Ярость

Безмерно обрадованный Лёва помог дотащить баул до моей квартиры и тут же умчался. А я принялся сортировать поклажу. Набралось изрядно, пришлось повозиться на улице, пока всё уложил в санки. Кто-то из нашей компании с грустью подходил прощаться, одна семья предложила остаться у них, мол, места хватит. Я их понимал – распадалась не просто компания, разваливался уютный мирок, созданный всеми нами. И пусть этот уют был довольно условным, мы им очень дорожили. Но я знал, что дальше так жить не получится. Взрыв – это предупреждение всем нам.

Последней подошла Любовь Петровна, соседка Лёвы.

– Сев, тебе Лёвка чего-то продал? – вполголоса спросила она.

– Нет, – автоматически соврал я. – А что?

– Да, так. Ты в курсе, что это не его квартира?

– В смысле – не его?

– В таком вот смысле. Там Шерстнёвы живут, Аркаша с Леной. Бизнесмены.

– Да я его постоянно тут видел! – не поверил я, хотя, если откровенно, мало кого знал в парадном.

– Так Лёвка у Аркаши на побегушках был, – сообщила Петровна. – Они то ли в Канаду, то ли в Грецию уехали на полгода, его оставили за жильём присматривать. А он, оболтус, тут же въехал туда. Всё баб водил, да компании. А как свет отключили, к Надьке прибился.

У меня в мозгу ухал молот: «Вот сука! Развёл, как лоха! Чуял же, что нечисто дело! Убью гада! Он мне всё до копейки отдаст!»

– Они вино пьют да трахаются целыми днями, а денег-то нет, поди. – продолжала соседка. – Он уж чего только не вытащил оттуда. Аркаша как приедет, я ему всё расскажу! Так что ты у Лёвки не покупай ничего, а то потом проблемы будут. Я слышала, Аркадий с ФСБ связан, – доверительно добавила бабуля.

– Спасибо, что предупредили, – я выдавил подобие улыбки.

– Ага. А ты что, собрался куда?

– Да-а, своих навестить…

– Гостинцев, я гляжу, набрал, – не в меру любопытная баба Люба жадно обшарила взглядом мои сани. Наверняка и про меня расскажет Аркаше, когда он вернётся. «Если вернётся!» – подумал я спустя несколько минут, когда немного остыл. Лёва, конечно, козлина и сволочь, но и я хорош – повёлся на детское разводилово. Бабки он мне, разумеется, не отдаст, но если откинуть криминальную составляющую – сделка-то хорошая. А хозяева, думаю, ещё долго не приедут. И вряд ли Лёва захочет с ними общаться. Главное, не попасться сейчас ментам. С этими мыслями я накинул на грудь верёвку от саней и тронулся в путь.

Двигаться оказалось гораздо труднее, чем я рассчитывал. Лыжи глубоко вязли в рыхлом снегу, волокуша была неудобной и словно добавляла в весе через каждые два-три километра. Поэтому я был вынужден часто останавливаться и отдыхать. Полегчало только на Петергофском шоссе, где прошёлся грейдер, а на проспекте Будённого, куда я потом свернул, и вовсе проложили лыжню. Правда, на открытом пространстве мело сильнее, но комбинезон неплохо справлялся, так что я постепенно вошёл в ритм.

Кроме меня на пустой дороге не было ни единого живого существа. Лыжи мерно шуршали, пар от дыхания согревал нос и оседал инеем на ресницах, в голове роились разные мысли. Из-за этого обманчивого чувства безопасности я и прозевал засаду. Тропа шла меж брошенных машин, которых на этой малоиспользуемой магистрали оказалось немного. Тут тоже прошлись тяжёлым бульдозером, раскидав мёртвый транспорт к обочинам. В одном месте образовалась кучка из легковушек и грузовика. Видимо, завал оказалось не так просто сдвинуть, поэтому колея просто огибала его. Едва я вошёл в поворот, как дверцы заиндевевшей «Тойоты» с треском открылись, и на дорогу выскочили трое парней. Таджики или кто у нас ещё ходил в гастарбайтерах. Поначалу я принял их за бомжей – из-за разномастной одежды, навздёванной в несколько слоёв: какие-то робы, грязные фуфайки, куртки нелепых расцветок. Поверх шапок повязаны шарфы, из-за чего они живо напомнили мне пленных немцев или румын времён Великой отечественной. Вид смешной и жалкий, только вот биты и обрезки труб в руках говорили о том, что ребята настроены серьёзно. А утеплились, потому что сидят тут часами, карауля таких вот лопухов. Чёрт, а я даже пистолет упрятал поглубже! И нож не достать быстро. Да и не поможет он против троих. Мне на лыжу наступи, я и упаду, а дальше бери меня тёпленьким. Вашу ж мать!

– Чё везёшь, мужик? – спросил один, многозначительно помахивая алюминиевой битой.

– Дарога платный, в курсе, не? – подхватил второй, вооружённый обтёсанным под биту дрыном.

С его некрасивого губастого лица не слезала гримаса недовольства. Хотя, возможно, он просто замёрз, потому что постоянно шмыгал носом.

– Ну, чё, платить будишь? – поинтересовался третий, похлопывая ржавой трубой по ладони.

Пока я лихорадочно соображал, вступать ли с ними в торг или бросить всё и бежать, они медленно расходились по сторонам, охватывая меня в клещи. Сердце бешено заколотилось, в ушах зашумело, и я со всей ясностью осознал, что договориться не получится. Эти шакалы хотят всё, включая мою одежду. Внезапно гопники замерли на месте, губошлёп, на которого я смотрел в этот момент, скривился ещё больше и совсем по-детски вытер нос рукавом.

– Павизло тибе, сюка, – он плюнул мне под ноги и добавил на своём языке что-то, прозвучавшее как ругательство.

А затем я услышал позади характерное, с присвистом, тарахтение дизеля, и даже сквозь ткань шапки и шум ветра узнал его – к нам приближался БТР. «Разбойники с большой дороги» резво почесали по направлению к забору, едва различимому за снежной круговертью.

Ещё не вполне придя в себя от осознания, что избежал страшной опасности, я начал сдвигать свои сани в сторону, чтобы дать проехать военным. БТР был всего один, шестидесятка10 , древний, как копролит мамонта. В своё время насмотрелся на них в армии, где охранял целый парк такой техники. Не доехав до меня несколько метров, восьмиколёсная машина плавно затормозила. Откинулся верхний люк, откуда вылез боец в «цифровом» бушлате и танкистском шлеме.

– Слышь, мужик, курить есть? – крикнул он зычным голосом.

Явно привык командовать, так что вряд ли боец, скорее, офицер.

Вот с удовольствием отблагодарил бы своих спасителей, но весь мой табачный резерв остался у Марины, когда я ушёл психанув.

– Курить нет! Но есть водка!

– Водка? – военный что-то спросил, наклонившись в люк, а затем неожиданно предложил: – На сухпай поменяешь?

– Э-эм, да-а, – пробормотал я, пытаясь сообразить, сколько выделить на бартер и какой у них может быть курс.

От предложения едва не застонал: один набор меняли на пузырь 0,5 литра – ровно в десять раз дешевле, чем на рынке. К сожалению, в наличии имелось всего десять бутылок, и как знать, для чего они могли ещё понадобиться. После мучительного торга с самим собой я выделил три. Но когда доставал, «засветил» коньяк He

10

      Шестидесятка, БТР-60 – советский бронетранспортёр, разработанный в 1959 году. Первый серийный отечественный четырёхосный (восьмиколёсный) бронетранспортёр. Внешний облик БТР-60 практически без изменений повторялся в более поздних моделях, включая БТР-90. Указанная в романе машина, судя по всему, прошла модернизацию, так как изначально на БТР-60 устанавливали бензиновые силовые установки. Герой же описывает звук дизельного двигателя.