Крёстная

— Не выеживалась, — поспешно поправила я и, чувствуя озарение, сразу же предложила. — Давай тогда в космос! Летти же такого тебе не предлагала?

— Не-а — замотал головой Сандро, наливая себе еще.

— Тогда слушай дальше, — благосклонно кивнула я. — Значит летим мы в космос…

Встав на носочки, я тут же начала показывать, как активно и в духе звездных войн мы куда-то летим.

— А там темно, звезды сверкают как эти… — я щелкала пальцами. — Ну, как эти… Как их там…

— Бриллианты!

Я приложила руку к сердцу в знаке благодарности.

— Брилилилианты. Мы их значит цепляем, — резко разрезала я воздух ладонью. — И обратно на землю… Тыщь-тыщь-тыдышь! И оказываемся здесь в отеле!

На миг моя фантазия иссякла и схватив бокал с вином, я снова сделала несколько глотков.

— Чертовски хороший план, Вики… — довольно произнес он, делая фото как я пью вино. — А что потом?

Размышляя, я, сделала еще глоток и уже потянулась к шоколадке, на что Сандро поразительно точно отреагировал, резко вырвав ее у меня из рук.

— Так здесь нельзя…

Сандро пьяно покачал головой, швыряя шоколадку себе куда-то за спину и указал пальцем в потолок.

— Боженька нас покарает за такое отношение к этому вину… Это же нектар из самого Эдема!

— Грешна, каюсь, больше такого не будет… — почти всхлипнула я, складывая руки в мольбе. — Простишь меня деревню?

Люцифер одобрительно моргнул и будто прощая все мои грехи, впихнул мне в рот какую-то другую закуску. Соленую и совершенно непонятную по составу.

— Вот только то, что я даю… в рот и бери…

Слегка пошатываясь, он уже снова протянул ко мне зачем-то руку, как я вдруг поймала то ли белку, то ли вдохновение. Вскочив на диван как горная козочка, я тут же начала вещать дальше на камеру в руках Сандро:

— Мы падаем быстро-быстро и оказываемся здесь, а тут такая красотища… — я вдохновленно закрыла глаза. — Мерцает эта волшебно синяя вода, скалы…Ох, какие же чудесные здесь виды…

— Еще бы! — громко икнул Сандро, наливая мне еще вина. — Это же я выбирал!

Я тут же согласно закивала.

— Эт факт… — душой признала я. — Ты просто лучший в выборе самого лучшего…

Сандро смущенно заулыбался и, поставив бокал на стол, снова сделал мое фото на профессиональный фотоаппарат.

— Мы летим-летим, потом падаем-падаем в твое волшебное вино… Оно в бокалах кружится и кружится… Музыка очаровывает, и божественная еда так сводит с ума, что даже… даже… Даже стейк по тарелкам прыг-прыг-прыг…

Наверное, на третьей моей идее в таком духе Сандро и начал безбожно много пить.

Схватив кусочек какой-то мясной закуски, мною незамедлительно было исполнено, как именно должно все выглядеть, а Сандро не выдержал и оглушительно расхохотался, закрывая лицо руками:

— Стейк по тарелкам прыг-прыг⁈

— Ой, ну ладно… Не прыг-прыг, — меняла я концепцию на ходу. — Он просто красиво крутится в тарелочке и пританцовывает под музыку. И снова вино… Танцы…

Я залезла на диван и начала пританцовывать с шарфиком, подражая восточным красоткам, а Сандро фотографировал или снимал меня на видео.

Правда я, кажется, так увлеклась, что через пять минут съемок ему пришлось ловить меня, чтобы я не свалилась. Но я даже не заметила, напевая какую-то песенку, играла красной шалью у нас над головами и перед глазами, пока он продолжал ловить кадры.

— О чем думаешь? — улыбнулась я ему из-за шали, глядя прямо в глаза.

Несколько секунд Сандро напряженно смотрел на меня сведя брови на переносице, а после как-то отрешенно пробормотал:

— Мне реально нравится… Мне нравится…

Учитывая, что на английском языке это звучит просто «I like» и непонятно, о чем или о ком он говорил, я восприняла это на своей волне.

— Правда⁈

На миг он замешкался, но залпом допив вино из бокала, решительно кивнул.

— А почему нет? — улыбнулся Сандро, обхватив меня за талию одной рукой. — Вики, а полетели… В Париж…

В моей голове тут же заиграли десятки вариантов песен про Париж, и я незамедлительно начала свое музыкальное выступление.

— Значит летим в Париж, — рассмеялся он.

Сама не знаю почему, но я начала петь песню Ленинград «Вояж». Спохватившись, что Сандро терпеть не может русский, я виновато посмотрела на него. Но он снова лишь рассмеялся и кивнул на выход.

— Можешь петь ее хоть всю дорогу… Хотя нет, просто пой, если хочешь… Мне нравится твой голос…

— А мы летим-летим-летим…

Я тут же показала свою пантомиму с планом съемки полета в космос.

— И потом гуляем-снимаем-гуляем-снимаем и снова гуляем, — подыгрывал мне Сандро. — А потом бац, и мы снова здесь…

14 апреля

Телефон беспощадно жужжал сквозь сон, а я даже не могла пошевелить рукой, чтобы до него дотянуться. Казалось, меня поднимает на волнах вверх и вниз, лоб щекочет теплый, хмельной бриз, но как не удивительно меня не укачивало.

Жужжание стало еще громче и настойчивее.

— Да, блин… — пробормотала я.

С трудом приоткрыв глаза, я едва не закричала, видя перед глазами мускулистую мужскую грудь. К слову, весьма пушистенькую. Не понимая, что произошло, я приподняла голову и с убийственного похмелья пыталась разобраться.

Голой грудью я лежала на мужчине в расстегнутых белых брюках. А он в свою очередь весьма бессовестно запустил ладонь мне в трусики, сжимая за задницу.

— Черт…

С неистовым усилием я набралась мужества и решилась посмотреть правде в лицо. Однако не выдержала и сгорая от стыда, снова зарылась лицом в мягкий ковер на его груди.

— Это же надо было умудриться так напиться…

К счастью, спортивный красавчик, продолжил мирно спать на спине, обнимая меня лежащую на нем сверху.

Однако телефон снова кошмарно зажужжал и, причмокнув губами, Сандро сонно похлопал рукой по кровати и тумбочке. Не просыпаясь, он отключил звук на телефоне и судя по громкому храпу снова провалился в мертвецкий сон. Как вдруг вместе со мной резко перевернулся, подминая меня под себя словно подушку.

Несколько секунд я лежала, не дыша и напряженно смотрела на балочный потолок над головой, пытаясь вспомнить хоть что-то после слов «Полетели в Париж», как вдруг услышала еще явно не до конца трезвый голос Сандро.

Когда мужчина с бодуна сжимает тебя за голую грудь одной рукой, а вторую бесстыдно держит в твоих трусиках, меньше всего ожидаешь от него услышать:

— А ты что забыла в моей постели?

И будто желая меня добить еще больше, за окном раздалось ужаса родное: