Страница 2 из 12
Самым азартным хищником показал себя гибрид – Георгий Княжин, Гога, он же арахнид, который оспаривал мое аномальное влияние, используя Камиллу как рычаг давления. Ситуация вышла из-под контроля. Демоны и их адепты объявили на нее охоту. Вокруг нее столпились все: гибрид, его кузен Иван Княжин – верный и простодушный друг детства Камиллы, обманом втянутый в интриги гибрида; бесноватый сосед Шульгин, ее однокурсники, кандидаты в женихи, прочее отребье… Я потерял к ней доступ. Чтобы защитить ее, я открыл ей правду: о демонах, о ее брате, которого все считали сумасшедшим, о себе…
Усовершенствованный мозг рептилии хранил каждое мгновение.
Я смотрел в черные жемчужины расширенных зрачков, поглотивших золотую радужку, видел в них отражение чудовища и чеканил каждое слово:
– Теперь ты знаешь, кто я. Разрушь связь между нами. И я исчезну. – готовый сгинуть вне, вампир развернулся, сделал шаг и поймал спиной:
– Не исчезнешь. Пусть монстр, но ты – мой.
Помятый лист выскользнул из ослабевших деревянных пальцев. Я скорчился на прогнившем полу. Память раскрыла популярный файл. Воспоминания перенесли в наш роковой последний вечер.
Лес стоял в оцепенении, стараясь не будоражить натянутые нервы взвинченного хищника. Могучие дубы сдались под порывами пронизывающего ветра, обнажили ветви и застыли в ожидании забвения. Темень. Заморозки. Зловещая тишина. Этой ночью уходил ноябрь, прощаясь с лесом слепым бураном. Я тоже уходил. Прижимая уши, пес ежился от холода, но послушно семенил за мной. Тяжелым аллюром я приближался к стенам немых развалин.
Руины местного «Камелота» видели много, но так бы и зарастали ковылем и дикоросами, если бы не один одержимый медиум и его аномальные разборки. Но на этот раз серийный убийца не разрабатывал очередную карательную операцию. Я думал о Камилле…
Наши отношения могли эволюционировать по двум путям: либо я ее убью, либо инфицирую. Я выбрал третий. Меня не мучили сомнения. Я четко видел цель. Причины ее опасного магнетизма были определены. Я стремился к реализации освободительного плана…
Шокирующие коррективы внесла сама Камилла. Мой план превратился в бред мазохиста, когда королева гордо заявила:
– Я буду за тебя бороться.
Демон ошибался. Несмотря на пропасть между нами: одержимости, мировоззрения и разницы в возрасте, моя недосягаемая мечта не стала церемониться. Она ничего не просила, не обязывала, не требовала никаких гарантий – просто любила, верила в меня, помогая сражаться со своим проклятием.
Леди сама не подозревала о прогрессирующем влиянии на сумасшедшего вампира. Ее вера реформировала мой характер, делала личность монолитной. Я был человеком. Не ассоциировал себя с ним, я им жил. То, что между нами происходило – не поддавалось анализу. Синхронное влечение, феноменальный резонанс – вне времени, реальности и… перспектив.
Вампир эгоистично мог бы довольствоваться малым, просто поклоняясь своей звезде издалека…
– Не можешь, – Зверь мстительно надавил на триггер. Глупо было отрицать очевидное. Я способен защитить ее ото всех, но не от себя. Я видел обреченность наших отношений. Да, выстроил блокаду, считал, что безопасен. Но вампирская натура высмеяла мою самонадеянность. Я оказался монстром даже в подсознании. – Ты убивал ее. Незаметно, расчетливо, растягивая удовольствие. Спал и, даже сам того не зная, мучил ее ночами.
В глазах зарябило. На сетчатке глаз отпечаталось омерзительное зрелище – тайный произвол анаконды – моего внутреннего монстра. Следы от удушения – сетка капилляров, багровой татуировкой покрывающая нежную шею, руки, грудь…
С горя пнул булыжник, обрушил фрагмент стены. Струхнув, пес шарахнулся в темноту, ломая на своем пути замерзшие кусты орешника.
– Жак! Ко мне! – Бесполезно. Сил не осталось даже на мысленный приказ. Выпотрошенный своим поступком, я углублялся в темный лес, следуя по запаху собаки. Игнорируя команды, тигровый дог с возмущенным воем был уже за километр. Ржавый собеседник пользовался временной анархией:
– Конечно, понимаю твои благие намерения, но мог бы уйти красиво. Инсценировать несчастный случай, аварию, убийство.
– Чтобы она оплакивала меня всю жизнь? Нет уж. Я подонок и останусь им.
Да, я поступил…
Демон усмехнулся:
– В своей манере циничного ублюдка.
Я молча согласился, признавая свой безобразный троллинг единственным решением.
Она раскусила меня сразу.
На пороге полного провала я подло ударил по самому больному:
– Сейчас меня ждет жесткий трах. Может, присоединишься или ты даже на это не годишься? Зря резался твой братец…
Сглотнул вязкую слюну отвращения к себе, отчаянно мотая головой, пытаясь физически вытрясти из памяти сцену расставания. В ушах до сих пор стояли ее тихие, но решительные слова:
– Я согласна. Я заберу твоего Зверя. Ты станешь свободным…
– Нет! – Липкий ужас пробрался морозом за шиворот, сбил дыхание. Как и тогда, я рванул – бежал от нее, от себя, от чудовищной безысходности, не разбирая дороги. Сердце стонало: «За что же ты меня так любишь?»
По оголенным нервам прошелся шепот с мягкой укоризной: «Не за что, а вопреки», и выбил почву из-под ног. Воя от глухой тоски, вампир выбирался из валежника, надежнее блокируя нашу связь.
Зверь настороженно притих. Собака после большого виража возвращалась к Камелоту. Я повернул назад. Идти было гораздо легче – всю злость я вымещал на ветках и стволах. Передо мной была стихийно образованная свежая тропа.
Здравый смысл пытался смазать самокритику: «Но ты полезен».
– Меня хватает только на то, чтобы отбивать ее у одержимых выдвиженцев. – Я проглотил отрыжку, вспоминая свой недавний «прямоходящий» ужин, который отдал Богу душу где-то на дне лесной реки.
Вместо раскаяния внутренний голос выдал контрдовод: «Она страдает от негативной энергетики, ты ее поглощаешь и облегчаешь состояние девочки».
– Если бы я не опустился до одержимости, ее судьба была другой.
Внутренняя полемика стихла под ржавым скрежетом:
– Ой, да ладно навешивать себе заслуги! Жила она двадцать лет без своей червивой половины и не страдала. А теперь у нее проблемы. Те семеро боксеров из ассоциации, заслуженный художник в галерее, четверо батанов, кажется, один из них декан физмата? Два высокопоставленных чиновника, один энергетик, другой пресс-секретарь. А сколько на рауте ей мило улыбались? Я удивился, как ты не сорвался на владельца ресторана, помнится, Фомин? Отморозки гибрида и местные авторитеты – это лишь начало. Ладно, ты «освящаешь» ими свое капище. Но что ты будешь делать со всеми охотниками до ее скорби? Нет, конечно, мы все убийцы, но есть и паразиты среди нас. Одним из класса низших выступает ее сосед чревовещатель – единственный наследник нешуточного состояния и ликеро-водочного завода Шульгиных. – Я выдавал отборные харчки, заново переживая любезные Звериные экранизации похотливых извращенцев. – Плеваться можешь бесконечно. Однако бесы жаждут жить в ней. Ее сломленный дух для нас наркотик. Все стремятся оккупировать такой алтарь.
– Теперь они хотят в ней жить?! – Я оступился и прикусил щеку. Был в пограничной зоне мутации, укус оказался ощутимым. Хищник ликвидировал антикоагулянты в слюне, сплевывая сгустки крови, а демон расправил крылья:
– Мы курсируем, обмениваемся носителями, объединяемся в легионы. А в человека, кроме естественной платформы, мы попадаем через сексуальные контакты между одержимыми людьми. Мы сделаем ее транзитным симбионтом.
– Проституткой?! Так вот откуда все ее кошмары?! – Я до сих пор был под впечатлением последних трех ночей в спальне Камиллы. Она уже не просто плакала в подушку, а кричала, просыпаясь взмыленной на полу посреди эркера. Мой астральный караул оказался неэффективным. Девочка поступилась своими принципами и втайне от родителей спала спокойно только на моей груди.