Пантир

– Пошли.

– Куда?

– На суд.

Покорно Пантир шагнул к выходу и чуть не упал. Судороги свели ноги, и только стража удержала его, схватив под руки.

– Не прикидывайся! – заругался один из них.

– Пошёл ты.

Через силу, Пантир всё-таки поплёлся к выходу.

Они проходили клетку за клеткой, и почти в каждой сидел человек. Какие-то были большие, и в них сидело по два, а то и три человека, а какие-то были совсем крохотные, даже словно меньше той, в которой сидел Пантир. Все заключённые с ужасом смотрели на наёмника, словно знали, что место, куда его ведут, куда хуже тюремной клетки.

Вскоре они поднялись с нижних уровней в небольшую залу, из которой выходило множество дверей. У нескольких из них стояла стража. Увидев Пантира, они скривили лица, выражая явное презрение. Пантир засмеялся.

Его завели в одну из комнат: большую, она была хорошо освещена и Пантир, вместе со стражей, на секунду остановились, стараясь привыкнуть к свету после мрака тюремного подвала.

Это была комната, где вершилось правосудие. У окна располагался большой стол с высоким, словно трон, стулом. По одну сторону от него, у стены, была клетка, схожая с тюремной – пристанище для заключённого. С другой стороны располагались в несколько рядов скамьи и небольшая трибуна для выступлений. Когда наёмник оказался надёжно закрыт за крепкими железными дверьми клетки, в комнату стали входить другие. Их было трое: первым вошёл седой мужчина в богатых одеждах. Он сел на скамью с краю и уставился в окно, не желая даже смотреть в сторону наёмника. За ним вошёл один из стражников, которых Пантир встретил на площади во время дождя. Он выглядел уставшим, словно уже несколько дней не спал. Последним вошёл мужчина в черных одеждах с небольшой бородкой. Он остановился у входа, осмотрел всех присутствующих и неохотно занял своё место на троне у окна. Откашлявшись, он заговорил:

– Начнём судебное смотрение преступника Пантира Ярема. Он обвиняется в оказании незаконных услуг в качестве наёмника, не прикрепляя себя ни к одной из официально действующих гильдий, в результате чего получал вознаграждение за заказы, о которых не осуществлял официальной отчётности и не получал какого-либо официального разрешения на осуществление их, а также установки выплаты, компенсации расходов и прочее-прочее. В ходе смотрения присутствует один независимый оценщик, имя которого не разглашается в целях безопасности и свидетель, имя которого аналогично не рассматривается в целях безопасности. Судебное смотрение веду я. Имя своё не назову в интересах безопасности. Пантир Ярем, вам всё ясно?

– Почему моё имя называют? Я не нуждаюсь в вашей безопасности?

– Вопросов нет. Прекрасно. Господин свидетель, подойдите к трибуне и расскажите всё, что знаете.

Стражник, охая и едва перебирая ногами, подошёл к трибуне.

– Я патрулировал улицы города. Был дождь. Когда всем было положено сидеть дома, на улице я встретил его, – стражник показал на наёмника. – А в такое время на улице шастают только наёмники, убийцы и воры. У меня всё.

Не дожидаясь ответа, мужчина поволочился на своё место на скамье. Уставши плюхнувшись, он облокотился на спинку закрыл глаза.

– Господин Пантир Ярем. Что вы делали на улице в столь позднее время?

– Гулял.

– Значит, не можете сказать. Все ясно. Судебный смотритель, то есть я, сделаю выводы. Кхм. Свидетелей, приглашённых заранее больше, нет. Господин Пантир Ярем, у вас есть приглашённые свидетели?

– Да. Я.

– Значит, нет приглашённых свидетелей. Судебный смотритель, то есть я, сделаю выводы. Переходим к завершению. Господин Пантир Ярем, у вас есть право на последнее слово. Желаете его сказать?

– Да.

– Вы сказали своё последнее слово. Пора вынести решение.

Мужчина достал из-под стола старые весы. Выровняв каждые чаши, он продолжил:

– Мой долг решить вашу судьбу. Честно, как предписали это наши предки. Я сделал выводы, принял решение. Если оно будет нечестным, господин независимый оценщик может об этом сообщить. Кхм. Господин Пантир Ярем, в связи с тем, что имеются достаточные основания полагать, что вы занимаетесь незаконным оказанием услуг, не зарегистрировав себя ни в одной из гильдий, а впоследствии не осуществляя необходимого официального отчёта о проделанной работе, количестве, качестве заказов, вознаграждении и прочем-прочем, вы признаетесь виновным. Вас отправят в тюрьму. Господин независимый оценщик, есть возражения? Нет, отлично. Тогда прошу расходиться.

С этими словами все трое встали и поспешили покинуть комнату.

– Да здравствует господин, делающий выводы! – успел выкрикнуть Пантир им вслед.

В комнату тут же вошли стражники. Открыв клетку, они взяли наёмника за руки и повели обратно в тюремные подвалы.

Заключение в тюрьме можно было считать заколоченной крышкой гроба. Почти все, кто туда попадал, больше никогда не видели ни дневного света, ни жизни за железными прутьями. Легенды о великих воришках, что умело прятали невесть где отмычку, а потом ею ловко открывали все замки, не встретив ни единого стражника, пробирались выше и выше, сквозь лабиринт тюремных коридоров и выбирались на волю так, что даже сидячие у входа надзиратели их не заметили, оставались всего лишь легендами. Красивыми историями с хорошим концом, сказкой для книги. В жизни такого не случалось. Но всегда в каком-нибудь придорожном трактире появлялся доходяга, который, спустя несколько кружек пива начнёт хвастаться, как одурил всю стражу, ловко избежал каторги, плахи и всего того, что обычный человек никогда не избежит. Такие истории всегда заканчивались несуразицей. Особенно, если кто-то прервёт историю и задаст вопрос. Потеха слушателям, приятный вечер.

Сейчас, попав в тюремную камеру, Пантир вспоминал те дни с улыбкой. Он старался занять себя чем-нибудь, чтобы не сойти с ума. Он только-только вернулся в сырые катакомбы, и уже ненавидел всё, что его окружало. Постоянные скрипы невидимых дверей, вздохи, кашель и стон других заключённых. И шаркающий звук камня по кирпичной стене: на противоположной стороне коридора, в едва освещённой клетке старик царапал что-то на стене. Очередной несчастный, что попрощался со здравым смыслом и ждал наступления своего конца.

– Скоро и я стану таким, – пробубнил Пантир.

Он не любил говорить сам с собой, и уж тем более редко что мог сказать вслух. Он опасался, что кто-то всегда может услышать его, выудить в словах нужные нотки и воспользоваться ими так же профессионально, как наёмники используют свои запрещённые уловки. Но теперь все это было бесполезно.

Пантир лёг на грязный спальный мешок на полу и погрузился в мысли. Где-то там, за стенами, Лилит верит, что мир чист и бел. Возможно, она сейчас в беде, и ждёт, когда принц сломает все стены и преграды и устремится к ней на помощь. В последний момент нанесёт решающий удар, сразит врагов и заберёт её в прекрасный мир, где всегда восход.

Он отчётливо представил эту картину перед глазами и засмеялся. Громко, что даже человек, что скрёб стену, на секунду остановился. И вновь продолжил.

– Ну, хватит! – не выдержал Пантир, буркнув в сторону надоедающих звуков.

И они прекратились. На секунду бесконечные катакомбы стали абсолютно беззвучными, и затем скрежет вновь продолжился. Наёмник был беспомощен перед безумцами, и потому лишь тяжело вздохнул.

– Везунчик, – послышался незнакомый мужской голос откуда-то из непроглядной темноты камер. – выиграл целую секунду покоя. Жаль, это был разовый случай.

– Он что, глухой?

– Я не глухой! – старый, скрипучий и уставший голос вмешался в разговор. Он шёл вместе со скрежетом, и можно было понять, что говорит именно тот безумец.

– Тогда прекрати! Тебе самому не надоело?

– Мне надоело, что я ничего не могу делать. Пусть палачи придут и заберут меня, пусть палачи придут…

Глаза постепенно привыкали к темноте. В ней он смог увидеть очертания камеры старика, что все не прекращал царапать по стене. Маленький лучик солнца пробился сквозь окошко у потолка и устремился к стене напротив. Тогда Пантир увидел, что царапал старик.