Страница 31 из 41
– Почему это не сможешь? – насторожился Шторм.
– А сам как думаешь? – Улыбнулся одними глазами Лодо. Подошел к постели. Спал он, не раздеваясь и не разуваясь, на спине, засыпал очень быстро и так же мгновенно просыпался, услышав малейший шорох. Шторм научился от него тому же, как и тому, что прежде, чем уснуть, нужно тщательно вымыть и просушить ноги, а обувь выбирать особенно тщательно.
– Неудобная обувь, – говорил ассасин, – может испортить самые лучшие твои действия и даже стоить тебе жизни, помни это всегда. – И теперь Шторм, как и Лодо, щеголял в коротких эльфийских сапогах из оленьей кожи, легких и очень удобных. Не так много времени они провели вдвоем, но Шторму казалось, что прошла целая эпоха в его жизни. Ему казалось, что он все время до встречи с Лодо находился в каком-то застывшем, сонном состоянии, и вот, наконец, очнулся, вздохнул полной грудью и зажил, зажил ярко, насыщенно, интересно. Все, что говорил, объяснял и показывал ему ассасин, все, что они делали вместе, было потрясающе интересно и важно. Не все Шторм понимал, кое-что пока не принимал, но это было не важно. От природы Шторм был из тех, кто должен служить. Идее, вождю, не важно. Ему необходим был кто-то, или что-то, чему он мог посвятить всего себя, куда мог направить свою огромную энергию, свой неугомонный характер, свою абсолютную преданность. Лодо оказался тем, кто освободил его и направил в нужное русло. Ассасин открыл ему мир, рассказывая про Италию, Иерусалим, Ближний Восток и Европу, и не только физический мир, но и мир политики, сложных человеческих взаимоотношений, мир духовный и даже божественный. Юноше еще далеко было до полного понимания всего этого, но начало было положено, и желание знать еще больше стало непреодолимым. Что у них с Лодо еще много времени, в течение которого Шторм узнает массу нужных и интересных вещей, научится всему, чему еще не научился, кватронцу казалось само собой разумеющимся. И это короткое замечание было, словно ушат холодной воды в лицо. Ассасин уже спал, как всегда, бесшумно, а Шторм все сидел и смотрел на огонь свечи перед собой.
Кира, закусив удила, теперь командовала в Девичнике сама. Беременных Марту и Саманту она устроила в апартаментах для гостей, и девушки теперь могли отдыхать и более-менее сносно питаться. Другие девушки, которых осталось всего двое, теперь уже не проводили все свободное время на коленях, а спокойно располагались у бассейна или на своих лежанках, так же хорошо ели и много спали. Правда, это пока не особенно помогало: выглядели и чувствовали себя они все равно неважно. И гостям предоставляли в основном, простых человеческих девушек, которых покупали, крали и вылавливали, где только могли, люди Драйвера и маргиналы всех мастей по всему Острову. Вообще же, тот идеальный порядок, работающий, как часовой механизм, заведенный Гором, давно рассыпался, и в Садах Мечты царили бардак и анархия. Даже стражники вели себя, как хотели, делали, что хотели, и никто им был не указ, даже Хозяин, которого они более-менее слушались, лишь когда он был в своих апартаментах, но стоило ему вернуться в замок, и снова воцарялась анархия. Но Киру никто не трогал. И не только приказ Хозяина был тому причиной, и даже не столько страх перед Барр, которая тоже запретила ее трогать. В этой хрупкой девушке жил такой мощный дух, что силу эту чувствовали даже отморозки Хозяина. Тем более что не все из них были таковыми. Многие, как и Гор когда-то, просто не знали других ценностей и правил, нежели извращенные правила Красной Скалы. Но в глубине души что-то настоящее и правильное в них все же таилось, и те из них, кто не окончательно оскотинился в этом скотском месте, даже испытывали к Кире некое уважение. Которое подкреплялось тем, что она никому из них не отказывала в помощи, если помощь была необходима: ушиб, рана, перелом, головная боль, даже похмелье – Кира успешно лечила всех. А после того, как она встретила Ареса, вернувшегося из клетки, стражник, видевший их встречу, совсем потерял покой. Когда-то очень давно, на ферме, он был Грэгом, потом стал Гиацинтом, теперь был Стерхом. Прежде он дружил немного с Клыком и Ветром, но считал их дурачками и слабаками, и постепенно отдалился от них, выбрав своим кумиром Вепря. Который, как считалось на Красной Скале, был зверски убит герцогом Элодисским. Долгое время Стерх мечтал отправиться вместе со Штормом в Пойму Ригины и отомстить Хлорингам за Вепря и других классных парней, погибших так бесславно и чудовищно. И вот теперь он уже не понимал, на каком он свете и чего хочет. Но душевные его метания длились недолго: пока однажды он не услышал, как один из стражников ожесточенно не поинтересовался у Хозяина:
– Господин, сколько эта девка здесь будет куражиться? Достала, тварь! Может, сломать ей шею, да и дело с концом?
– Скоро вернется Гестен. – Нервно ответил Хозяин. – И привезет Доктора. И тогда мы этой девке припомним все. Она долго будет умирать, паскуда. Вместе со своим предателем, мерзавцем, неблагодарной собакой, Аресом!!!
Этим же вечером, как только коридоры Садов Мечты опустели, Стерх пришел к Кире и Аресу, и с порога заявил:
– Вам нужно уходить. Я помогу.
Изабелла собралась покинуть Гранствилл буквально за два дня. То, что она узнала от Ключника, потрясло ее. На несколько ночных часов она вообще поддалась панике, – впервые в жизни! – и не знала, что делать и как быть. В то, что нет никакой надежды пережить этот катаклизм, она поверила сразу: Ключник никогда не врал. Он мог недоговаривать, мог лукавить, мог обходиться намеками, мог отказываться отвечать, но никогда, никогда не лгал. То, что он сказал – он сказал. И это означало конец. Королева пережила несколько кошмарных часов, но она не была бы самой собой, если бы не взяла себя в руки и не принялась лихорадочно искать выход. И нашла. Она по-прежнему красива и очень богата. Вдобавок, умна. Опытна. Потеряв королевство, она не потеряет жизнь, если все сделает правильно и вовремя. Ключник сообщил и время катаклизма, и слава Всевышнему, его пока было достаточно. К рассвету Изабелла уже наметила план действий. Лучшие ее драгоценности и реликвии она всегда возила с собой, куда бы ни направилась. Сейчас она, как и планировала, отправится по Фьяллару в Междуречье, чтобы посетить наиболее пострадавшие от бунта города и села, доберется до Фьесангервена и сядет на корабль, который отвезет ее в Европу. В Данию, к родственникам. Выйдет замуж за какого-нибудь европейского монарха или герцога – что она легко сможет это сделать, Изабелла была уверена абсолютно. И теперь следовало решить: кого спасать вместе с собой? Брата? Сестру? Племянницу? Тут была не столько родственная любовь, сколько расчет: принц Элодисский, если удастся его сманить с собой, принесет массу пользы и бонусов, так как его знают в Европе, многие любят и практически все уважают. Габриэлла – это возможность выгодно выдать ее замуж и укрепить новые европейские связи. Да и сестра лишней не будет. Во-первых, ценностей и золота у нее с собой тоже довольно много, а во-вторых, семья, клан – это куда надежнее, чем одинокая королева без королевства, хоть и прекрасная собой. За два дня Изабелле предстояло решить еще одну, почти непосильную задачу: как сманить родню с собой, не сообщая им правды? Особенно брату – тот из своих замечательных, но ложных понятий рыцарства и чести ни за что не оставит обреченный Остров. Поэтому следовало как-то исхитриться, и изобрести предлог, который будет достаточно естественным и не насторожит его высочество.
Никто не радовался отъезду королевы так, как новобрачные, которые стремились к уединению в Гнезде Ласточки всем сердцем. Им предстояло отправиться в путь вместе с королевой и ее свитой, и остаться на неделю – счастливую, блаженную, медовую неделю, – наедине друг с другом. Гэбриэл искренне верил, что все их ссоры на это время утихнут, и они снова окажутся в золотом фонарике, счастливые, влюбленные, поглощенные только друг другом. Возможно, – казалось ему порой, – что именно вера в то, что это снова случится, и позволяла им оставаться вместе, не смотря на все скандалы. Он вспоминал, как Алиса говорила ему о своей любви, и порой Гэбриэлу очень хотелось, чтобы она сказала это снова – и не по просьбе с его стороны, а вот так, как тогда, сама по себе, по зову сердца. Как большинство влюбленных, он стремился оправдать изъяны поведения своей любимой жены чем угодно, в том числе и влиянием подруг, которые наверняка настраивают ее против него. Алиса ведь и сама порой проговаривается: мол, девушки сказали то и это. Особенно Аврора, к дружбе которой с Алисой Гэбриэл начал даже ревновать. Гордячка и язва, каких мало. Наверняка и Алису тому же учит! И если они останутся только вдвоем, – мечтал Гэбриэл, – то все вновь наладится, не может не наладиться. А Аврору – срочно замуж! И куда-нибудь в Анвалон. Или хотя бы в Валену. Иначе она так и останется при Солнышке, и в конце концов рассорит (казалось ему) их с Алисой окончательно. А что? Он готов был даже приданое ей дать, как принцессе. И Гэбриэл плотно взялся за Хильдебранта. Пусть не будущий герцог, как Седрик. Но чертовски солидный эрл.