Страница 36 из 41
И через несколько минут Кира вошла в роскошное помещение, которое так недавно казалось ей нереальным раем. Вошла и привела своего Ларса, по-прежнему поддерживая его. Огляделась, вздохнула глубоко, переведя дух. Жаль было мальчишку Стерха… Но к этой боли она здесь так давно привыкла! Как бы там ни было, а они по-прежнему живы и по-прежнему вместе. И самое главное – сейчас она видела унижение главного своего врага, и внутри все ликовало и пело от злого торжества. Ради этого стоило терпеть! Ради этого стоило жить.
Не смотря на опасность такого решения, идти Лодо и Шторм решили все-таки через дом Барр. Можно было, конечно, на лодке попробовать во время прилива пройти в бухту под Красной Скалой, но тут возникало сразу несколько проблем. Пришлось бы ждать следующего прилива, а времени на это могло и не быть, во-первых, во-вторых, ожидающую прилива лодку со спасенными (в случае удачи) узниками Садов Мечты почти наверняка заметят из замка и тогда все мероприятие точно пойдет насмарку.
Пошли перед самым рассветом, в час, когда особенно сладко спится и когда почти любая стража теряет бдительность. Вот-вот рассветет, петухи пропели, никакой вор и никакой тать уже не полезет – так обычно думают, и в целом обычно так оно и есть. И тем более, спустя рукава сторожили дом Барр – кто, в здравом уме, полез бы к ведьме Пустошей? Ассасин действовал бесшумно и стремительно. Шторм не отставал – первый благодаря пожизненной практике, второй – эльфийской крови и ловкости. Зарезать в постели своих бывших приятелей ему оказалось так же легко, как прежде – убивать по приказу Хозяина. Если Гэбриэл переживал в похожих случаях о том, что мог бы быть на их месте, сложись все для него на Красной Скале иначе, то Шторм вообще ни о чем таком не думал. Только о том, что у него есть цель – и ее нужно достичь. И если такой ценой – значит, такой. Даже Лодо не ожидал такой быстрой и чистой работы. А Шторм, в несколько минут покончив со своими бывшими приятелями, сказал ассасину:
– Я пойду в подвал и закрою каргов. Я знаю, как.
На это времени у него ушло еще меньше. Очень быстро он приоткрыл тяжелую влажную дверь с пятнами плесени по низу, выглянул и кивнул: пошли.
Дом ведьмы, как успел заметить Лодо, был неуютным и мрачным, как и ее полумонашеская аскетичная одежда, как она сама. Довольно большой, он был пустым и казался заброшенным, даже не смотря на чистоту вокруг. Ставни большинства окон были закрыты на засовы, очаги – пусты и холодны. В большой трапезной, где теплилось подобие домашнего быта, на стенах не было ни панно, ни ковров, ни гобеленов. Бордюром по стене тянулись лишь скрещенные кости и латинская надпись: «мементо море», «Помни о смерти». Да в простенках между узкими высокими окнами нарисованы были скелеты, символизирующие ремесла: скелет с ножницами, скелет с вилами, с поварской лопатой и так далее. Такого Лодо не видел даже в Сирии, где сохранились еще замки тамплиеров, которые любили подобные «украшения», символизирующие их показную аскезу. Длинный стол, за которым засиделись двое стражников, убитые Штормом в мгновение ока, был основательным, добротным, очень чистым, но не покрыт даже скатертью. Все в этом доме было аскетичным и равнодушным. И увидеть огромный винный погреб с массивными бочками для Лодо было странно и неожиданно.
– Нет тут никакого вина. – Мрачно ответил Шторм в ответ на его удивленное замечание. – Сейчас увидишь.
В одной из бочек Шторм явно запер каргов – сейчас они там скреблись, топотали, шумно сопели, похрюкивали и порыкивали, чуя чужака. У другой, нашарив что-то, ведомое только ему, Шторм открыл дверь, из которой пахнуло запахом, который нельзя было спутать ни с чем другим: запахом морского грота, сырости, гниющих водорослей, соли. Лодо ощутил легкий сквозняк, выдающий близость моря еще явственнее.
– Элегантно придумано. – Произнес он вполголоса. Шторм кивнул и уверенно пошел вперед, забрав из гнезда у двери светильник, заправленный каменным маслом.
Это было дивное место. Системы пещер и гротов частью были естественными, частью выдолбленными в скале, и явно не людьми. Шторм только пожал плечами: он историю этого места не знал. Местами они проходили под ажурными колоннами и арками, украшенными остатками эльфийской вязи, местами спускались и поднимались по узким лестницам, шли над неподвижной темной водой по узким изящным мостам. Глаз Лодо выхватывал балконы, галереи и уходящие в темноту боковые коридоры. Шторм шел уверенно, как всякий эльф, ориентируясь даже не столько по памяти, сколько благодаря острому, почти звериному чутью. Казалось, что вокруг было совершенно пусто, ни стражи, ни обещанных чудовищ. Тишина, шаги, то гулкие, то глухие, то с эхом, то без. Звон воды, журчание, звук осторожных капель. И все же здесь было страшно. Напряжение висело в воздухе, ощутимое физически, его, казалось, можно было трогать рукой. Затылок холодили то ли взгляды кого-то страшного, то ли пещерная тьма. Впрочем, Лодо отлично знал, что некоторые взгляды и в самом деле физически ощутимы и опасны. А уж если речь идет о ведьме и ее исчадиях…
На миг задержавшись и обернувшись, Шторм указал Лодо на причал: очень красивый, тоже явно эльфийский. Сюда, если удача их не оставит, они приведут узников Красной Скалы, и отсюда отчалит баркас. Лодо как-то слышал, что на месте Найнпорта был какой-то эльфийский город, уничтоженный драконами. Теперь он видел воочию осколок неведомого людям прошлого, и мимолетно пожалел о том, что не видел его целым, в славе и блеске. А еще – задумался о том, не было ли прямой связи с этими руинами и тем, что скрывается в недрах Красной Скалы? Не сохранилось ли здесь нечто, что использовала ведьма Пустошей в своем колдовстве? Об этом следовало рассказать Гэйбу Хлорингу. И пусть он с помощью эльфов разберется в этом.
Их со Штормом задача упростилась за счет того, что вся стража Садов Мечты, грубо говоря, забила на безопасность и службу вообще. После бунта Шершня здесь наступила вольница. Стражники развлекались в будуарах, уничтожали запасы хорошего вина и деликатесов для гостей, и совершенно не беспокоились о том, что кто-то может сюда проникнуть. Кто? И откуда – со стороны дома Барр? В это вообще невозможно было поверить, даже если бы кто и выдвинул такую нелепую версию. Троих кватронцев в караулке, при выходе из Садов Мечты, Лодо и Шторм зарезали мгновенно, не дав даже вскрикнуть. Шторм отлично чувствовал партнера и был идеальным напарником, чутким и послушным. Он не рвался вперед и не пытался геройствовать, но и не был инертным, был начеку и готов был тут же поддержать, заслонить, добить и так далее. Следующего кватронца они не убили, захватив живьем и заставив рассказывать, что сейчас здесь происходит, кто здесь есть из замка, есть ли гости. Гостей, по словам кватронца, было трое, взяли одну девочку, из местных. В Галерею. Довольно давно. Рассказал он и про Киру, и про Шершня, и что Хозяин в Сады пока не заходит, ведь Кира живет в его покоях.
– И так его от этого плющит, – злорадно сообщил кватронец, – что он заболел аж, сидит у себя, заперся, не жрет ничего. Ждет ведьму. – Кватронец сплюнул. – Только Шершень сказал, что с ведьмой он договорится. Наверное, сможет. Девка-то, эта, Паскуда, она Папу Хэ чем-то отравила, он теперь иначе не может, если она ему лекарство не даст, он, это, сдохнет, как свинья. Она и с ведьмой, поди, так сможет.
– И с тобой. – Не выдержал Шторм.
– А я че? – Удивился кватронец. Совершенно искренне. – А меня-то за что?
Шторм промолчал. Но подумал: уж как стражники Садов Мечты измываются над девушками, так и не все гости делают. Так что ей по любому есть, за что.
– Я рад, что эта девушка жива. – Сказал Лодо. – Мой патрон особо упоминал ее и просил освободить любой ценой и доставить в Гранствилл. – Обернулся к кватронцу. Он собирался убить его, точно так же, как остальных, но явная ненависть того к Драйверу подкорректировала его планы.
– Хочешь много денег? – Спросил задумчиво. Кватронец оживился: