Крёстная

Если до этого семейство считало меня просто сотрудницей с приветом, то после этих слов я определенно стала в их невероятно «цивилизованных» глазах дикаркой. Я так и видела, что дополнила все образы о русских. Даже в глазах дорого мне Сашки, который покраснел еще больше, чем прежде.

М-да… Не думала, что он будет так сильно меня стыдиться и не оценит шутку.

Один нонно насмешливо поглядывал на все это пропащее дело.

— Кушай-кушай, дольчеза, тут много витаминов, а женщине нужны витамины, — приговаривал он.

В общем я не особо удивилась, что со мной больше никто не разговаривал. Летиция и Хорхе тихо переговаривались между собой, дедушка слушал без остановки болтающую малышню. А Сашка…

А что Сашка? Он так сидел у окошка в другой стороне частного самолета, теперь уже без меня, ведь меня забрал дедушка. Вот и разрывался между ноутбуком и телефоном, лишь изредка бросая на меня весьма хмурые взгляды. Интересно, что он так высматривает? Новую девушку в Тиндере метчит и сравнивает насколько она адекватнее?

Пальцы самы открыли ноутбук, чтобы заняться хоть чем-то полезным в полете, а внутри все пылало от негодования и злости.

Если бы Летти и Сашка не ссорились из-за концепции для «Густо дела Вита», ничего бы этого не было.

Моя счастливая, бедная жизнь им не понравилась! Ничего-ничего… Я сейчас вам такую концепцию «вкуса жизни» напишу, что у вас зубы будет сводить, лишь читая описание моего плана "пыток для зажравшихся мажоров'.

Пора хоть кому-то заставить вас спуститься на землю грешную.

Невольно я повернула голову к дедушке, мысленно умоляя придумать в этот раз наказание покреативнее.

И дедушка меня не подвел.

Если честно я не верила, что когда-нибудь вернусь на Сицилию. А уж в качестве укротительницы собачьих упряжек и бедной кладоискательницы, и подавно.

Выйдя следом за всеми из машины на проселочную дорогу, я поправила красную юбку и озадаченно смотрела на зеленый склон вулкана Этна. Из черного внедорожника перед нами, также вышел радостный синьор Лукрезе старший, вместе с маленькими правнуками, с такими горящими глазами, что я едва не рассмеялась и не выдала своего черного предвкушения.

Голова снова болела и кружилась, живот болел из-за женских дней, и я старалась даже не думать о том, как же сильно меня ненавидит и презирает вся семья. Потому что Летти и Хорхе готовы были меня прибить одним взглядом, а Сашка…

Он будто сторонился меня.

Люцифер лишь изредка бросал весьма хмурые взгляды, а после снова прятался в экране телефона. Так и хотелось съязвить, что он новое лицо для пиар-кампании его парижской квартирки так усердно ищет.

— Кари нипоти, в одну шеренгу становись! — с предвкушением улыбаясь, скомандовал дедушка.

— Вот это попадос… — простонала Летти, поправляя рукава черного платья.

Вымученно улыбнувшись, мы все встали по стойке смирно, включая малышей в ярких костюмчиках, возглавлявших наш стройотряд.

— Мне понравился ход ваших мыслей, — довольно поджал губы нонно. — И так как у вас всех сегодня выходной, я решил, что мы его проведем всей семьей, за исключением тех, кто занят чем-то полезным, конечно.

Оценивающе посмотрев на Сандро, Летицию и меня, синьор Лукрезе будто невзначай добавил.

— Ну, и заодно проверим без преуменьшения гениальную идею, миа нипоте Алессандро, для нашего весьма дорогостоящего отеля.

Дедушка махнул куда-то в сторону рукой и к нам подбежал Фабио с охапкой целлофановых пакетов. Виновато посмотрев на каждого из нас, он решительно выдавал каждому по пакету, а я, увидев содержимое, невольно с черным предвкушением усмехнулась.

Так им и надо, этим мажорам.

Темно-карие глаза старика озорно блестели, и дедушка обратился к маленьким мальчикам, как и мама, носящих круглые очки.

— Говорят давным-давно на наш волшебный остров приплывали короли и пираты, за самым дорогим сокровищем на свете — красными апельсинами.

— Они стоили дороже золота… — с болью прошептал Сандро, опережая на несколько секунд слова дедушки. — И именно в нашем саду они нашли лучшие на свете.

— Заглохни… — шипела рядом с ним Летиция. — И так все беды из-за вас двоих…

Делая вид, что ничего не замечает, нонно торжественно продолжил:

— А потому сегодня мы будем все играть в бедных пиратов и искать самые лучшие плоды. Кто соберет больше всех сокровищ, тому обещаю исполнить одно самое сокровенное желание.

Мы все тут же напряженно переглянулись. Неужели и правда дедушка решил нас так просто за все простить?

— Совсем любое желание, нонно? — ласково поинтересовалась Летиция.

— Ну, а почему бы и нет? — загадочно подмигнул ей дедушка.

И, конечно, дети оглушительно громко завопили.

— СОБАКИ!

Бросив на меня убийственный взгляд, Летиция тихо сказала:

— Вики, я тебе этого никогда не прощу…

Солнце почти село, а мы в спецовках торжественно собирали остатки апельсинового урожая в огромные корзины. Хотя если честно стоило мне увидеть этих троих в робе, как у меня даже голова болеть перестала.

Появился такой заряд бодрости, что, если бы не ныл так сильно живот из-за женских дней, я бы из принципа уделала их еще в первый час и посмотрела, как они будут уговаривать меня загадать их желание.

Подбежав к родителям, детвора в бумажных пилотках из газет, ослепительно сияла улыбками и набирая в маленькие ведерки, апельсины из наших корзин, довольно лепетала на испанском:

— Мама, папа, а давайте бумажного змея сделаем после поиска сокровищ? Запустим его как флаг для пиратского корабля дедушки! — предложил Андреас.

— Не сегодня, милые, — тепло улыбнулась Летиция, потрепав их по кудрявым шевелюрам. — Нам с папой нужно важные дела еще сделать.

— Тогда давайте украсим наши сабли! — встрял Виктор.

— Давайте, я вам лучше куплю уже готовые? — мягко отказывал Хорхе. — Нам сегодня еще работать нужно…

— Тогда может вы и собаку купите? — начал торговаться Андреас.

Тон Летиции мгновенно стал жестким и строгим, как на съемочной площадке.

— Никаких собак.

— Ну, хоть одну на двоих? — строил глазки Виктор.

— Нет, — решительно покачала она головой. — Мне и от вас беспорядка в доме хватает. Каждый раз приезжаю со съемок, а у вас с папой словно бомба взорвалась! Сколько нянек от вас сбежало⁈

— И даже змея не сделаем? — с надеждой спросил он.

— Виктор, я уже сказал, что не сегодня. Завтра поговорим, — также жестко закончил разговор Хорхе.