Страница 31 из 63
— Всего, - бормочет он, перемещая руку еще ниже, чтобы обхватить мою грудь через ткань платья. — Всю тебя, - мурлычет он, глаза затуманены желанием.
— Оак, - выдыхаю я его имя, пылающий жар растекается по моим венам. Собственничество в его тоне заставляет мое тело таять от желания. Мои щеки горят, а между бедер разгорается глубокая боль от того, что его твердое тело прижимается к моему.
— Я хочу обладать тобой, - продолжает он, глядя мне в глаза, пока его рука пробирается по каждому сантиметру моего тела. — Я хочу, чтобы каждая твоя мысль была наполнена мной, - полурычит он, выглядя немного диким, когда его самоконтроль дает трещину. — Я хочу, чтобы ты хотела меня так же сильно, как я хочу тебя, Ева. - Его губы теперь в сантиметре от моих. — Ты понимаешь?
Я с трудом сглатываю и киваю.
— Да, сэр, - выдыхаю я.
Он стонет и выдыхает слово “моя”, прежде чем впиться своими губами в мои в головокружительном и собственническом поцелуе, который крадет воздух из моих легких, здравый смысл и остатки самоуважения, которые у меня еще оставались, когда я стону ему в рот, как шлюха.
Откуда у него такая власть надо мной?
Я никогда не заботилась о мальчиках или мужчинах, сосредоточившись исключительно на получении отличных оценок, чтобы сбежать от своих родителей. Мальчики были ненужным отвлекающим фактором, и все же с того момента, как увидела этого мужчину, я едва могла сосредоточиться на чем-то другом.
Мои пальцы впиваются в его твердые, широкие плечи, пока я пытаюсь удержаться на ногах, чувствуя, как его сила вдавливает меня в стену клуба. Я позволяю им переместиться с его плеч на темные густые волосы, когда он углубляет поцелуй, грубо просовывая язык в мой рот и обратно, как будто он не контролирует себя.
Это странно вдохновляет, что такой мужчина, как Оак, не может контролировать свое влечение ко мне, и заставляет меня чувствовать себя более красивой, чем я когда-либо чувствовала, более желанной.
Оак прерывает поцелуй, только для того, чтобы продолжить атаку своим ртом ниже по моей шее.
— Такая. Блядь. Красивая, - говорит он, касаясь губами моей ключицы. — И вся моя, - выдыхает он, прежде чем отстраниться, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Скажи мне, что ты моя, - приказывает он.
Я облизываю нижнюю губу, понимая, что это полное безумие. Черт возьми, он мой директор, но ничто и никогда не казалось мне таким правильным. Ничто в моей жизни вообще никогда не казалось правильным.
— Я Ваша, сэр, - говорю я.
— Хорошая девочка, - мурлычет он, прежде чем снова впиться своими губами в мои с новой силой. На этот раз я отпускаю свою неуверенность, отпускаю свои мысли и позволяю ему поглотить меня изнутри.
Когда мы наконец отрываемся друг от друга, я слышу слишком хорошо знакомый скрипучий смех. Джинни Дойл.
— Дерьмо, - выдыхаю я.
Оак резко поворачивается ко мне, качая головой и поднося палец к губам.
— Тихо.
— Нам нужно убираться отсюда, - шепчу, замечая группу из трех девушек, стоящих у входа в клуб. — Они нас еще не видели.
Оак заглядывает мне в глаза, прежде чем оттолкнуться от меня и, схватив за руку, потащить по темному переулку.
— Я отвезу тебя домой, - говорит он, дергая меня в сторону дороги за клубом, где припаркован его внедорожник.
— Ты не слишком много выпил? - Спрашиваю я.
Он проходит мимо внедорожника прямо к такси, припаркованному на дороге.
— Академия Синдиката, - говорит он водителю, прежде чем открыть мне заднюю дверь.
— Залезай, - говорит он, сурово глядя на меня.
Я сажусь на заднее сиденье, и он захлопывает дверцу, прежде чем сесть на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Мой желудок опускается в разочаровании от того, что он не сел со мной сзади, но что-то подсказывает мне, что то, что его чуть не поймала Джинни Дойл, выбило его из колеи. Расстояние между нами только заставляет меня страдать еще сильнее.
Это долгая, тихая поездка обратно в кампус Академии Синдиката, но как только мы оказываемся там и такси трогается обратно по длинной, извилистой подъездной дорожке, рука Оака ложится мне на поясницу. Его тело придвигается ближе, и его жар вторгается в мое пространство, заставляя колени слабеть.
— Пойдем со мной, - шепчет он мне на ухо.
Я хватаюсь за его руку, когда он уводит меня от главного здания, заставляя мое сердце бешено колотиться.
— Куда мы идем?
Оак цокает.
— Без вопросов, Ева.
Я с трудом сглатываю и позволяю ему вести меня по маленькой, тускло освещенной тропинке, которая, как оказалось, сворачивает к краю леса под декоративной аркой, увитой вечнозеленым альпинарием.
Мой желудок переворачивается, когда я вижу причудливый каменный коттедж в конце тропинки.
— Ты здесь живешь?
Оак нежно сжимает мое бедро.
— Да, - бормочет он, оглядываясь по сторонам. — Никто не застанет нас здесь.
Мои бедра сжимаются вместе, а сердце учащенно бьется, когда я понимаю, что происходит. Директор Оакли Бирн хочет меня. Я не знаю почему, но это так, и это сводит меня с ума от желания. Когда мы подходим ближе к красивому маленькому коттеджу, я знаю, что собираюсь дать ему то, что он хочет. Всё во мне принадлежит ему.
Это неправильно. Это запретно. И все же, жизнь никогда не казалась такой правильной, как в те моменты, когда я с Оаком. Как будто я была рождена, чтобы принадлежать ему. Я дрожу, когда ледяной ветер проносится по территории, заставляя меня придвинуться ближе к теплу Оака.
Он крепко сжимает мое бедро, пока мы преодолеваем последние сто метров до крыльца. Он отпускает меня, выуживая ключ из кармана.
Я наблюдаю за тем, как он отпирает богато украшенную деревянную дверь и толкает ее, прежде чем положить руку мне на поясницу, направляя меня внутрь. Его прикосновение заставляет меня вздрагивать, но по всем правильным причинам. Я так взвинчена, так нуждаюсь в нем.
А затем звук закрывающейся двери и поворот замка возвращает меня обратно в реальность. Мое сердце невероятно сильно стучит в ушах.
— Сэр, что мы...
Оак резко прижимает меня к себе, обрывая на полуслове.
— Никаких вопросов, - выдыхает он, его губы всего в сантиметре от моих, пока он ищет мои глаза. Такое чувство, что он может смотреть сквозь меня, прямо в мою душу.
Я дрожу, изо всех сил пытаясь поверить, что Оакли Бирн, самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала, действительно хочет меня.
— Мы собираемся сделать это?
Улыбка, которая расползается на его губах, становится порочной, когда он приподнимает бровь.
— Что именно, по-твоему, мы собираемся делать?
Я чувствую, как жар разливается по моему телу, превращая мои щеки в пламя.
— Я-я… - Осознавая, что я никогда еще не теряла дар речи, я замолкаю. Этот мужчина сводит меня с ума. Я прикусываю нижнюю губу, не в силах встретиться с ним взглядом.
Оак берет пальцем мой подбородок, приподнимая его, так что мои глаза встречаются с его.
— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой, Ева.
Стыд охватывает меня, потому что я слишком неопытна, слишком стесняюсь сказать ему, чего хочу. Вместо этого я качаю головой.
— Я не знаю.
Его хватка становится сильной, почти болезненной.
— Не лги мне.
Доминирование в его тоне вызывает привыкание, и я тяжело сглатываю, заглядывая в его голодные глаза цвета морской волны.
— Я хочу Вас, сэр.
Мускул на его челюсти напрягается, когда он отпускает мой подбородок и вместо этого хватает меня за бедра, прижимая к своему твердому, мощному телу.
— Что именно ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? - Спрашивает он снова, его губы перемещаются к моей шее. Он нежно целует меня, спускаясь ниже, пока они не оказываются у моей ключицы.
Я едва могу думать, когда его губы на мне.
— Всё, - выдыхаю я, облизывая свои губы, которые стали слишком сухими. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
— Хмм, - выдыхает он, убирая руки с моих бедер, чтобы сжать мою попку в своих ладонях. — Вот так?