Страница 15 из 25
— И дар был принят. Три дня прошло, и поднялся священный дуб. А еще через трижды три мой прапрадед снял с него первые листья, чтобы сделать корону. Она до сих пор венчает чело моего сына.
— Я… очень за него рада.
Спросить про имя? Или подождать, пока дама представится? Или вовсе извиниться и уйти? Или не уходить, но поинтересоваться, не знает ли она совершенно случайно моих родственников?
— Ты на него не похожа.
— На кого?
— На моего сына.
— А должна быть? — что-то она мне не нравится. Не внешне, нет, скорее вот ощущение такое, что она меня разглядывает, как…
— Но ты нашла дорогу, и это что-то да значит. Идем, — и развернулась, нисколько не сомневаясь, что я последую за ней.
Я поглядела на дуб.
На красные листья, на кору, по которой пробегали искорки. На Люта.
— Прошу прощения, уважаемая дана, — произнес он и протянул мне руку. А я подошла и взяла, потому что… что-то не хотелось мне идти за этой вот уважаемой даной в неизведаные дали и одной. — Боюсь, я не могу позволить вам…
— Я твоего позволения не спрашиваю, — обернуться она не соизволила. — Оно мне и не нужно.
— Ошибаетесь, — Лют потянул меня. И встал так, что очутился на самой границе круга, а я — за его спиной. — Яна находится под покровительством моей семьи. И я отвечаю за её безопасность.
— Она сама пришла.
— Ей было интересно и только.
— Тропа открылась. Священный дуб признал её.
— И вновь же, это ничего не значит.
Что-то мне чем дальше, тем меньше нравится все это вот.
— Это значит, что в ней кровь моего внука.
— Возможно, — Лют не выпустил моей руки. А я сама вцепилась в его пальцы. — Но вы о том и прежде знали. Однако как-то не спешили сохранить эту кровь.
Молчание.
— Дитя не было признано вашим народом, — спокойно и даже равнодушно продолжил княжич. — А потому сейчас Яна свободна в своем выборе. И если ваш сын желает встретиться с ней, то пусть придет.
— Многое себе позволяешь.
— Не больше, чем вы.
Что-то чем дальше, тем больше мне не нравилось ни происходящее, ни эта вот женщина.
Она сделала шаг.
Прищурилась.
— Не стоит, — сказал Лют. — Вы знаете, что я прав.
Загудели деревья, смыкая ветви, словно желая запереть нас здесь, на поляне. Потянуло силой, живой, но не доброй.
— Уходи, — она смотрела в глаза княжича. — Уходи и я отпущу тебя, памятуя о договоре… я скажу, что ты исполнил свой долг, если тебя это волнует.
— Не это, — Лют выдержал её взгляд. И руку мою не отпустил. — Договор и прочее… это вы с дедом разговаривайте. Яна, тебе тут больше ничего не надо?
Ничего.
Пожалуй.
Я посмотрела на дуб, который стоял, равнодушен к тому, что происходит вокруг, и развернулась. Было опасение, что ударят в спину, что…
Шаг.
И ничего.
Сила вокруг гуляет, пусть чужая, но… не опасная.
— Постой, — этот окрик заставил меня замереть. — Ты ведь пришла. Зачем?
— Сама не знаю, — честно ответила я, обернувшись. — Но не стоит переживать. Я не претендую на вашу корону.
— Корона и не примет того, в ком есть проклятая кровь.
Она, эта женщина, снова была иной. Не человеком, но и не той подавляющей красавицей. Нечто среднее. Нечеловеческое совершенно, но и не настолько чуждое, чтобы это пугало.
— Почему проклятая? — спросила я.
— Тебя только это интересует?
— Не только. Но вы ведь все равно не скажете?
— Разговор?
А глаза у нее разные. Как-то я сразу и не заметила. Разные глаза. Один желтый, что цветы ястребинки, другой — синий, как вода в роднике.
— А я, кажется, вас знаю… — я шагнула к ней. — Только… вы выглядели иначе.
Она чуть склонила голову.
И в движениях её есть нечто донельзя знакомое.
— Поговорим? — спросила она.
Мягко-мягко. Даже с горечью.
И я кивнула.
— Поговорим.