Легенды Рива

Тран Сид Силити сильно рискует, принимая приглашение космических убийц, мир с которыми столь ненадежен, как вечерний ветерок на Траге. Но другого выхода он не видит. Вчера он вырвал свои глаза, чтобы они не мешали принимать решение и обольщаться формами. Что-то говорит магистру, что встреча с ривайрами может сильно угрожать его жизни, а потому глаза будут только искушать. Он прекрасно видит их энергетические тела и этого вполне достаточно, чтобы молча восхищаться даром силы, что награждены ривайры. О Паралисе Меге он слышал много интересного, но не знал, что перед ним андрогин. Андрогины-ривайры непредсказуемы. Паралис Мег может убить гуманоида, а может с интересом выслушать или пригласить к себе на Рив. Тран Сид Силити подарил ривайрам видение прозрачного корабля, что до сих пор парит возле их черной громадины и надеется, что это смягчит рожденных на Риве. Он видит трех ривайров и один из них удалился, что означает сразу ответ «нет», двое же других остались, что дает магистру шанс на успех.

– Рад приветствовать вас, великие воины, пусть солнце Рива всегда согревает ваши планеты. – Магистр говорит на высоком слоге Живого космоса и поднимает руки над головой, что во всем космосе служит знаком мирных намерений. На самом деле, Сид Силити натянут, как струна и тело его окаменело от напряжения, но показать врагам свои страхи он не может. – Я пришел с миром.

– Ты принес грязь в мое пространство! – Паралис Мег не слишком приветлив, как впрочем, и все ривайры. – Ты магистр трагила-сай, оплакиваешь смерть своего сына, в то время как по твоим же законам у тебя не должно быть потомков. Возможно, ты великий магистр, но ты не безупречен и сейчас я должен тратить время на то, чтобы выслушать твой слезливый рассказ о том, кто убил твоего незаконного отпрыска.

– Все так, воин Рива, но если я жив до сих пор, значит, ты готов меня выслушать.

Наступает долгая пауза. За это время ривайры с любопытством разглядывают верховного магистра Трага, который посмел прийти к ним, не спрашивая, желают ли они встречи с ним. Мало того, он еще и дерзит, полагая, что они в любом случае не тронут его во избежание войны.

– Хорошо. – Неожиданно соглашается Паралис Мег, и к его тонким изящным пальцам прилипает металлическая бляшка, что секунду назад была украшением мантии магистра. Рука ривайра становится металлической и он сжимает бляшку, превращая ее в бесформенный лом. – Мы выслушаем тебя, потому что любопытны. Но, видишь ли, мы обнажены перед тобой, а ты одет. Это неуважение! Впрочем, ты ведь не видишь, у тебя нет глаз!

Они усмехаются, полагая, что слепой магистр не видит их белых плащей. Но гуманоид только улыбается в ответ:

– Оставим все как есть. Раз я слеп и не вижу вашей наготы, то и вам не обязательно видеть мое тело. Оно живет пятьсот циклов. Это тело старика.

Ривайры снова усмехаются. Они знают, что магистр силен не смотря на возраст, но не возражают. Ход его мыслей забавляет воинов с Рива. В их мире война как секс, полна возбуждающего трепета, ласкает тела и умы, обещает и манит. Битва похожа на половой акт. Именно во время сражения в глубине их сознания рождаются новые подличности, наполняя все тело ривайра невероятным удовольствием. В этот миг ривайр бывает беспомощен, но именно ради этого мига он бросается в битву как безумный. Секс, наоборот похож на войну. Приходится воплощать хитроумные планы, чтобы заманить своего партнера. Хитрить, ждать в засаде, прибегать к насилию, заключать перемирия, нарушать их, идти напролом, умолять о пощаде и получать в награду долгожданную победу.

Среди ривайров редко кто добровольно соглашается на секс, для него должен быть достаточный повод. Потому некоторые ривайры не против других космических рас в качестве сексуальных партнеров. В редкие минуты бездействия, в тишине между сражениями, воины Рива могут легко расценить даже гуманоида пригодным к сексу, если конечно он молод и прекрасен. Безобразные тела отталкивают рожденных на Риве. Поэтому их интерес к магистру имеет под собой некоторые скрытые основания.

– Если ты не уважаешь наши обычаи, то будь краток и покинь наш звездолет, пока совсем не наскучил нам. – Презрителен Паралис Мег, который понимает, что магистра ему так просто не одолеть.

– История моего сына вам уже известна, кто я, вы тоже знаете. Поэтому я сразу перейду к делу: я могу предложить вам самую грандиозную битву во Вселенной…

А что может быть для ривайра интереснее, чем хорошая битва?

…двадцать два цикла длится битва с инаком, которого ривайры находят без труда. Сначала им кажется, что перед ними легкая добыча и старик Сид обманул, но через некоторое время они понимают, что существо, подобного которому они еще не встречали, лишь смеется над ними, изображая равную битву. Инак играет с ними, как обычно ривайры играют со своими врагами перед тем как одержать полную победу. Но к тому времени уже поздно, воины Рива втянуты в бой, который им никогда не выиграть…

На двадцать третий риварский цикл трое ривайров мертвы.

4

Миры дальней волны, Генстаг

Смерть одного как смерть каждого. Они чувствуют, как тела их сородичей выброшены в холод космоса. Никто не смеет прерывать развитие и жизнь ривайра без его согласия. Воины Рива – самые сильные в Живом космосе, до этого времени они были непобедимы. Умертвить сразу же троих в один миг может только тот, кто не боится отправиться на Дно миров. Миллионы ривайров подавлены и чувствуют вкус крови на языке. Они холодны и сосредоточены. Корабли Рива уже выстроились хищным клином, чтобы уничтожить одно единственное существо, у которого даже нет имени. Им не нужны карты и не нужны слова, знание рождается из глубины сердец и становится общедоступным. Они знают, где их враг, где тот, кто посмел оскорбить непобедимых воинов, единственных настоящих воинов во всей Дальней волне.

Смерть будет быстрая и безболезненная, а дух отправится на Дно миров, чтобы две тысячи эонов до скончания жизни влачить там невыносимое и мучительно тяжелое существование. Без надежды возрождения, без возможности вернуться в Дальние или Средние миры. Ривайрам не нужно быть магистрами, чтобы проводить дух врага на Дно миров, каждый из них легко сумеет унизить мертвеца.

Сколько их, – никто не считал! Черны орудия и смерть в глазах. Сам Некроникус не смотрит на воинов Рива, так нестерпимы их мысли о мести. Они сегодня не будут сражаться…

Тран Сид Силити доволен. Он спрятал свой звездолет за красным астероидом, которых много вблизи мира Генстаг. Старого и заброшенного мирка, свалки, где догнивают останки древних цивилизаций, где гуманоиды выродились в звериные племена и рвут друг друга за кусок мяса. Этот мир карантинный для Живого космоса и все известные пути идут в обход него, чтобы не заразится деэволюцией, чтобы не видеть то, на что развитым расам смотреть не хочется. Мир Генстаг – клоака, вызывающий рвотные рефлексы у любого цивилизованного существа. И именно там находится инак, знающий, что огромная армия воинов Рива направляется к нему, чтобы свершить месть.

Сид Силити доволен, он устраивается поудобнее, чтобы собственными глазами видеть, как будет совершено всего одно убийство. Только это убийство способно согреть его заледеневшую душу. Только смерть инака безымянного принесет успокоение и облегчение. Он не помнит про Паралиса Мега и двух ривайров, он не помнит про двух других инаков, которые все ещё живут где-то в Дальней волне творения. Все, что ему нужно сейчас, это удовлетворение.

Он наливает себе бокал лучшего вина Трага, сорванного с янтарной лозы в Золотых холмах. Он надевает свою парадную мантию, где имя великого Меродаха, патрона мистерий, вышито чистым светом, а на обратной стороне клубиться тьма, опасная, как сам Некроникус. Всего два раза Сид Силити надевал эту мантию. Первый раз, когда был выбран верховным магистром и второй раз, когда враги Трага, отвратительные трактоиды, были отброшены на периферию космоса. Сегодня он позволяет себе втереть в тело волшебные масла, от которых слегка кружиться голова и всех магистров отпускает в монастырь, молиться Меродаху. Сегодня ему плевать на богов и своего солнечного патрона, сегодня верховный магистр Трага всего лишь обычный гуманоид, который потерял сына. И он пьет много вина и смотрит, когда же умрет тот, кто оказался не по зубам магистрам.