Страница 32 из 63
Я киваю в ответ, мои глаза закрываются от ощущения его рук на мне.
— Я тоже хочу прикоснуться к Вам, сэр.
Оак отстраняется, самодовольная улыбка растягивает его губы.
— Где?
— Повсюду, - тихо выдыхаю я.
В его глазах вспыхивает голод.
— Продолжай, малышка.
Я сжимаю бедра вместе каждый раз, когда он использует это прозвище. Его губы возвращаются к моей шее, он покусывает, облизывает и сосет мою плоть. Это сводит меня с ума от желания.
— Я хочу, чтобы ты попробовал меня на вкус, - говорю я, чувствуя, как смелость пробуждается внутри меня по мере того, как он прикасается ко мне, между нами разгорается жар. — И я хочу попробовать на вкус тебя.
Он стонет у моей кожи, отчего я чувствую себя странно сильной. Все, что я делаю, это говорю, но он, кажется, не в состоянии оторвать от меня руки.
— Такая грязная маленькая девчонка, - растягивает он слова. Я с удивлением замечаю намек на южный акцент в его голосе.
— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, - пищу я, когда он прикусывает мою ключицу зубами сильнее, чем я ожидала, заставляя меня вздрогнуть. — Я хочу, чтобы ты был моим первым.
Его тело напрягается при этом, руки так сильно сжимают мои бедра, что кажется, будто он пытается сломать меня. Возможно, именно этого он и хочет, поскольку внутри этого человека есть тьма. Тьма, которую я никогда не смогу постичь. Но у меня такое чувство, что сегодня я увижу проблеск того, что скрывается под красивой, идеальной внешностью этого человека.
Глава 19
Оак
— И последнее, - рычу я, чувствуя, как эта зловещая одержимость распространяется по мне, как яд, заражающий кровь и разрушающий мое сердце.
Ева вопросительно поднимает бровь, но я игнорирую это. Возможно, она не поймет этого замечания, но как только я овладею ею, назад дороги нет. Она будет моей навсегда.
Это безрассудно - приводить её сюда, но я не могу найти в себе сил беспокоиться об этом. После того, как обнаружил, что этот ублюдок, Дмитрий, наложил на неё свои лапы, мне нужно заявить о своих правах и сделать ее своей.
— Как только я возьму тебя, Ева, пути назад нет. - Я крепко прижимаю ее к своему телу, давая почувствовать, насколько я тверд между нами. — Ты будешь моей.
Ее ноздри слегка раздуваются, и я вижу вызывающий огонек в ее глазах, но она не опровергает мое утверждение. Вместо этого приглашающе наклоняет голову, умоляя меня завладеть ее губами.
Сначала я поддразниваю ее, позволяя своему дыханию касаться ее мягких, податливых губ. Расстояние между нами медленно сокращается, пока я не прижимаюсь своими губами к ее в мучительно нежном поцелуе.
Ева дрожит рядом со мной, ее тело тает во мне, когда она хватается за мои руки для поддержки.
Я стону, и, когда мой язык проскальзывает в ее рот, все грязные, отвратительные вещи, которые я хочу сделать с ней, проносятся в моей голове. Во мне живет болезнь, которую невозможно успокоить или вылечить.
Я жажду причинить боль прекрасному созданию в моих руках. Положить ее на скамейку для порки и бить, пока её кожа не окрасится в красный. Мой член пульсирует от мысленной картины. Вот почему я был так жесток с ее наказаниями. Вот почему она каждый день наклонялась передо мной, пока я шлепал ее линейкой по заднице.
Ева заслуживает нежного и доброго мужчину — любого, кроме меня. И все же, когда эта мысль мелькает в голове, демон внутри меня рычит от яростной ревности. Никто не может обладать ею, кроме меня.
— Оак, - стонет она мне в рот, когда я отрываюсь от неё, целуя ее шею и обхватывая бедра.
— Разденься для меня, Ева, - приказываю я.
Ева делает шаг назад, и я вижу неуверенность в этих неповторимых карих глазах. Она исчезает, когда Ева протягивает руку к молнии на спине и тянет ее вниз, прежде чем освободить руки из рукавов.
Я сейчас такой твердый. Вся кровь в моем теле прилила к члену.
Она спускает платье так, чтобы был виден ее симпатичный черный кружевной бюстгальтер, позволяя ткани опускаться все ниже и ниже, пока я не вижу поясок стрингов, выглядывающий из-под него.
В этот момент я не могу больше ждать. Подхожу к Еве и хватаю платье, сильно дергая его вниз.
— Слишком медленно, - выдыхаю я, делая шаг назад, как только платье падает к ее ногам. — Красивая.
Глаза сканируют каждый сантиметр ее тела, впитывая в себя вид её вот такой, покрасневшей и практически обнаженной, для меня.
— Снимай остальное.
Она прикусывает губу, прежде чем покачать головой.
— Ты следующий.
Я рычу, раздраженный прямым неповиновением моему приказу, но в ее словах есть смысл. Будет справедливо, если я тоже сниму кое-что из своей одежды. Я быстро скидываю с себя брюки и рубашку, бросая их на пол.
Ева становится пунцовой в тот момент, когда я стою перед ней в паре обтягивающих трусов-боксеров, которые не оставляют места воображению. Мой член твердый и протекает, оставляя спереди мокрое пятно от предэякулята.
— А теперь снимай трусики и лифчик, - рычу я.
Ева облизывает губы и кивает.
— Да, сэр.
Черт.
Мой член подпрыгивает, когда я слышу, как она называет меня так, и она знает, что это делает со мной.
Она наклоняет голову, расстегивая лифчик, позволяя ему упасть на пол.
— Так вот почему ты ненавидел, когда я все время называла тебя "сэр”? - Спрашивает она, просовывая палец за пояс своих стрингов и стаскивая их вниз и с лодыжек. — Это заводило тебя?
Я шокирую ее, схватив прежде, чем она успевает встать, ее глаза широко распахнуты.
— Да, - отвечаю грубо, сильно прижимая ее обнаженное тело к своему. Она такая мягкая, так идеально прилегает к моей коже, как будто была создана для меня. Я позволяю своей руке переместиться на её грудь и сначала глажу правую, проводя подушечкой большого пальца по ее сжатому соску.
Ева ахает от ощущений, выгибая спину. Ее взгляд скользит между нами к выпуклости, видимой сквозь мои трусы.
— Разве сейчас не Ваша очередь, сэр?
— Скоро, - мурлычу я, поднимая Еву на руки. — Сначала мне нужно попробовать тебя на вкус.
Ева стонет, когда я несу ее через коттедж в спальню в задней части дома. Я чувствую, как она изучает меня, когда я иду к кровати и укладываю ее на спину, восхищаясь тем, насколько она совершенна.
Этот последний месяц сопротивления был болезненным, я хотел ее так, как никогда раньше не хотел никого другого. Я опускаюсь на нее, придавливая своим телом, а затем просовываю колено между ее бедер и целую.
Ева тянется ко мне, но я хватаю ее запястья и зажимаю их у нее над головой.
— Никаких прикосновений, малышка.
Я опускаю губы ниже, прокладывая дорожку по ее шее к ключице. Все это время держу свою руку обернутой вокруг ее запястий.
— Держи руки над головой, хорошо? - Я спрашиваю.
Ева кивает.
— Да, сэр.
Я стону, отпуская ее запястья, и продолжаю целовать ниже, двигаясь к большой и упругой груди. Ее соски уже затвердели, я провожу ртом по правому и посасываю его, заставляя бедра Евы выгибаться мне навстречу.
— О Боже, - кричит она, извиваясь под моим натиском, когда я перемещаю рот, чтобы накрыть ее левый сосок.
Мои руки сжимаются вокруг ее бедер, когда я двигаюсь ниже, проводя языком по центру ее пупка, заставляя ее дрожать. Я никогда не чувствовал себя таким доминирующим, наблюдая, как Ева реагирует на мои прикосновения и поцелуи. Это делает со мной что-то, что я не могу объяснить.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Ева, - выдыхаю я, позволяя своему дыханию щекотать внутреннюю поверхность ее бедер. Мой рот в нескольких сантиметрах от ее центра, влага стекает с него.
— Пожалуйста, сэр, - стонет она, глядя на меня сверху вниз своими уникальными ореховыми глазами, расширенными так сильно, что я могу различить лишь небольшую цветную кайму.
— Пожалуйста, что? - Спрашиваю, хватая ее за бедра. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, чего ты от меня хочешь.