Страница 6 из 10
– У меня много пилотов, парень, – Такаяма устало потер глаза. – Мне без разницы, кто работает больше, кто меньше. Один в блоке, значит другой выполняет его работу. Но если все будут в блоке, тогда что? Возить малолеток будем уже не мы, а “Вортекс”!
“Вортекс” – конкуренты компании, где работал Ноа. Такаяма ненавидел их, впрочем, эта ненависть была хорошенько припрятана за маской льстивого благолепия.
Но мистер Ларкетт уже не слушал. Он нашел того виновника: мисс Стоун заблокировала его, поставив одновременно высокий балл и накинув чаевые!
“Стоун, ну ты и…”, – Ноа не мог подобрать слов. А Такаяма уже подхватил стаканчик американо и теперь направлялся в свой кабинет.
– Мне не выйти на смену без аванса, – негромко сказал Ноа. – Я попал… в неприятную ситуацию.
Гордость не позволяла ему рассказать о том, что Скотт сделал с ним.
– Мне бы лишь машину заправить, – произнес Ноа, ощущая, как его живот сводит от голода.
– Бери служебную, – махнул босс, скрываясь за дверью.
– Спасибо, мистер Такаяма! – Ноа готов был упасть перед ним на колени: не то от накатившей слабости, не то от облегчения.
Служебной машиной оказался покоцанный красный аэрокар (“Красный? Кто вообще красит машины в красный цвет?”). Заведя его, Ноа взмыл в серое от густого смога небо, даже не прогрев двигатель. Злость и голод двигали им, но злость не к Скотту и не к жестокой реальности. Фелисити Стоун, и то как она повела себя с ним – вот что не давало Ноа покоя. Набрав высоту так резко, что уши заложило, Ноа направился по знакомому маршруту: нужно было задать девушке несколько вопросов.
На утро снежная буря окончательно улеглась. Тучи разогнали метеорологи, и личный пилот Фелисити Стоун по обыкновению забрал ее с хелипорта в семь сорок пять.
– Как добрались вчера, мисс? – пилот из компании “Вортекс” возил Стоун чуть ли не с первого класса, а она так и не знала его имени. – Не опоздали?
– Нет, все в порядке, – рассеянно отозвалась Фел. – Водитель попался… прыткий.
Уши ее в очередной раз начали пылать: и как ее угораздило пригласить домой этого Ларкетта? О чем она вообще думала? А если бы он…
Фел тряхнула головой и взглянула на проплывающие внизу сизые облака. Нет, Ноа не стал бы приставать к ней. Только сумасшедший пошел бы на такое, ведь всем известно, что обхитрить сканеры в Саото-Гане практически невозможно. Умный дом считал данные о госте мисс Стоун в тот самый момент, когда Ноа переступил порог, и не только по сетчатке глаза: всем гражданам Второго класса в мозг был имплантирован специальный датчик.
Это и компьютер, и личный врач, и радио, и даже приятный собеседник при желании, но самое главное – это способ следить за тем, чтобы Вторые вели себя подобающим образом.
– Прыткий говорите? – уточнил пилот. – Без инцидентов долетели?
– Быстро, – ответила Фелисити.
– А мы долетим безопасно и быстро, – он подчеркнул слово “безопасно” и подмигнул в зеркальце дальнего вида. Однако подмигивание вышло скупым, дежурным, в отличие от настоящего огня, который горел в глазах Ноа во время их полета. Вспомнив о Ларкетте, девушка вновь покраснела и отвернулась к окну.
Неожиданно в голову ей пришел сон, который привиделся ей сегодня под утро. В нем Фелисити шла по лесу, залитому солнечным светом. Она никогда не была в таком лесу; заповедники, в которые они приезжали на внеклассные занятия, были темными и недружественными, тогда как этот лес буквально излучал спокойствие.
Взглянув на свои сложенные на коленях, бледные до прозрачности ладони, Фелисити вспомнила, что во сне ее вел за руку человек. Его лицо все время ускользало от нее, тогда как их связь, глубокий и даже интимный контакт между ними был настолько ярким, настолько неприкрытым, что от воспоминаний об этом сейчас, сердце Фел гулко забилось.
Прикрыв веки, она воскресила перед глазами образы из сна. Вот человек ведет ее через чащу, и Фелисити может видеть, как по его одежде скользят косые лучи солнечного света. Вот он оборачивается и что-то протягивает ей… что-то есть у него в руках…
Аэрокар несильно тряхнуло. Фел открыла глаза: пилот мягко вышел из пике и теперь садился на школьный хелипорт.
– Благодарю, желаю хорошего дня, – буднично пробормотала она, собирая свои вещи. Еще мгновение назад морок минувшей ночи был объемным, точно один из кирпичиков реальности, но сейчас, по мере того, как Фел приближалась к зданию школы, сон распадался на пиксели, совсем как двумерная картинка из игры позапрошлого века.
Пикнув пропуском, Фелисити вошла в просторный, наполненный звуками холл. Вечная зелень этого места, водоемы с утками и карпами кои всякий раз вызывали у Фелисити чувство защищенности. В шесть лет, когда она впервые пришла сюда, школа показалась ей огромным дворцом; в десять она с подружками гадала, какие одаренности откроются им в будущем. В тринадцать Фел все еще верила, что у нее достаточно времени… но сейчас, когда возраст распределения из “когда-нибудь” превратился в определенную дату на календаре, вера Фелисити превратилась в отчаяние.
Ее одаренность не спешила просыпаться.
“Еще одиннадцать месяцев!” – твердила она себе.
“Еще девять! Куча времени!”
“Всего три месяца”, – обреченно подумала Фелисити в начале прошлой недели. Ее шестнадцатый день рождения приближался, а способности не спешили открываться.
Да, порой Стоун видела яркие сны, в которых фигурировали незнакомые люди. Но что это были за образы? Если видения о будущем, то как доказать их ценность комиссии?
Больше всего на свете она боялась попасть во Второй класс. Ей казалось, что худшего наказания просто невозможно придумать. Думая о том, как она из своего дома переедет в трущобы, как из роскошных школьных платьев перелезет в униформу какой-нибудь рабочей на заводе, Фелисити ощущала тошноту.
Что она будет есть? А если она заболеет? Без школьной страховки она не сможет покрыть нормальное лечение.
– Привет, Стоун! – Хоши подхватила ее под руку. Одноклассница получила штамп одаренности в пятнадцать лет за – как Фелисити казалось – совершенно не нужную способность: Хоши запоминала все имена, которые она когда-либо слышала.
И тем не менее у Хоши уже был пропуск в мир Третьего класса. Тогда как у Фелисити его не было.
– Привет, – сдержанно ответила Фелисити. Хоши нравилась ей за то, что не трепалась насчет своей одаренности. В отличие хотя бы от тоже же Мёрфи Ванг, которая с шести с половиной лет была прописана в Третий класс. Она могла неделями отсутствовать в школе и помогать ученым в работе с темпоральными кристаллами, однако чем именно она занималась, никто не знал. Иногда суть одаренности слишком сложно объяснить простыми словами, чем и пользовалась Мёрф, создавая вокруг себя шлейф таинственности.
– …поговаривают о новой эпидемии. Вакцина тестируется на Вторых и совсем скоро, после устранения побочных эффектов, будет доступна и Первому классу… – с упоением рассказывала Хоши.
“Ну ладно, если я все-таки попаду во Второй класс, ведь жизнь же не закончится, правда? Я могла бы работать врачом, – думала Фелисити, рассеянно скользя взглядом по лицам курсирующих туда-сюда школьников. – Нужно было идти на подготовку в прошлом году. Набрала бы баллов по физики и химии…”
– Мне кажется, это несправедливо, что мы получаем вакцину сразу же после Вторых. Я считаю, что нужно выделить ряд добровольцев из Первого класса, ведь всем известно, насколько сильно отличаются Второй и Первый…
– Что? – переспросила Фелисити.
– Нужно выделить ряд добровольцев из Первого класса, ведь всем известно, насколько сильно отличаются Второй и Первый классы, – слово в слово повторила Хоши.
– И чем же они отличаются? Второй класс – это просто взрослые мы, – Фелисити была настолько ошарашена заявлением одноклассницы, что даже остановилась.
– Я думала, ты меня даже не слушаешь, – Хоши смущенно улыбнулась. – Думаешь о своем, как всегда… В новостях говорят, что с возрастом многие клетки начинают функционировать иначе. Но интереснее совсем другое: почему ты вообще защищаешь Второй класс?