Страница 3 из 14
2
Следующее утро было посвящено осмыслению минувшего события, чему способствовали кадры видео – и фотосъемки. Наташка откровенно удивлялась тому, что не уехала в ЗАГС прямо в рабочей одежде. Про то, как отправилась туда в домашних тапочках, подруга намеренно умолчала. А я не стала напоминать, сама хороша! Наташка хотя бы успела переобуться. Мне же в своих розовых с помпонами шлепанцах так и пришлось, не вылезая, просидеть в машине. Спрашивается, зачем ездила, если не удалось поддержать подругу на регистрации нового этапа ее жизненного пути?
Мы как раз обсуждали красоту и элегантность наряда невесты, когда она, зареванная, появилась на пороге комнаты. За ее спиной торчала расстроенная физиономия Лешика. Позднее Наташка призналась: первой ее мыслью было предположение о разводе молодых. На деле все оказалось гораздо хуже. Оле позвонила мама и сообщила, что у отца был повторный сердечный приступ, его увезли в больницу и никаких прогнозов на улучшение состояния врачи не делают. Было принято решение о немедленном возвращении молодых супругов Кузнецовых в Данию. Свадебное путешествие оставалось нереализованной мечтой.
Спрятавшись в ванной комнате, Оленька тихо плакала, делая вид, что умывается. Наташка, делая вид, что моет посуду, чуть громче ревела над мойкой. Я дефилировала между обеими, спешно подбирая слова утешения и поддержки. Все они сводились к тому, что, учитывая сложившуюся ситуацию, Олин папа просто обязан скоропостижно поправиться. Тогда в полном составе можно будет сыграть еще одну свадьбу с настоящим свадебным путешествием. Наташка слабо сопротивлялась, заявляя, что не собирается всю свою жизнь выдавать сына замуж.
Лешик уже намеревался звонить в туристическую фирму, чтобы отказаться от путевок, когда Борис не очень решительно предложил сделать рокировку – в тур по Скандинавии отправить Наталью и меня. Не терять же значительную часть денег. Причем немалую. Туристические компании не жалуют туристов, отказывающихся от туров накануне отъезда.
Все как-то сразу ухватились за это предложение. У меня даже родилась мысль, что мы своей предсвадебной и, как оказалось, совершенно ненужной суетой изрядно поднадоели окружающим. Тут же возникло чувство обиды, заставившее меня уверенно заявить: «Не надо меня никуда посылать! Я уже была в Скандинавии! И в Хельсинки, и в Стокгольме, и даже по Норвегии покаталась. Не поеду!» А возможно, это даже не обида прорывалась сквозь мои плотно сжатые зубы. Просто таким способом давала знать о себе интуиция. Предчувствовала, что наша поездка добром не кончится.
Наташка неуверенно сказала, что все равно нам с ней не успеют оформить визы и это даже хорошо, поскольку с работы ее не отпустят: недавно очередной отпуск отгуляла. Борис возразил, что незаменимых людей нет. И тут же, с помощью Димки и все того же Бориса, выяснилось, что такие люди все-таки есть. По крайней мере, их двое: Дмитрий Николаевич и Борис Иванович. По роду и характеру деятельности им никак нельзя покинуть рабочие места даже на один день, а не то что на неделю с лишним.
Мы продолжали посылать друг друга в увлекательное путешествие по Скандинавии, но Лешик сообщил, что уладил с турфирмой «Северная звезда» вопрос о замене личностей туристов. Это не очень отвлекло от перепалки. Я бы даже сказала, усилило наши с Наташкой нападки на незаменимые особи, ибо спор приобрел принципиальный характер. Если согласиться с мнением Бориса Ивановича, активно поддерживаемого Дмитрием Николаевичем, получалось, что наши с Наташкой должностные обязанности не что иное, как чистой воды развлекаловка. Так… Мера умеренной профилактики, дабы не свихнуться от полного безделья на дому. И если бы не эта постоянная угроза ошибочно развитому в процессе эволюции бабьему разуму, женскому сословию вообще надлежало бы сидеть у электроплиты, открывая новые горизонты для кулинарных шедевров. Отрыв от их производства предусматривался, но исключительно в целях воспитания детей, стирки, глажки, далее еще хуже. Настолько оскорбительно, что вспоминать не хочется.
В ответ на это Наталья свернула мужу большую фигу, сославшись на то, что в таком случае мир давно бы уже рухнул в тартарары. Вместе со всеми электроплитами и навороченной бытовой техникой. Раскрасневшаяся от справедливого негодования подруга начинала входить в состояние, от которого ее бытовая техника могла загреметь в тартарары, не дожидаясь глобальной мировой катастрофы.
Мы даже не заметили, как исчезла молодежь. Я первая прекратила бесполезный «перебрех». Попробовала успокоить Наталью – бесполезно, только еще больше сама устала. Ну и ушла к себе. Намеренно накрыв электроплиту крышкой, отправилась в большую комнату молча переживать обидные выпады мужа. О чем вообще можно спорить, когда все очень просто: деньги зарабатывает тот, у кого это лучше получается. Независимо от половой принадлежности. А если человек – альтруист, флаг ему в руки. Он настоящий уникум, ибо ему удается сделать то, что рационалистам никогда не осилить.
Спустя какое-то время, позорно бежав с «поля битвы», заявился Димка. Постоянно курсируя между кухней и комнатой и рассчитывая на мой музыкальный слух, он в разной тональности выдавал едкие замечания, подвергая осмеянию все, что в мое отсутствие успела наговорить обоим «незаменимостям» Наташка. Одиночный митинг оборвал телефонный звонок, ответив на который, Дмитрий Николаевич подобрел. В тот момент я и подумать не могла, что вопрос со свадебным путешествием уже решен. Пока мы «базарили», детки успели приобрести билеты на авиарейс «Москва – Копенгаген», заехать в турфирму с моим и Натальиным загранпаспортами и переоформить путевки на наши имена.
Димка перешел к дипломатическим методам. Для начала открыл дверь большой комнаты, где я валялась на диване, изучая надоевший потолок, и на полном серьезе причислил меня к лику «незаменимых». Только в другом понимании. Подразумевалось, что я, такая вот, как есть, одна-единственная на белом свете. Да кто бы сомневался! Даже близнецы разнятся между собой. А раз я одна-единственная и другой Дмитрию Николаевичу на фиг не надо, следует вывод: меня обоснованно можно считать незаменимой. Лично для него.
Я презрительно хмыкнула. Димка и не заметил, как окольным путем возвел себя в ранг дважды незаменимого. И по работе, и по жизни, а я так и осталась представительницей бабского сословия, пристегнутой своей незаменимостью к его ноге. Это заставило меня пойти на легкий шантаж. Не вставая с дивана, я соединилась с шефом по мобильнику и сухо заявила, что с тринадцатого сентября мне нужен краткосрочный отпуск сроком на шесть дней, для отдыха. Иначе рискую потерять свою индивидуальность, а следовательно, и незаменимость.
– Ефимова, мой тебе совет, похмелись, а потом плотно закуси и выспись. Выспишься, хорошенько подумай над тем, что ты сейчас сказала. – Максим Максимович отключился.
Мельком отметив напряженное внимание на лице супруга (надо же, он способен не только говорить, но и слушать! Вернее, подслушивать), я еще раз прозвонилась Максу и вежливо повторила свою просьбу.
– Та-а-ак! Ефимова, за ту рабочую неделю после отпуска, из которой ты выпросила у меня два дня…
– Полтора!
– С начальством не спорят! Два дня на свадьбу чужого тебе, а мне и подавно, сына – переутомиться ты не могла. Не считай себя незаменимым человеком. Не хочешь внимать совету доброжелателя-начальника, подавай заявление об увольнении. Но перед этим все-таки проспись! Почему без стука!!! – заорал шеф на не вовремя подвернувшуюся жертву и опять отключился.
Я широко улыбнулась окаменевшему любимому и, зевнув, сообщила:
– Тебе повезло. Я все-таки еду в Скандинавию. Завтра завезешь Максу мое заявление об увольнении. Он клялся, что я отправлюсь в поездку только через его труп. Надо же! Еще совсем молодой. А что делать?! Увы, я действительно незаменима. Ты уж как-нибудь отговори его от суицида. Все равно увольняюсь.
А пару часов спустя, провожая погрустневших Леши-ка с Оленькой в Шереметьево, мы с зареванной Наташкой не только смирились с мыслью о предстоящем туре, но и серьезно опасались за его срыв. До последнего момента сомневались, что туроператор успеет оформить визы, их мы должны были получить прямо у вагона.