Страница 11 из 20
– Я с радостью, спасибо. Никогда не видел столько разных блюд. Надеюсь, твоё сате не острое?
– Нет, оно очень мягкое и приятное.
– Сачинт, а ты тогда возьми у меня один хот-дог вместо твоей палочки с сате.
– Сосиска из какого мяса?
– Да я откуда знаю? Просто вкусная – я и не различаю…
– Там, наверное, свинина, а мне такое не положено по закону, так что извини…
Сачинта отвернулась и пошла в сторону девчонок, дружно усевшихся под столом, чтобы слушать истории друг о друге. Кто как мог рассказать и понять, объяснить и услышать – каждый по-своему, но обнимались и слёзы лили все. Впрочем, иногда лица озаряла и улыбка.
Вдруг все, будто по команде, прекратили есть, пить, беседовать и настороженно привстали или отошли от своих мест на шаг, когда увидели двоих Смотрителей, появившихся внезапно возле пиршественного стола.
– Через час приходите в Лагерь на холме. Не опаздывайте. От этого зависит ваша судьба, – произнёс один из молчаливых серых стражей, указывая направление, куда надо идти. На самом деле, не более чем в миле ходьбы от пиршественного стола находилась возвышенность с обнесённой частоколом на самом верху местностью.
Смотрители развернулись и сами отправились в указанный лагерь.
Веселье стихло в предвкушение часа развязки. Что-то надвигается, как туча в знойный день.
– Это был поминальный обед?! – раздался возмущённый голос Кристины. – Нас накормили в последний раз, чтобы пустить в расход?! Тип, последнее желание приговорённого к смертной казни?
Ей никто не ответил. Многие стеснялись друг друга, боялись быть собой или создать первое неловкое впечатление о себе вот так сразу перед всеми, высказав суждение, возможно нелепое.
Она же, казалось, не стеснялась ничего:
– Мы так и будем молчать? Девчонки, вы же сами рассказали, какую лапшу вам на уши навешали, прежде чем вы сюда попали. И где эта лапша?
– Но мы же ещё ничего не знаем. Нас просто позвали в их лагерь за частоколом, – Роб решил ответить, раз уж когда-то принял на себя обязанность капитана. Значит, и вести должен до конца, хотя и сам не понимал, к какому концу всё движется.
– Хорошо, нас позвали… Но как насчёт тех, кто не дожил до этого пира, до этого лагеря? Что за беспредел?! – Кристину было не остановить. – Почему нас бросили в старом корабле во время шторма, а не привезли сразу сюда, на пир, чтобы начать по-человечески знакомство? Ребята, это ненормально! Мы подписались на добровольное рабство.
Среди наступившей тишины под звуки дождя за пределами пиршественного прилавка раздавалось одинокое чавканье – высокий худощавый мальчишка в спортивной куртке, в очках и с причёской под горшок преспокойно поедал рыбное ассорти, причмокивая от удовольствия. Казалось, его не тревожило то, о чём говорила Кристина, что другие переводили теперь уже ставшим своими землякам.
– Ты чё лопаешь тут?! – Нашла козла отпущения юная американка.
– Мёлье, – сознался паренёк в спортивке.
– В смысле, мы тут думаем, как выжить, а ты жрёшь своё мёлье?! Жалкую подачку, которой нас хотят купить?
– А почему бы нет? Не пропадать же вкусной рыбе, – флегматично заметил ценитель мёлье и невозмутимо продолжил трапезу.
– Реально, ребят, за час столько ещё всего можно попробовать! – поддержал незнакомца Артур и вернулся к столу в поисках замены любимого стейка чем-то более изысканным.
Кристина лишь развела руками и, обидевшись на весь белый свет, который её не слушает, села на землю, высунув ноги в розовых туфельках за пределы навеса, подставив их такому же предательскому ливню.
– Что, Кристи, бургеры закончились? – шутливо начал разговор с землячкой Роб.
– Пошёл ты! – Небезызвестный средний палец возник перед носом земляка.
– С Мичигана, видимо, да?
– Детройт.
– О да, ты, вижу, заводная.
– Пошёл ты снова!
– Да брось. Ну на кого ты тут дуешься? Мы пока не команда, чтобы собраться и сделать что-то вместе. Обстоятельства сильнее нас. Надо понять их. Большего мы пока сделать не можем. И ты нужна нам, чтобы создать одну большую команду. Ну давай, пойдём на дорожку подкрепимся. Пускай даже, как ты говоришь, это и будет последнее желание приговорённого к смертной казни. Но разве сам приговорённый станет от него отказываться добровольно?
– Нет, – улыбнулась Кристина. – А ведь, правда, не станет… Эй, девчонки! – прокричала она новым подружкам с разных уголков мира, понимала она их или нет – неважно. – Девчонки! Объявляю пир Судного дня. Жрём так, словно это наш последний в жизни обед!
И её услышали.
С новыми силами налетали на пиршественный стол с разных концов не только девчонки, но и внявшие зову мальчишки. Чуть меньше часа у них осталось – за это время стол должен стать совершенно пустым.
Это вызов.
И вызов принят.
Частокол был неприступным для подростков: стена из кольев высилась ещё метра на два над их головами. Впрочем, ворота оказались отворены настежь. Внутрь вела торная тропа, оканчивающаяся бамбуковым настилом, стоящим в центре лагеря, будто помост для казни в центре площади или сцена для выступления во время собрания.
Лагерь казался пустым. Двигаясь всё так же цепочкой: впереди Роб – теперь уже с Кристиной, за ними Артур и Азиз. Прочие слегка отставали, да и цепочка их больше походила не на висящую в воздухе, а на распластавшуюся на полу. Если с первыми что-то случится или дверь закроется, остальные тут же ринутся с холма водопадом.
Но первопроходцы благополучно оказались внутри и грозы не случилось, если не считать той, которая не прекращалась будто бы вечность.
– Там пленники! – закричала звонкая Кристина. – Людей связали!
Новость мгновенно разошлась по цепочке на разных языках. Она лишь раззадорила любопытство: все жаждали скорее оказаться по ту сторону частокола и тоже увидеть пленных.
– Дикари! – предполагали мальчишки, с выпученными глазами передавая слух девчонкам, следовавшим за ними.
– Варвары в цепях!
– Каннибалы! – с приглушённым шёпотом говорили девчонки подружкам.
– Они ели людей и теперь их казнят.
– Нас съедят! – Любитель мёлье, одетый в спортивную курточку, замыкал процессию, но это ничуть не помешало ему делиться сведениями с воздухом позади себя.
В самом отдалённом от подростков крае лагеря, со стороны холма, спускавшейся к морю, вдоль по периметру частокола аккуратно расставили девятнадцать стульев, к которым были привязаны люди в масках. Они не сопротивлялись: не пытались кричать или порвать верёвки. Они приняли свою судьбу и покорно ждали казни или ещё чего хуже.
Один из Смотрителей встал возле первого стула с пленником, второй – возле последнего.
Не говоря ни слова, порой с открытыми от изумления ртами, гости странного лагеря расходились по всей его площади, не сводя глаз с сидящих неподвижно.
– Ради кого же нас не принимали этот час? Я думала, ваш какой-нибудь мегакрутой босс был слишком занят, чтобы нас принять. А оказалось, в лагере никого и нет, кроме нас и ваших дикарей! – привычно возмущалась Кристина.
Ей никто не ответил. И это тоже выглядело привычно.
Но семя разочарования было брошено: подросткам снова никто не собирается ничего объяснять. Ни по прибытии на остров, ни спустя обещанный час.
– А это и не дикари, – зловеще отчётливым тоном заметила Сачинта. – Они же одеты, как мы. В кеды, кроссы, шлёпки, сланцы, да и футболки с платьями на них тоже…
– Нас свяжут и посадят рядом!!! – завизжала Кристина и, ожидая погони, стала расталкивать толпу, чтобы первой выбраться с проклятого лагеря. – Нас казнят!
Последние слова она крикнула в лицо всё ещё замыкавшему строй высокому подростку в спортивке и выскочила за ворота. Он поглядел ей вслед, размышляя, не ослышался ли.
Не зная, стоит ли бежать вслед за девчонкой в розовой кофте, все повернулись лицом к воротам. К удивлению, Кристина очень скоро вернулась, не дав должного времени на разрешение проблемы.