время и практика, ‒ сдержанно предположил Римариус.
Не вникая во всеобщее оживление и готовность свернуть горы, Конрад осмотрел свой тотем и энергичного ягуара, что всё бегал по гостиной, порой наперегонки с лисицей, и воинственно рычал, точно предвкушая славный поединок.
В голове застряли слова тёмного мага, возбуждённое сердце било по рёбрам, а все мысли крутились вокруг Дионы. Он вернёт её. Заставит вспомнить и её признание, которое он изначально не понял, пока их не разъяснила ему проститутка, и купание в пруду, и уединение в его комнате, где Диона заснула на плече своего стража, и прогулку по парку с лебедями. И объятия, и поцелуи, которые она никак не желала прерывать.
«Я всё исправлю, ‒ воодушевлённо думал волак, сжимая в кулаке тотем. ‒ И Диона, и королевство Андрокад, и некогда враждебный Кайергард… Всё у меня ещё будет…»
Глава 2 «Шаманское ремесло»
С тех пор, как волаки прошли проверку тёмного мага, привычная жизнь немного изменилась.
Стая пополнилась. Предчувствуя, что носителям духов ещё не раз понадобится помощь шамана, Рахион попросился остаться с ними в подземелье. Уничтожив, по решению Грегера, злейдеров, Римариус переоборудовал место их содержания в жилое крыло, аналогичное тем, где обитают Конрад с Мортеном и Грегер с Ингрид. Только больше. Теперь в подземелье появились ещё четыре комнаты ‒ с запасом, на случай непредвиденных гостей, возможных соратников.
Во время магического процесса перестройки наконец выяснилось, как злейдеры попадали в зал тренировок из противоположного крыла, не пользуясь центральным коридором. Оба помещения были соединены скрытым тоннелем, в который возможно попасть только через логово монстров и злополучную дверь за гобеленом. Тоннель этот, как и входы в него, был успешно ликвидирован, и Рахион, рассыпавшись благодарностями перед магом, стал обустраиваться в своей новой комнате. Впервые за целый год жизни в диком лесу у шамана появилась крыша над головой.
‒ Особо-то не прельщайся, остроухий. В стае волаков могут быть только волаки, ‒ высокомерно заливала тем вечером Ингрид, ревностно оберегающая обычаи предков.
‒ Волаки и эльфы похожи духом и нравом, как родственники, ‒ с осторожной ласковой ноткой в голосе отвечал ей Рахион. ‒ Все мы одинаково близки к природе и фауне, как ни один альтаид…
‒ Да, да, слышала уже эту песню. А теперь сходи-ка приготовь уже что-нибудь на ужин, хорош прохлаждаться!
Ингрид и Мортен устраивали эльфу настоящую дедовщину и спихнули на него все бытовые дела, а Грегер, хоть всё это и видел, предпочитал смотреть на их выходки сквозь пальцы. Наглеть и гонять «молодых» Конраду было в диковинку, и он собирался остаться в стороне. Однако Рахион, как ни парадоксально, только радовался быть мальчиком на побегушках и в первый же ужин, который он сам организовал стае, услужливо собрал за всеми посуду, вымыл, расставил по местам и осведомился, что они предпочитают на завтрак.
Ингрид заставила эльфа сменить «пафосный», как она выразилась, шаманский наряд. Рахион покорно расстался со своим громоздким пончо и теперь расхаживал в подпоясанной длинной рубашке, но повязку на лбу и два пера из волос так и не убрал, уверяя, что они помогают ему поддерживать связь с духами леса и предков.
Между тем стая продолжала свои тренировки. Грегер беспощадно нагружал Конрада физическими упражнениями с железом и заставлял много есть, в частности обогащённую белками еду. Боли в мышцах стали уже столько же привычны, сколько незаметны. Желудок, кажется, смирился с увеличенными в два раза порциями, и чувства тяжести и обжорства больше не беспокоили после каждого приёма пищи. Что поделать ‒ грубая сила и мощное телосложение дают волакам статус, как альтаидам урожденное дворянство. А унизительно чувствовать себя единственным холопом среди графов и герцогов порядком надоело.