Страница 69 из 70
— Карета будет через десять минут, — произнёс Кирилл Борисович выходы из дома. — У кареты отвалилось колесо. Пока сделали.
— Потрясающе, — саркастично произнёс я.
— Да ладно тебе. Ей триста семь лет. Может позволить себе и не такое, — хмыкнул глава канцелярии, раскрывая зонтик.
— А мне не положено? — с тоской проговорил я, смахивая воду со лба. — Одежда ведь испортится.
— Нет, вам не положено. Ваши подданные должны видеть, что вы неизнеженный человек, привыкший лишь к роскоши, — произнёс Медичи, вставая рядом с Кочубеем под зонтик.
За пару дней, которые они провели в подготовке к коронации они стали очень дружны.
— И не забудь Сергей, как выйдешь из кареты, берёшь жену под руку и идёте по дорожке. Не останавливаясь и не задерживаясь.
— Да понятно. Беру жену, идём по дорожке, — кивнул я. — Дураку даже непонятно. Так стоп! Какую жену? Это шутка какая-то? Так она не хера несмешная.
— Как какую? Оболенскую же. Юлю. Вы забыли, что ли? Вас император женил на твоём приёме.
— Не не не. Вы чего? Там просто помолвка была. И мы разошлись. Она с другим была в Петергофе.
— Как и ты, — пожал плечами Кочубей. — И это, кстати, огромный минус тебе. Проигнорировал жену и пришёл с другими женщинами. Не приветствуется это у нас.
— Да вы шутите? Я не хочу её в жены. Вы чего? Это несмешная шутка, — запаниковал я.
— Я не шучу, — сухо ответил Кирилл. — Она ваша невеста и она едет в карете сюда.
— Вот же тварь. Вот почему её мамаша так реагировала на встрече, — злобно процедил я.
— Я думал, ты это понял, — развёл руки Кочубей.
— Пошли вы! Думали они. Хоть бы кто сказал об этом.
— Своя голова для чего? — рявкнул Кочубей. — Чтобы жрать?
— Вы на меня не орите. Ваша вина в этом не меньше моей, — буркнул в ответ.
— Давайте вы успокоитесь и поспорите потом. Карета приехала, — вклинился Медичи.
Через минуту, возле крыльца остановился мой сегодняшний транспорт.
Карета была из красного дерева с позолоченными гранями, запряжённая тройкой белоснежных лошадей.
Окна были закрыты чёрными тканями, не давая возможность увидеть, что происходит внутри.
— Мы будем за вами государь, — ободряюще произнёс Кочубей.
— Ага. Спасибо, — кивнул я, подходя двери, которую мне любезно открыли.
Внутри к моему неудовольствию сидела моя старая знакомая.
— Привет, — помахала она мне рукой, затянутой в белую перчатку.
Проигнорировал девушку, я усевшись на твёрдую скамейку, прикрыл глаза. Но подумай пару мгновений, протянув руку взял штору и принялся вытирать своё лицо от воды.
— Это очень дорогой шёлк, — заметила девушка.
— Плевать. А тебе я дам один совет на сегодняшний день, — прекратив вытирать лицо я поймал взгояд девушки. — Не открывай рта и вообще сделай так, чтобы я о тебе не вспоминал и забыл максимально быстро о твоём существовании.
— Но…
— Рот закрой и не беси меня. Иначе я тебя вышвырну из кареты.
— Императору не к лицу грубость., — нахмурилась девушка.
— Слушай, ты специально?
— А ты перестань грубить. Я тоже не в восторге от происходящего. Но тебе надо уже принять это и жить дальше.
— Сдам тебя вместе с матерью в монастырь, — буркнул я, отворачиваясь к открытому окну.
— Удачи, — фыркнула девушка.
Накануне коронации все уличные фонари, арки и коммерческие вывески украсили цветными флагами и лентами.
На улицах виднелась скопление людей, шедших в сторону резиденции императора и видя мою карету, радостно махали руками и букетами цветов, которые держали в руках.
— Король умер, да здравствует король! — усмехнулся я.
— И они ведь правы, — произнесла Юля. — Их жизнь изменится несильно от человека, который сядет на трон.
— Посмотрим. Посмотрим.
Прибыв в Казанский кафедральный собор, я выйдя из кареты и взяв Юлю за руки, направился внутрь.
К моему удовольствию, зрители находились достаточно далеко и до меня лишь доносился редкие выкрики.
Внутри нас встретили священники в чёрных рясах.
Взяв за руку мою спутницу, они отвели девушку к стенам, где уже встали мои старые знакомые.
Меня же вывели в центр.
— Раздевайтесь, — произнёс один из священнослужителей.
— Что? — опешил я.
— Вы должны раздеться. Оставить прошлую жизнь и сделать шаг в новую.
— Шутки у вас…
— Это не шутки, — перебил меня священник. — Вы должны пройти помазание. И вы сделаете или по доброй воле или мы вынуждены будем обратиться за помощью.
Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я посмотрел на священника и стал стягивать с себя одежду.
— Полостью, — добавил служитель, когда я остался в одних трусах.
Бросив на него злой взгляд, я стянул с себя последний элемент одежды.
Подбежавший молодой человек, схватив мою одежду в охапку, быстро ретировался.
— А… — заикнулся я.
— Молитва, — перебил меня святой отец.
Перед ним выставили небольшую табуретку, на которую положили красную подушку, на которой лежала корона.
Взяв в руки кадило, он начал говорить молитву, кружа вокруг короны.
А ко мне подошли ещё двое священников и начали насаживать на мои волосы масло.
После чего на меня накинули красный плащ.
— Мы закончили государь.
— И я вот так пойду? — хмуро произнёс я, кутаясь в плащ.
— Нас это не волнует. До встречи на балу, — хмыкнул священник разворачиваясь.
— Одежда у Юли, в пакете. Оденешься и мы продолжим, — произнёс Кочубей, подходя ко мне.
Выругавшись, я злой дошёл до Оболенской, которая, смеясь протянула мне пакет.
— Помочь? — хихикнула она.
— Плащик лучше подержи, — зло произнёс я, роясь в пакете.
Там нашлась белоснежная рубашка, синие брюки и туфли.
Юля растянула плащ, как простынь и не переставала хихикать до тех пор, пока я не закончил с каждой.
Выйдя из собора и усевшись внутрь карету, в которой сняли верх, превратив её в кабриолет, мы направились дальше по городу.
— Сереж не забывай махать рукой. Людям нравится внимание, — прошептала девушка, не переставая размахивать руками.
На тротуаре выстроились сотни и тысячи людей. Которые радостно улюлюкали и визжали, когда мы проезжали мимо них.
А мне же было страшно.
Не знаю почему, но в памяти всплыло убийство Кеннеди и я машинально старался стать ниже и не заметней, пытаясь контролировать все крыши, которые я видел перед собой.
— Серёжа!
— Что? — нервно воскликнул я, отрываясь от очередного здания.
— Рукой помаши.