Страница 8 из 81
В «наставнике», стоящем рядом со мной, своего венценосного отца он, разумеется, не распознал. Для того, чтобы увидеть маскировку, нужно владеть специальной техникой — раз. Владение этой техникой предполагает магический уровень не ниже десятого — два. А у цесаревича пока третий.
— Там была Тьма, — сказал я. — Но мы её победили. Вам не о чем беспокоиться, Ваше высочество.
— Я хочу вступить в твой отряд, Костя, — решительно объявил цесаревич.
— Сейчас не самое удачное время для того, чтобы это обсуждать, — отрезал я. — Иди, первокурсников зовут, — и выразительно посмотрел на «наставника».
— Идёмте, Борис Александрович, — пробасил император. — Господин Калиновский приказали всем пройти в учебный корпус.
— Хорошо, — вздохнул Борис. — Но потом мы обязательно поговорим! Обещаешь, Костя?
Ответить я не успел.
— Государю императору — ура! — гаркнули вдруг у нас из-под ног.
Император и Борис синхронно подпрыгнули от неожиданности.
Я взвыл.
— Да чтоб тебя! Откуда ты опять — на мою голову⁈
Спасенная чайка горделиво щёлкнула мощным клювом и переступила перепончатыми лапами.
— Пошёл вон отсюда! — я замахнулся.
Чайка протестующе заклокотала. Выпорхнула из-под ног и принялась нарезать круги над нашими головами.
— Государю императору — ура! — победно крикнула она.
— Ваш питомец, Константин Александрович? — император улыбнулся.
— Да боже упаси, — поспешил откреститься я. — Нет у меня никаких питомцев! У этого чучела было сломано крыло, он не мог улететь. Я прикрыл его Щитом от волны, а потом госпожа Нарышкина вылечила крыло. Что ему ещё от меня надо — представления не имею. Думал, он давно убрался подальше.
— Он тебя полюбил, — глядя на чайку, объявил Борис. — Магические фамильяры очень привязчивы.
— Кто? — обалдел я.
— Фамильяры. Неужели ты не слышал о них?
Н-да. Второй год пошёл, как я нахожусь в этом мире — а он всё не устаёт радовать сюрпризами.
— С чего ты взял, что это фамильяр, а не обыкновенная чайка?
Борис рассмеялся:
— А ты часто встречал говорящих чаек? Насколько я знаю, научить их имитировать человеческую речь, подобно попугаям, просто невозможно. У чаек не то строение гортани. Разумеется, это фамильяр. — Борис приложил руку козырьком к глазам, присматриваясь к чайке — которая продолжала нарезать над нами круги. И пробормотал: — Причём я, кажется, даже знаю, кто его создал… Эй! — он помахал чайке рукой. — Подлети-ка сюда!
— Государю императору — ура! — надменно фыркнула чайка.
И продолжила полёт по кругу. На распоряжения Его высочества ей было категорически плевать.
— Нужно, чтобы её позвал ты, — объявил мне Борис.
— Да ещё не хватало.
— Ну, Костя! Пожалуйста! Мне очень хочется кое-что проверить.
— Проверишь — и сразу пойдёшь в корпус, — поставил условие я.
— Да-да, конечно! Обещаю.
— Иди сюда, — буркнул я чайке.
Та, будто только моих слов и дожидалась, спикировала мне на плечо.
— Видишь, — улыбнулся Борис. — Говорю же, фамильяр к тебе привязался… О, ну точно! — он указал на золотое кольцо, опоясывающее перепончатую лапу. — Этого фамильяра создала моя сестра.
— Анна? — изумился я. — Никогда не думал, что она…
— О, нет, — Борис улыбнулся, — не Анна. В нашей семье есть ещё одна сестра, Елизавета Александровна. Самая старшая. Сейчас она учится за границей, а прежде, когда была юной, любила возиться с фамильярами — в основном как раз с птицами. Говорила, что щенки, котята и прочее слишком банально.
— Да уж, — буркнул я. — То ли дело — говорящая чайка!
— Ну, говорит он, насколько я понимаю, не так уж много, — смущенно пробормотал Борис. — Елизавета Александровна, должно быть, не успела завершить обучение… А как его зовут?
— Ты, наверное, удивишься, — хмыкнул я, — но он почему-то не представился.
Борис засмеялся.
— Верю. Но имя-то у него есть! Вот же оно, — и коснулся золотого кольца на лапе чайки.
Я почувствовал лёгкое дуновение магии — не выше первого уровня.
Из золотого кольца словно бы выросли и развернулись над ним красивые, выведенные безупречным каллиграфическим почерком строки:
— Джонатан Ливингстон? — спросил я. — Серьёзно? Эту чайку так зовут?
— Государю императору — ура! — горделиво подтвердила чайка.
И принялась чистить перья. Прямо у меня на плече.
— Великая княжна Елизавета Александровна была юна и легкомысленна, — с некоторым смущением вмешался император. — Разумеется, после отъезда великой княжны из России всем её фамильярам был обеспечен надлежащий уход. Чайка, по всей вероятности, проживала где-то здесь, вблизи пруда. Тьма её напугала и повредила крыло.
Борис с вызовом повернулся к императору.
— Спешу напомнить, сударь, что давать оценку поступкам великой княжны — не в вашей компетенции!
— О, разумеется, — вспомнил о маскировке император. Подумав, поклонился. — Прошу меня простить, Ваше высочество. Позвольте, я провожу вас в корпус.
Борис вздохнул.
— Ты обещал, — напомнил я.
— Да-да. Иду.
Отец и сын ушли. А я с тоской посмотрел на чайку — которая так и сидела у меня на плече.
— Ты улетать собираешься, вообще?
— Государю императору — ура! — порадовала меня чайка.
— А если я тебе шею сверну?
— Государю императору — ура!
— Не веришь, — вздохнул я.
— Не знал, что вы любите птиц, Константин Александрович.
Глава Тайной канцелярии, мой непосредственный начальник Эрнест Михайлович Витман посмотрел на Джонатана Ливингстона с нескрываемым любопытством.
Избавиться от этой назойливой твари мне так и не удалось. С плеча я её в итоге согнал, но, куда бы ни шёл — чайка следовала за мной по пятам. Если я шёл быстро, она летела. Если шёл не спеша, вразвалочку топала следом. Если останавливался, норовила взгромоздиться мне на плечо или усаживалась у ног.
Опытным путём я установил, что произносить Джонатан Ливингстон действительно умеет единственную фразу: «Государю императору — ура!». В момент, когда уже всерьёз задумался о том, что надо бы раздобыть где-то верёвку покрепче и привязать это адское создание, например, к дереву, меня разыскал Витман.