Страница 26 из 87
– Смотрите, люди добрые! – завизжала женщина и хлопнула в ладоши. – Я ему не жена! Нас, между прочим, еще официально не развели! Еще идет судебная тяжба! Вот когда нас разведут, тогда будешь принимать гостей на своей половине дома! А пока это общий дом и общие гости!.. Так что проходите на кухню, дорогие мои! Сейчас чайку попьем!
Судебная тяжба наложила на эту женщину столь сильный отпечаток, что общение с ней стало бы для меня такой же пыткой, как и для Фатьянова. Поэтому я стремительно покинул дом, увлекая за собой Ирэн. Только за забором мы почувствовали облегчение.
– А они не производят впечатления психически нормальных людей, правда? – спросил я у Ирэн, прислушиваясь к жутким воплям и грохоту бьющейся посуды, которые доносились из дома.
– Развод, – вздохнув, ответила Ирэн. – Грустно на это смотреть. А ведь когда-то они целовались на лавочке в сквере, он дарил ей цветы и приглашал на свидания. А теперь они делят совместно нажитое имущество и мечтают друг друга убить… Теперь ты согласен со мной, что Фатьянова запросто можно шантажировать?
– Да, – согласился я. – Он, конечно, очень боится жены и скрывает от нее все, что успел припрятать.
– И ты по-прежнему сомневаешься в том, что он убил нашу дамочку, которая собиралась его шантажировать?
– Во-первых, мы еще не знаем, действительно ли она собиралась его шантажировать, – ответил я.
– А во-вторых?
– А что «во-вторых», я уже тебе говорил: Фатьянов должен быть трижды идиотом, чтобы пойти на убийство. Ее смерть не только не решила его проблем, но даже усугубила их: договор попал в милицию, начато расследование.
– Это случайность, что договор оказался в милиции, – возразила Ирэн. – Фатьянов просто не успел вытащить его из сумочки. А если бы вытащил, то все было бы шито-крыто. Теперь он вынужден прикидываться идиотом, чтобы снять с себя подозрения.
Ирэн была настолько убеждена в правоте своих слов, настолько быстро находила ответы на мои вопросы и заполняла информационный вакуум, что я впервые не нашел веских доводов, чтобы отпарировать. И мое молчание Ирэн неминуемо восприняла бы как доказательство своей победы, если бы вдруг в ее сумочке не заиграла тихая музыка.
Мы переглянулись.
– Разве твой мобильный был все время включен? – спросил я.
Она растерянно кивнула, открыла сумочку, вынула трубку и опасливо поднесла ее к уху. Тотчас ее лицо обрело странное выражение, смысл которого я никогда бы не понял, если бы Ирэн не протянула трубку мне.
– Как ни странно, но это тебя…
Я выхватил мобильник.
– Слушаю!
Сначала я слышал только тяжелое дыхание, словно человек, который позвонил, поднимался в гору. А затем зашуршал тихий голос, почти шепот, с добавленной неестественной хрипотцой:
– Что ж ты, Вацура, свой телефон выключил? Мне так хотелось поговорить с тобой ночью.
– Кто это? – спросил я.
– Да ты меня не знаешь. А потому все равно, как представляться. Можешь сам придумать мне имя, я не обижусь.
– Ладно. Давай коротко: что тебе надо?
– А ты меня не торопи, – предупредил шепот. – Тебе не выгодно, чтобы я торопился. Пока я отдыхаю, ты живешь.
Я невольно поднял глаза и посмотрел на маленькие вытянутые окна, которые словно слизняки налипли на коттедж Фатьянова.
– Ты со своей девчонкой хорошо от меня спрятался, Вацура? – продолжал незнакомец. – Только не ври, я знаю, что плохо. Халтурщики! Вы ночевали в частном секторе в маленькой деревушке. Что ж вы, братцы, прячетесь так, что уши торчат? Ай-ай-ай! Один—ноль в мою пользу! Даю вам еще одну попытку. Успеете спрятаться до восьми вечера?
Я испытывал не самые приятные чувства, слушая незнакомый голос. Он вынуждал остановить дыхание, от него мурашки бежали по коже, и сердце начало колотиться так, словно меня облили ледяной водой. Но я не должен, не имел права показать ему, что испугался.
– А-а-а! – радостным голосом протянул я. – Узнал наконец-то! Так это ты, мокрушник? Еще на свободе? Еще живой?
– Живой, голубчик, живой…
– А я только что снарядил твой «макаров» разрывными патронами. И еще купил гранатомет, из которого собираюсь в самое ближайшее время засадить тебе в зад кумулятивный заряд.
Незнакомец приглушенно рассмеялся.
– Что ж, давай, попробуй. Смотри только, стреляй осторожно, чтобы твоей девчонке голову не оторвало… А я закрываю глаза и начинаю водить. Ровно в восемь я тебе еще раз позвоню и предупрежу, что пошел искать. Если ваши уши снова будут торчать – я не виноват…
Связь оборвалась. Я продолжал прижимать трубку к уху. Какое совпадение! Ирэн только что дала номер своего мобильника Фатьянову! Трех минут не прошло, как раздался звонок.
– Ну, чего ты молчишь?! – крикнула Ирэн. – Что он тебе сказал?
Я протянул Ирэн трубку.
– Он предлагает поиграть в прятки… – ответил я и оглянулся. Меня начинало донимать чувство, что из-за кустов, заборов и углов домов за нами следят насмешливые глаза. – Серьезный соперник. Ему известно, где мы ночевали. Ума не приложу, откуда он об этом узнал – ведь мой телефон был выключен.
Ирэн взглянула на дисплей.
– Номер не определился… Ты голос его запомнил?
– Он говорил шепотом.
– Это Фатьянов! – уверенно заявила Ирэн и, повернувшись к особняку, погрозила кулаком.
– Заладила: Фатьянов, Фатьянов! – ответил я со скрытым раздражением. – Пойдем отсюда!
Глава 13
ПОИГРАЕМ В ПРЯТКИ?
Пока мы ехали на улицу Кирова, я обернулся назад раз двадцать, отчего начала ныть шея. Это становилось дурной привычкой – все время озираться, проверяя, нет ли «хвоста», не мчится ли черный «Лендкрузер» по нашим следам. Ирэн, в отличие от меня, провожала тревожным взглядом каждого милиционера или патрульную машину, что встречались нам по пути. Кажется, своим нервным поведением мы здорово напугали таксиста, и чем ближе мы подъезжали к конечной цели, тем сильнее он втягивал голову в плечи.
– Теперь направо, – сказал я и кивнул во двор.
Таксист с явной неохотой свернул с многолюдной улицы и поехал по тенистому двору мимо сараев и ветхих домов.
– А какой дом? – с надеждой спросил он.
– Нам дом не нужен, – ответил я, почесывая щетину на щеках, и снова оглянулся. – Сейчас налево, вот к тем мусорным бакам.
Водитель уже не сомневался, что мы заманили его в глухую подворотню, чтобы там убить. Его ноги и руки стали предательски дрожать, что немедленно отразилось на машине: она дернулась, словно в конвульсиях, и заглохла. Ирэн открыла сумочку, чтобы достать деньги, но таксист вдруг пулей выскочил из машины, отбежал от нее на несколько метров и, пятясь, замахал руками.
– Мне ничего не надо! – выкрикнул он.
– Видишь, насколько мнение о людях бывает обманчивым, – сказал я Ирэн, когда мы вышли из такси и пошли к моему «жигулю», сиротливо стоящему в кустах. – Мы с тобой нормальные, законопослушные люди, а таксист принял нас за бандитов. И только потому, что я в рваной рубашке, небрит и часто озираюсь по сторонам… В каком-то институте ученые-психологи провели эксперимент: поделили студентов на две группы и каждой в отдельности показали фотографию одного и того же мужчины. Первой группе сказали, что это вор-рецидивист, а второй – что это ученый с мировым именем. И попросили описать его внешность.
– Первая группа использовала исключительно мрачные эпитеты, – догадалась Ирэн.
– Совершенно верно, – ответил я. – Там нашли, что у мужчины жестокие глаза, и мстительный излом губ, и узкий лоб, в то время как вторая группа отметила необыкновенно высокий лоб, и мудрые глаза, и волевой излом губ.
– Ты прямо на ходу даешь мне уроки криминалистики? – усмехнулась Ирэн.
– Я сам себе хочу напомнить важное правило: нельзя принимать во внимание слишком субъективные ощущения… Преступник в равной степени может быть омерзительным, отталкивающим, а также обаятельным и милым.
Мы подошли к «жигулю». Меня удивило, что все стекла были целы, как и двери, и замки в них. Только крыша была щедро забрызгана птичьим пометом. Мы сели. Я рассматривал руль, запыленную панель, рычажки отопителя… Мне казалось, что прошла целая вечность с того момента, как я, спасаясь бегством, подрулил к мусорным бакам, и две вечности, как я пригласил сесть в машину странную дамочку с обесцвеченными короткими волосами.