До края. Пролог

– Да вот! – она помахала перед его лицом.

Эрик выхватил то, что она держала, – это было письмо. Он вопросительно посмотрел на мать, не собираясь тратить время на прочтение.

– Ллойд возвращается! Вот как раз письмо пришло, – он обещает сегодня днём.

– Да? Неплохо. Ну я пойду, – Эрик развернулся, вернув матери письмо.

Она с удивлением посмотрела ему в спину. Добрые глаза с трудом изобразили строгость.

– Куда собрался? К нему брат приехал, а он…

– А что я? Ну приехал, ну и хорошо, – холодно ответил он.

– Брата встреть! Хотя бы на дороге.

– Да-да, посмотрим…

Эрик поспешно отошёл от коновязи и направился к дороге. Старушка что-то кричала вслед, но он не слушал. Занятый мыслями он не обращал внимания, куда идет, и так чуть не угодил в глубокую лужу. Он окунул в неё носок и тут же поспешно отряхнул. Дотошно оглядев его, он протёр туфлю об островок сухой травы. Не удостоив лужу и плохим словом, он пошёл дальше. Через минуту он стоял уже у знакомого места, почти родного дома в три этажа. За эти лета он совсем не изменился. Засохший розарий вызывал в нём тёплые чувства ностальгии. Воспоминания о запахе цветов, беснующихся пчёлах напоминали только о Ней. Эрик поднялся на крыльцо. Сердце его билось часто. Когда он поднёс руку к колокольчику, заметил, как прыгают его пальцы. Он опустил её. Глубоко вдохнул, выдохнул. Позвонил. Ужасное ожидание, которое он ненавидел, которое он хотел растягивать как можно дольше, которое знаменовало скорую кульминацию, к которой он наконец решил подступиться. Тяжесть времени он ощущал сейчас без всяких часов. Жёлтый лист, упавший с клёна, падал дольше всей его жизни. Лист летел вниз, медленно поворачиваясь в воздухе. Его форма мешала ровному падению, – он спускался по лавирующей спирали, и нельзя было понять куда упадёт он, и упадёт ли вообще.

Шаги быстро достигли двери, и щёлкнул ключ. Появилась тонкая щель между дверью и косяком. В неё заглянул стеклянный чёрный глаз. Эрик не мог рассмотреть точно, но хозяйка дома была непривычна в своей внешности. На тело было накинуто точно не тёмное платье – вроде зелёный халат, скорее всего, отца. Лицо менее бледное, чем обычно, даже вспотевшее. Распущенные волосы водопадом спадали на плечи.

– Извини, Эрик, я не могу. Отец скоро будет… – поспешно сказал уставший голос. Дверь начала закрываться.

– Постой! – рукой Эрик схватился за ручку. – Я пришёл не просто так, – сердце его билось, как никогда. Он понимал, что он не мог отступить сейчас.

– Приходи потом, – с той стороны женщина надавила на дверь с новой силой.

– Лиза! Постой! Я должен, я обязан…

Внезапно громкий шум и ругань из-за угла дома прервали Эрика. Даже Элиза остановила свои потуги в отношении двери. Вопрос недолго читался в глазах юноши. Решив, что ответ он может легко получить, он спрыгнул с крыльца и подбежал к краю дома. В траве у угла Эрик встретился взглядом с до боли знакомым, не сказать, что ненавистным, не сказать, что симпатичным, вороватым лицом смазливого сына местного шерифа, Декстера Принсона.

– Ты! Что ты там делал? – удивился Эрик, смотря на распахнутое окно. На гвозде в раме повис кусок штанов, которые единственные были надеты на Декстера.

– Привет, блондинчик! А я тут, это… – Декстер неловко поднялся. Его кудри были тоже всклокочены. Он со страхом смотрел на юношу перед ним, припоминая брата Эрика, —…иду с речки!

Эрик посмотрел на его глупую улыбку. Он думал недолго и быстро понял всю ситуацию, однако смеяться над иронией совпадения желания не было. Желание было только одно. На красивое лицо Декстера обрушился кулак. Он даже не покачнулся. Чуть отвернул голову, ойкнул.

– Я не могу такого терпеть! – закричал на него Эрик.

– Так, я… Кхм… – Декстер посерьёзнел. – Пойми, братец, всё так устроено. Если она…

Но Эрик не дал ему договорить. Глаза светились яростью. Сжав кулак сильнее, он произнёс:

– Через полчаса. Берёза у реки. Я убью тебя! На дуэли!

Юноша развернулся. Тяжёлые шаги сотрясали землю. Он вышел со двора, провожаемый взглядом из щели. Элиза с интересом наблюдала сцену, но это быстро ей наскучило, как только всё скатилась в банальное смертоубийство. «Эрик был когда-то умнее. Хотя я сама его заткнула… пять лет назад». Она закрыла дверь и повернула ключ.

Чуть в шоке, Декстер, ещё сидя на земле по пояс голый, провёл ладонью по щеке.

– Ой-ёй, – только и сказал он.

***

На реке было относительно тихо. Журчала вода, шумел в ветвях берёзы ветер. У её корней сидел не кто иной как Эрик. Кипевшая в нём злоба никак не испарялась, – накапливалась только с большей силой. Он был так зол, что ничего более для него не существовало. Он даже не волновался. Рука его была тверда, а мысли прямы. Несколько минут назад он был дома. Он не заметил мать, не обратил внимания на её причитания о Ллойде. О брате он тоже позабыл. В доме он поднялся на чердак, чтобы взять кое-что из вещей Ллойда, и сразу отправился сюда. «Если этот трус не придёт, Я к нему приду!» – думал он. Но Декстер должен был прийти. Тот всегда заботился о репутации, и стать трусом в глазах окружающих было для него недопустимо. Он точно бы пришёл. К тому же Эрика он считал за сопляка, а не ответить на вызов сопляка было для его недалёких мозгов наихудшим унижением.

В руках Эрик крутил, перебирал, рассматривал то, что привёз из города. Его он купил за восемь сотен раг. Его он должен был подарить Элизе. Прекрасное ожерелье из серебра, с голубыми камнями. Сейчас, как тогда, он представлял, как бы оно идеально подошло Элизе: на её тонкой шее поверх чёрного платья. Прекрасное сочетание. Он не винил Элизу в случившемся. Он не винил Декстера. Винил только себя за своё ничтожество. Если же он не смог за столько лет стать для неё чем-то большим, чем другом, не достоин он дарить ей это ожерелье. А это ожерелье недостойно её. Он замахнулся и кинул украшение в реку. Бурные потоки у самых камней проглотили серебро, забрали с собой навсегда, сделали безделушку на дне бесполезной и недоступной для всех.

Эрик потёр намокшие глаза. Он ещё и плачет. Посмотрите на него – пресмыкающаяся тварь, которая ни на что не способна. Сейчас он докажет себе, что всё же способен. Правая рука упала в траву и сразу ощутила холодный металл. Брат уже семь лет служил в армии. В первый год он ещё ходил с ним – Кольт-Уолкер, старая модель знаменитого револьвера. Таким десятки лет назад воевали солдаты против Нортфорта. Таким убивали бесчисленное множество людей. Творили хаос. Вершили судьбы. Инструмент, созданный абсолютно точно для убийства. Взяв его, Эрик мог сказать – он силён. Но, как говорится: «Боги создали людей сильными и слабыми. Господин Кольт сделал их равными». Сейчас у реки, с оружием в руках будут стоять два человека. И оба в одинаковой мере будут способны оборвать жизнь другого.

Перед чередой домов появился Декстер. Тот как-то привёл себя в порядок. Он даже причесался, надел какой-то поношенный пиджак. На поясе у него висел револьвер неважного вида, – видно, дядин. Ходили слухи, что дядя его был убит во время карательных операций где-то под Шивом. Вместе с медалями и телом семье передали пистолет. Похоже, судьба свела их двоих в этот серый день, ибо скорее всего только у них во всей деревне и было рабочее оружие.

– Эрик, – Декстер подошёл к берёзе на расстояние в десять шагов. Руку положил на револьвер. – Прости меня. Но кто сказал, что она кому-то принадлежит? Мы же не собираемся…

– Заткнись.

Эрик поднялся, вытянулся ровно.

– Я не виню тебя. Не проси прощения.

В глазах Декстера появилась надежда. Он решил, что Эрик наконец образумился, что отступился. Он боялся вот так принимать участие в пальбе. Раньше он считал это глупыми сказками из книг. Два ковбоя встают друг напротив друга, презрительно смотрят в глаза, и тот, у кого сердце твёрже, первым стреляет. Однако взяв в руки револьвер и встав напротив такого же обладателя оружия, он понял – это страшно. Главное, чтобы это понятие оказалось взаимным.