Сепаратист

Марк поспешил вслед за богиней. Увидев, что к ней присоединился Ремус, предатель было насторожился. Однако мальчишка сообразил, в чем задумка Керы, и не выдал своего отношения. Так что уже скоро, Марк, постанывая от боли, расписывал, какие негодяи эти легионеры, и как он бился и бежал после того, как они напали на отряд.

Ей вновь пришлось тащить на себе Ремуса, а потом еще и обессилевшего червя поддерживать. Нужно было торопиться, Кера это отлично понимала. Убийц легионеров будут искать. И хорошо, если еще ее не заподозрят. В этот раз она воздержалась от своей обычной манеры. Легионеры умерли даже слишком легко — по одному удару ножом, точно в сердце, каждому. Совсем непохоже на месиво из крови и кусков тел, которое обычно остается после нее. Кера надеялась, что это собьет ищеек с толку.

Возвращение в домус Доменико прошло без проблем, хотя для того, чтобы провести мимо охраны двоих неуклюжих смертных, пришлось попотеть. В комнате, выделенной для Керы, стало слишком тесно, и та, ничтоже сумняшеся вырубила смертного ударом в висок, крепко связала, запихала в рот какие-то тряпки вместо кляпа и затолкала тело под кровать.

— Очнется еще среди ночи, орать начнет, — пояснила свои действия богиня. — А нам надо тихо. Вернется Диего, и сам решит, что с ним делать.

— Скажи, великая Кера, у него получится?

— Он убил иерарха. Он разрушил храмы чистому. Он плюет на попытки бога подчинить его. Могущественного бога. У него не может не получиться, — ответила богиня.

Ближе к вечеру вернулся Доменико, который весь день провел у Валерия — тот старался не отпускать от себя «потенциальных возмутителей спокойствия», чтобы они не испортили всю задумку в самый последний момент, и нагружал обоих какими-нибудь делами. Впрочем, у Доменико и без того была масса вещей, которые нужно добыть или договориться о поставках таковых в Памплону. Несмотря на горе по поводу предстоящей казни брата, о своих обязанностях молодой эквит не забывал.

Обычно унылое в последнее время настроение парня в этот раз было нарушено.

— Домина Ева, вы дома? — тихонько постучался в смежную комнату парень. — Слышали, какой переполох начался в городе?

— Нет, не слышала, — ответила богиня. — Что-то случилось?

— Говорят, сразу после суда этот проклятый Марк зачем-то убил аж пятерых легионеров и сбежал. Теперь его ищут и жандармы и легион, и даже чистые, но он как сквозь землю провалился!

— Такое случается, — пожала плечами Кера.

— Вам совсем не интересен этот предатель, домина Ева? Это ведь из-за него Диего… Я и сам пытался навести о нем справки, узнать, где остановился, но Валерий не дает! Я готов был уже просить отца, чтобы прислал своих людей, а лучше и вовсе попытался бы как-то помешать казни, но этот недостойный конфисковал у меня средство связи! Оказалось, он знает особенности отцовского манна. Я ему этого не забуду.

Кера немного подумала, посвящать ли Доменико в подробности сегодняшней охоты, но не нашла причин не похвастаться.

— Пойдем со мной, — тихонько позвала она. — Только тихо.

А потом вытащила из-под кровати жалобно лупающего глазами Марка и целую минуту любовалась шокированной физиономией Доменико.

— А я-то думал, как он смог справиться ножом аж с пятью солдатами, — отмер, наконец, парень. — Что вы собираетесь с ним делать?

— Это решит Диего.

Очнулся от боли, когда меня сдернули с телеги и куда-то потащили. Хорошо, что боль не была резкой, иначе еще не придя в себя, я мог застонать. А так я сначала пришел в себя, когда кто-то потянул меня за ноги, и уже потом меня скрючило от боли в тот момент, когда «тело» бесцеремонно сбросили на землю. Вернее, не скрючило. Хватило силы воли не выгнуться дугой, упав на раненое плечо. Я дернулся, остаться совсем неподвижным было выше моих сил, но в мешке это было не слишком заметно.

— Ты глянь, до сих пор кровь сочится, — сквозь звон в ушах раздался чей-то голос. — Весь мешок промок. Придется вместе с ним жечь.

— Как будто впервые, — равнодушно отвечает второй. — С них с каждого второго течет. Тащи давай. Хозяин уже печь растапливает.

— Просто денег жалко. На каждого покойника мешков не напасешься!

Да, работники крематория сегодня как-то совсем неласковы. И это нехорошо, совсем нехорошо. До крематория я доехать не должен был. По крайней мере, если бы Кере удалось выполнить мои указания. Все ведь было так хорошо задумано! Нанять пару небрезгливых бродяг где-нибудь на окраинах, чтобы выкупили труп у возниц. Такое практикуется, я знаю, особенно в последнее время, после появления чистых — с тех пор, как они запретили «надругательство над трупами». Студентов, обучающихся медицине меньше не стало, так что в последнее время у похоронных дел мастеров появился новый вид заработка. Тем более труп такого известного преступника могут и для коллекции приобрести — мало ли у людей странных хобби.

В общем, я как-то не ожидал, что окажусь в крематории. Впрочем, долго гадать над загадкой моего появления здесь не пришлось — сами «переносчики» рассказали.

— Ты ноешь, потому что мы отказали тем подозрительным мужикам, — меланхоличный говорил по-прежнему спокойно и неторопливо.

— А что, нельзя?! — живо включился в полемику нервный. — Двадцать сестерциев! Считай, за полгода заработок. И всего лишь за труп!

— А тебя ничего не насторожило? С каких пор за покойников дают такие деньги? Двадцать сестерциев ему глаза застят. А мне вот, не застят. Нечистое дело. И как ты собирался передавать им тело в присутствие взвода жандармов! Попомни мои слова — нечистое это дело, и хорошо, что не пришлось в нем участвовать. Да и вообще, мутные какие-то типы. Откуда у них деньги? Обычно за телами приличные квириты приходят, а тут то ли плебеи, то ли вообще бездомные. Говорю тебе, это подстава была.

— Вот кому нужно нас подставлять? — не унимался нервный. Дальше я не слышал, потому что меня, похоже, потащили по лестнице, и все усилия были направлены на то, чтобы не заорать.

— …уж и не помню, казнили ли в Сарагосе кого-то столь прославленного. Нет уж, зарабатывать надо на обычных покойниках. А от таких, которых даже в Риме знают, лучше держаться подальше. Так что сейчас передаем бедолагу мастеру, и забываем это дело. Понял? Вон, одного синемундирника тут оставили, контролировать. Брезгует, а с мешка глаз не сводит. Небось и в печку проводит.

Еще и жандарм сопровождающий. Видимо для меня расстарались, насколько мне известно, это не стандартная практика. Этого я не учел. План сорвался. И теперь мне представляется чудесная возможность на себе прочувствовать, что испытывает полено, заброшенное в топку.

Меня ненадолго оставили в покое, что позволило слегка прийти в себя. Послышались еще шаги, зазвучал новый голос:

— Когда будет сожжено тело?

— Так в девять пополудни у нас процедура начинается, квирит сержант. — Ох, еще новый голос. Мастер? — Все как обычно. Сейчас печь загружают потом будут растапливать. Тем временем за день покойников поднаберется. Ну и, значит, всю ночь будет работать печь.

— Начинайте прямо сейчас.

— Квирит сержант, даже если мы загрузим тело прямо сейчас, оно начнет гореть только через несколько часов. Печь должна разогреться.

— Мне наплевать, — не выдержал синемундирник. — Мне приказано проследить за преступником до тех пор, пока он не сгорит. Я не собираюсь куковать здесь лишние пять часов, пялясь на ваши тупые рожи и нюхая трупы. Живее, что б вас!

— Как прикажете, квирит сержант, — недовольно пробормотал похоронных дел мастер. Я распоряжусь, чтобы затапливали печь.

Вот это уже очень нехорошо. Этак меня и спасти не успеют. Что-то меня не тянет быть заживо сожженным. Я слушал, как похоронных дел мастер велит истопнику затапливать печь, и едва удерживался от того, чтобы «воскреснуть». Нет уж. Я все-таки даже сейчас не совсем беспомощен. Мне уже довелось сегодня пользоваться даром, но не так уж сильно я и перенапрягся. А значит, нужно посильнее оттянуть кремацию. Сдаваться я не собираюсь. Устройство крематория мне незнакомо. Печь находится где-то в подвале — ее я не увидел бы, даже не будь на мне мешка. Но такие вещи уже давно не являются для меня препятствием. Я провалился в транс, и обратился к манну.