Мосты Норланда

Фрей выпрямился. У него появилось жгучее желание хлестнуть брата портупеей по лицу за слова о Фрее. Но не успел. Двери распахнулись, и в зал ввалился наследник. Он был совершенно голый, по ногам текла кровь, из распоротого живота кронпринца до колен свисали сизые петли кишок.

– Что? – Феликс привстал с дивана. – Что за чёрт?

Наследник сделал шаг, пошатнулся и рухнул ничком. Сейчас же из комнаты в зал ворвалось нечто, совершенно голое, с перекошенным лицом и кровью на скрюченных пальцах. Существо прыгнуло через зал и молча вцепилось зубами в горло одному из Юнкеров. Драгун не удержался на ногах и рухнул, завопив не своим голосом. Фрей выхватил пистолет. Он шагнул к существу, за волосы оттянул его голову кверху и выстрелил твари в висок.

В зале воцарилась тишина. Слышно было, как тикают часы на стене. Пахло табачным дымом, кровью и порохом. Юнкер (возможно Торстен) икнул, оттолкнулся локтям и задом отполз к стене. Он не пострадал, высокий и жёсткий воротник мундира защитил его шею от зубов. Подошёл Феликс и стал разжимать пальцы брата, всё ещё удерживающего иссиня-чёрную шевелюру убитой женщины.

– Отпусти, – уговаривал он, – Всё уже кончилась. Вот это я понимаю – любовь до гроба!

Фрей встрепенулся и пришёл в себя. Он попытался привычным жестом сунуть пистолет в кобуру и обнаружил, что кобура вместе с портупеей заброшены в угол. Двери распахнулись, в зал ворвался начальник конвоя, за ним конвойные унтеры и агенты в штатском. Майор подбежал к распростёртому на полу наследнику.

– Что здесь произошло?

– То и произошло, – Феликс подобрал портупею и сунул её в руки брату. – Подружка кронпринца оказалась марой и убила своего любовника. Бедная девушка, она даже не знала, что на ней лежит заклятие. Интересно, чьих рук это дело?

Зал взорвался воплями. Кто-то со стоном попытался упасть в обморок, другие требовали карету скорой помощи.

– Здесь нужна не скорая помощь, а катафалк, – сообщил майор. – Господа, я вас поздравляю, у нас новый наследник престола, – и добавил чуть тише: – Плакала моя пенсия.

Фрея колотило мелкой дрожью. Он наконец спрятал пистолет в кобуру и теперь бился с пряжкой, пытаясь застегнуть ремень на поясе.

– А ты молодец, – сказал ему Феликс. – Раз! И выставил маре мозги. – Он взял брата за локоть и отвёл в сторонку. – Кому-то надо прямо сейчас ехать к Прокажённому и сообщить о том, что его сына убили.

Фрей наконец справился с дрожью в руках и застегнул пряжку.

– Хорошо. Я сообщу.

Во дворце царила мёртвая тишина. Человек за непроницаемой занавесью безмолвствовал, часы на каминной полке стояли, словно само время остановилось. Вдруг королева схватила себя за волосы на висках и с силой дёрнула.

– Ы-ы-ы!

– Без истерик! – скомандовал король. – Если солдат гибнет на посту, его заменяют. Я сообщу Генриху о том, что он будет женихом Фреи. Бракосочетание состоится в назначенный день.

– Но траур! – воскликнула королева.

– Трёх дней достаточно. Разумеется, подготовка к свадьбе будет вестись и в дни траура.

К свадьбе готовились с тем мрачным остервенением, с которым матросы заделывают пробоину в трюме. Не все до конца понимали, но исподволь чувствовали – бракосочетание кронпринца с Фреей станет актом независимости королевства. С утра до позднего вечера в покоях Безручки сновали девушки с ворохами кружев и отрезами тканей в руках, портнихи на живую нитку прихватывали куски материи, которым предстояло стать подвенечным платьем. Иногда в покои врывалась королева, и тогда Фрее хотелось спрятаться хоть под диван. Бледная, с тёмными кругами под глазами и сединой на висках, она быстро оглядывала Фрею, которая ни жива ни мертва, стояла на табуретке, бросала несколько слов портнихе и также стремительно выходила прочь. Последние метры кружев пришивались утром за час до свадьбы. И всё же платье Фреи было великолепно. Его сшили из старинного белого муара и украсили золотыми розами. На корсаже сделали квадратный вырез, подобающий невестам из королевских домов Империи. Волосы Фреи завили и увенчали розовым венком, позади венка надели диадему с бриллиантовыми колосьями – подарок матери. Из-под диадемы на плечи Фреи ниспадала складками отороченная кружевами вуаль.

Когда всё было готово, старый граф Линдберг взял Фрею под руку. В восьмиугольном зале-ротонде, отделявшем приватные королевские покои от публичной части дворца, придворные выстроились в процессию. Гофмаршал, высокий представительный старик в расшитом позументом мундире указывал придворным их места согласно рангу. Сразу за Фреей по старшинству встали Унрехты, Юнкеры, Врангели, приехавшие на торжество Роппы.

Процессия вышла из ротонды и потекла через анфиладу северного крыла. Придворные миновали Малахитовый зал, чьи стенные панели и колонны норландского малахита обрамлял орнамент из золочёной бронзы, прошли Мраморную гостиную, украшенную фантазийными скульптурами первых королей Норланда, Гвардейскую галерею, где висели портреты героев Еретической войны, а свет лился через стеклянный потолок. Залы были полны народу, проходы охраняли солдаты гвардейского егерского полка в тёмно-зелёных мундирах и свет ламп преломлялся на гранях штыков.

В Зале Гобеленов, где процессия повернула в восточное крыло, Фрея обернулась и заметила, что её паж, юный граф Розен двенадцати лет от роду покраснел от напряжения и готов расплакаться – настолько тяжёл был шлейф принцессы. Фрея мягко высвободила шлейф и накинула его на руку. Получилось не совсем по этикету, но всё же лучше, чем идти со всхлипывающим мальчиком за спиной.

Процессия ступила под стрельчатые своды церкви. Принцесса поискала глазами Фрея. Он должен, просто обязан присутствовать на церемонии, но сапёра нигде не было видно. За два дня до свадьбы в Инженерное училище приехал Пузырь и потребовал расписание дежурств. Получив график, он вычеркнул фамилию офицера, чьё дежурство приходилось на Успение и вписал Фрея. Принц так никогда и не узнал, какими соображениями руководствовался Пузырь, лишив своего воспитанника возможности присутствовать на свадьбе Фреи.

Граф Линдберг подвёл принцессу к алтарю. Как сквозь сон она слышала слова архиепископа. Фрея вздрогнула, когда Генрих коснулся её влажными руками, чтобы надеть кольцо.

«Я обязательно полюблю его», – решила про себя Фрея и протянула кронпринцу ладонь с растопыренными пальцами. – «И сделаю всё, чтобы он полюбил меня».

Генрих неловко надел кольцо и тут выяснилось, что кольца перепутаны. Большое кольцо едва держалось на тонком пальце Фреи, а маленькое… Нет, лучше не пытаться насадить его на корпулентного наследника.

«К чёрту приметы!» – Фрея сняла кольцо, легко надела его на палец Генриха и мило улыбнулась кронпринцу: «Твой ход! Вторая попытка».

Банкет начался сразу после венчания, длился целый день и весь вечер, грозя затянуться до утра. На улицах народ праздновал свадьбу кто во что горазд, и даже записные республиканцы не отказывали себе в удовольствии опрокинуть стаканчик за здоровье молодых. В залах дворца банкет распадался отдельные пирушки, звучали тосты и здравицы, всё более бессвязные по мере того, как вино перемещалось со столов в утробы гостей. Только Фрея не принимала участия во всеобщем веселье. Королева с обер-гофмейстериной, дородной и плечистой супругой Линдберга отвели принцессу в спальню наследника и ловко, без помощи горничных раздели.

– Суховата, – с сомнением заметила обер-гофмейстерина.

– Не ради телесных удовольствий брали, – значительно ответила королева, – продолжения рода для. Моему балбесу сойдёт.

Фрею облачили в ночную рубашку из прохладного и скользкого батиста, уложили на постель под бархатным балдахином. Королева раскидала локоны принцессы по подушке, а обер-гофмейстерина художественно расположила складки одеяла. Напоследок она хотела снять очки Фреи, совершенно неуместные в прохладном великолепии спальни. Принцесса в ужасе схватилась за дужки.