Страница 4 из 9
– То то! Всегда надо подмечать детали! Ну здравствуй Ермак Тимофеевич! – Обратился он к всаднику. – Вот и снова я! – Он развернулся и размашистой походкой, уверенно направился к выходу.
Их пытались заманить в свои сети таксисты, но Бо уверенным жестом, отклонял все предложения
– Все таксисты в аэропортах аферисты. – Заявил он. – Никогда нельзя пользоваться их услугами. Причем, такая история во всех аэропортах, во всех странах. Они поклонники секты золотого козла. Для того чтобы состоять в этой секте, нужно обладать всего двумя свойствами. Очень любить деньги и … – Заканчивать он не стал.
Вызвав такси, через приложение, что обошлось им раз в пять дешевле, чем просили таксисты в порту, Джон с Мариной загрузились в аккуратную, пусть и старую тойоту и помчались по утренней трассе.
Таксист ловко огибал выбоины в асфальте, и летел на приличной скорости, время от времени машина то попадала в ямы, то подпрыгивала на кочках.
В очередной раз, подскочив на кочке, Бо, стукнувшись головой о потолок машины, выругался.
– У вас что, дороги совсем не ремонтируют?
Водитель пожал плечами.
– Почему не ремонтируют? Ремонтируют! Просто у нас асфальт поверх снега кладут, поэтому, его надолго не хватает, теперь ремонта дороги, до следующей зимы ждать!
– Ха! Асфальт на снег! Придумают же. – Пробурчал покрасневший Джон – Они бы еще дорожную разметку поверх снега красили…
– Вы не поверите! – Рассмеялся таксист. – Так и делают! А вообще, Вы к нам, лучше бы летом приехали! Летом у нас тут красота! Как в Венеции! Каналы, гондолы!
Бо прищурил один глаз и с подозрением уставился на таксиста.
– Вот сейчас не понял. Это с чего?
– А у нас ливневые канализации не работают! Старые не чистят, новые не строят. Поэтому, даже после небольшого дождя, дороги превращаются в каналы, а водители, в утонувших машинах сидят и думают про себя, что дорожники-гондолы, мэрия-гондолы! Говорю ж, как в Венеции – Засмеялся таксист. Машинка летела по утреннему городу и вскоре, они были на месте. Бо рассчитался с водителем и встал на тротуаре в горделивой позе уперев руки в бока.
– Вот! Мариночка! Это и есть знаменитая часовня! – Они стояли на широком проспекте, перед совершенно обычной на вид часовней.
– А что в ней знаменитого? – Задала вопрос девушка.
– А черт его знает. Вон переход, – Он указа на вход в подземный переход. – Подойди поближе, посмотри. – Марина, оставив Джону свой здоровенный чемодан с пляжным гардеробом, спустилась под землю и через какое-то время вышла, на противоположной стороне проспекта, но вовсе не у часовни, она не понимающе завертела головой, затем снова спустилась вниз, и снова показалась через пару минут, и опять не там, где надо. Яростно матерясь и запыхавшись, минут через двадцать, она вернулась к Бо, который стоял на прежнем месте и ржал в голос.
– Да как так-то? – Выдохнула Марина – Где этот выход к часовне?
– Там все написано! – Всезнающим тоном сказала ей проходящая мимо женщина. – Там в переходе указатели, даже самые глупые понимают!
Щеки Марины вспыхнули, и она уже было хотела сказать какую-то грубость, но Бо прервал ее.
– Вот! Смотри! Это улица Октябрьская! Это улица Горького. А теперь… – Он взял девушку за руку и потащил за собой в переход.
– Не хочу в переход! – Канючила Маринка. – Там сыростью воняет! К тому же, я тут уже все избегала! – Но Бо непреклонно тащил ее за собой, второй рукой волоча сумку на колесиках. Они поднялись наверх, и Марина опешила.
– Но как? Откуда?
Между ранее показанными ей улицами, была еще одна, а что совсем невероятно, на этой улице стоял высокий угловой дом, на первом этаже которого была огромная витрина, а в витрине стоял скелет мамонта.
– Вуаля – Раскланялся Бо. – Вот она! Свернутая улица!
Марина подошла к витрине с мамонтом и не веря глазам принялась трогать ее ладонью.
– Руки грязные убери! – Раздался грубый женский голос – Я только витрину помыла, натерла, так нет, приперлись тут и лапают.
На пороге дома стояла высоченная, фигуристая женщина, вызывающая ассоциации с метанием молота, но лицо у нее было чрезвычайно красиво, а фигура, хоть и крупная, но идеальная, соразмерная росту, она, скрестив руки на груди с неприязнью смотрела на посетителей.
– Не бойся. – Засмеялся Джон – Это голем! Герхард, не очень любит живых людей, зато, он великий Ученый, творец. И надо сказать в производстве человекообразных големов достиг высот. Ты только посмотри на эту красоту, она идеальна! Боже, была бы она настоящая… Красотка! – Он подошел к женщине и потыкал пальцем ей в грудь. – Черт! На ощупь шикарно! Не отличишь от настоящей! – В этот раз, он протянул ладонь и жмякнул грудь уже ладошкой.
Звонкая оплеуха прилетела ему незамедлительно.
– Придурок! – Орала женщина. – Я его жена!
Зал, где они расположились, больше всего напоминал анатомический театр, везде были свалены человеческие тела, как целиком, так и частями, успокаивало одно, тела были похожи на манекены, хоть и очень натуральные, но все же манекены, при взгляде на них было сразу видно, что жизни там нет.
И за столом им прислуживали такие же манекены, только двигающиеся, наряженные в одежду и с улыбками на лицах, издалека они не отличались от людей, но стоило приглядеться и становилось понятно, что это вовсе не живые люди, несмотря на плавность движений, больше всего они напоминали кукол, великолепно сделанных, но все же…
Хозяин дома, не высокого роста, невероятно худощавый мужчина, в пенсне и белоснежном халате, сидел и поверх чайной чашки внимательно изучал антиквара.
– Ну и что тебя сподвигло начать лапать Ингу за грудь? – Прервал он молчание.
Бо покраснел и потер щеку.
– Герхард! Честное слово! Я думал она голем! – Антиквар выглядел очень смущенным, но Марина отметила тень озорной улыбки, мелькнувшей на его лице. – Я-то откуда мог знать, что ты женился? Ты меня не приглашал на свадьбу, писем не писал, о жизни своей молчал, как партизан. А тут я решил наконец то поприветствовать старого друга, и на тебе, встречает меня дева, красоты не реальной, вот я и решил, что ты достиг таких высот мастерства…
– Врешь ведь! Ну как можно не отличить голема от настоящего человека? Ладно там кадавра, или человека созданного, а этих то я леплю из того, что под руку подвернется. Как я тебе воссоздам рисунок кожи, а плотность материала?
– Вот и я так же думал! – Начал оправдываться Джон. – Поэтому начал щупать плотность материала, а она мне как даст по морде! Ты вообще когда женился? Как? А главное зачем? Женщины же отвлекают от изыскательской деятельности, от них шум и беспокойство. – Антиквар явно повторял некогда сказанные слова, поддразнивая ученого, но тот не обратил на это ни малейшего внимания.
– Да само как-то случилось, я однажды выхожу из дома, а она стоит и в витрину пялится. Ну я ей и говорю: «А не хотите потрогать мамонта за бивень»? И как-то у нас все закрутилось…
– Ага! – Хмыкнул Бо. – Что-то мне подсказывает, она тебя после этого предложения в бараний рог закрутила.
– Да знаешь, нет! – Ученый не воспринял его иронию. – На самом деле, мы очень мирно живем, и отношения, как-то быстро завертелись, а главное… – Ученый перешел на шепот. -Она у меня тут порядок навела. Я раньше и не представлял, что живу в таком хламе, а она как-то пришла, все по полочкам расставила, теперь я знаю, где у меня что лежит. Сам бы я так, точно не смог.
– Аргумент! – Согласился Бо, а Маринка прижавшись к его плечу прошептала на ухо.
– Вот! Слушай умных людей! Одному то худо, а когда под боком женщина…
Ученый посмотрел на нее с оттенком жалости во взгляде, и сделал вид, что ничего не заметил.
–Но если честно! Ты, наверное, единственный человек, во всем множестве миров, кто мог голема перепутать с живым человеком. – Постарался сменить тему Герхард…
– Да, вам что? Эту витрину медом что ли намазали? Чего все к ней руки то тянут? – Прогремел с улицы голос красавицы великанши.