Страница 12 из 15
Сердце одичало лупит. Только от стука уши закладывает, а в мозгу сводящий с ума рой. В каком-то затуманенном сознании весь путь провожу. Да, в принципе, последние дни просто существую, а не проживаю.
Не помню, как оказываюсь перед знакомым двухэтажным домом: ни аэропорты, ни полет, ни дорогу не осознаю. Только сам факт того, что я здесь. Мышца за ребрами бьётся изо всех сил, разгоняя кровь на максимум. Жаром кожу обдает, тут же сменяясь на холод и мурашки.
Заторможено смотрю на крыльцо, освещённое маленькими лампами. Долго не решаюсь шаг сделать. Тело будто парализовало. Тяжёлой волной внутри разливается страх. Боюсь, сука. Одичало боюсь, что сломаюсь.
Осторожно прохожу вперёд. К двери добираюсь под свистящие хрипы, словно вот-вот задохнусь. Как ни пытаюсь – не могу себя в руки взять. Все дрожит. Выкручивает до невменяемой дрожи.
Нервный стук. Рваный и какой-то дико неуверенный. Смотрю, словно в замедленной съёмке, как неспешно открывается массивная входная дверь. Маленькая утомленная женщина показывается на пороге. Смеряет меня взглядом, полным дикого отвращения, чем заставляет поежиться. Долго молчит. И я не в силах вымолвить ни слова. Мне просто стыдно. До одури сжигает эта обжигающая лава изнутри. Но нужно сказать. Просто необходимо все исправить.
– Миссис Уильямс… Я…
Обжигающий шлепок по всем обостренным клеткам. Острая боль растеклась по щеке, ещё больше провоцируя внутренние раны.
– Пошел. Вон.
Чеканит, практически не разжимая челюсти. Каждую букву выплевывает. Глазами убивает.
– Пожалуйста, дайте шанс все объяснить…
– ВОН! – тычет указательным пальцем мне в плечо. Эта крохотная женщина буквально гремит, словно разошедшаяся гроза. Такой могла быть и ее дочь. – Не смей здесь появляться больше. Иначе придется разговаривать уже не со мной. Убирайся с нашего крыльца!
Резкий взмах густых волос, и дверь с оглушительным грохотом захлопывается прямо перед моим носом. Ошалело смотрю на темное полотно, прокручивая в мозгу озвученное.
А чего я хотел? Чего ждал?
В бреду отхожу на безопасное расстояние от дома, рассматривая рождественское убранство. Сейчас эта мишура выглядит просто нелепо. Весь праздничный настрой меркнет по сравнению с тем раздраем, что я принес этой семье. Машинально поднимаю голову, натыкаясь на одно единственное темное окно на втором этаже, догадываясь, кому-то принадлежит.
Заходится опять. Тарабанит молотом в груди, не жалея сил. Кожей ощущаю, что она рядом. Но не могу достать. Сука, не могу…
Я жил возле ее дома почти пять долбаных дней. Ходил тенью, ожидая, что всё-таки появится. Уезжал только поспать. Не ел, не пил. Бесконечно много курил. Дёргал сигареты одну за одной в надежде, что отравлюсь быстрее, чем пойму, что ничего не исправлю. Но долгожданное облегчение так и не приходило. Там будто все вымерли. За прошедшие несколько суток входная дверь открылась всего пару раз: каждый из них я замирал в каком-то дичайшем предвкушении, смешанном с остервенелым страхом. Но все напрасно – Диану я так и не увидел.
Когда надежды совсем не осталось, как и каких-либо физических сил, под вечер двадцать девятого декабря на крыльце показалась знакомая светлая макушка. Изможденное заплаканное лицо выбивает последний дух из вымученных лёгких. Не понимаю, как начинаю идти. Просто в какой-то несознанке двигаюсь, стремясь быстрее оказаться рядом. Обнять. Почувствовать. Объясниться.
Она видит. В нескрываемом ужасе пятится назад, натыкаясь на скамейку. Не успевает среагировать, когда я оказываюсь рядом. Пытается закрыться руками и дико кричит, в попытке отогнать меня от себя. Я же, словно обезумевший, хватаю свою женщину, припечатываю к себе и втягиваю носом знакомый аромат. Господи… Какая она… Как же я соскучился…
Маленькие ладони лихорадочно стучат по моей груди, пытаясь оттолкнуть, но я только лишь сильнее прижимаю к себе, не смотря на разрывающий всю душу в клочья плач.
– Прости меня, маленькая… Прости меня, родная… Я так тебя люблю… – каждая фраза вылетает опасной пулей, но не достигает цели. – Так люблю…
– Отпусти меня! Уйди! Отпусти! – ладони ещё больше колотят грудь и все, до чего могут достать. Сжимаю руки, на что в ответ Диана со всей дури кусает меня за палец, заставляя поморщится и ослабить хватку. – Не смей! Не трогай меня! Никогда!!!
Жуткий крик сопровождается душераздирающим плачем. Но не могу я сделать так, как она просит. Просто не могу.
– Да посмотри ты на меня! – ору в ответ, встряхивая ее за запястья. – Я без тебя подохну, слышишь? Я умираю! Я виноват!
Выбиваю из себя каждое ебаное слово. Вою для нее. Обнажаю кровоточащее нутро. Но она не видит. Не чувствует. Не верит.
– Все ложь! Только ложь! Только грязь! Отпусти меня!!!
Натуральная истерика. У нее, у меня. Разрываем оглушительными срывами все пространство вокруг, но никак не спасаемся. Ещё больше умираем.
– Посмотри в глаза! – цепляю раскрасневшиеся женские щеки и заставляю столкнуться взглядами, сжигая друг друга собственными эмоциями. – Я не вру. Не вру! Я очень тебя люблю, Диана! Прости меня, пожалуйста… Что мне сделать? Скажи мне… Я на все готов… – лбом утыкаюсь в ее переносицу. – Маленькая…
– Отойди от моей дочери, – Арнольд Уильямс наставил на меня охотничье ружье и с самым агрессивным видом палит такими знакомыми, но одновременно чужими глазами, что руки, сжимающие женское тело, сами опускаются. – Не заставляй повторять дважды.
Медленно отодвигаюсь. Разворачиваюсь. Натыкаюсь не жёсткий бескомпромиссный взгляд. Диана на трясущихся ногах проскальзывает мимо меня к отцу. Мужчина тут же хватает ее за руку, пряча за спину. От меня пряча.
– Если ещё раз появишься возле моего дома, я тебя пристрелю.
И больше ни слова. Ни единого, мать его, слова. Только безумный осадок от понимания того, что я не справился. У меня не было ни одного шанса на понимание с ее стороны. Не говоря уже о прощении.
Звонкий хлопок дверью скрыл от меня любимую женщину, оставив только ворох смердящей гнили за душой. Только бесконечную вину, разочарование и опустошение. Полное отсутствие надежд и стремительное желание надраться, чтобы забыть то, каким взглядом она только что прожгла мою душу.
С двадцать девятого декабря, именно с этого момента, я стал пропивать собственную жизнь. Но теперь меня это мало волновало. Совсем не волновало.
Глава 13
Heavy In Your Arms – Florence + The Machine
Диана
– Дыши. Давай, спокойно, – сильные руки прижимают к себе, закрывая от внешнего мира. Мэтью гладит мои волосы, продолжая нашептывать успокаивающие слова, а у меня внутри огромная бескрайняя пустыня – сухая, безжизненная и безвыходная. – Выдыхай.
– Что он здесь делает? – голос дрожит, но фраза, на удивление, вылетает твердо. Чего не сказать о душевном состоянии. Там полный раздрай и отсутствие равновесия. Кажется, что каждый шаг станет последним. Ловлю в плен своих глаз серые напротив, топя в собственном напряжении, и жду ответа. – Мэт?
Мужчина молчит, испытующе глядя в ответ. Мурашки табуном побежали по коже, простреливая сердце ударами на вылет.
– Ты знал… – не вопрос. Утверждение. Понимание выбивает из груди протяжный вздох. – Все специально, да? Специально?
Ответа не требуется, все и так прозрачно и понятно. Слезы больше не катятся. Только интонации повышаются, соответствуя напряжению, разрывающему тело. Пытаюсь отстраниться, но Мэтью не даёт. Крепче прижимает к себе и тяжело дышит.
– Мы работаем с Джеймсом. И дальше будем продолжать. Вы все равно когда-нибудь увиделись бы. Просто это явно не должно было случиться сегодня.
Слишком спокойно. Даже как-то обыденно. Но только бешеный стук мужского сердца даёт понять, что его обладатель сильно нервничает. Я же, почему-то, не испытываю никакой злости. Только непонимание и удивление, перекрывающие ранее испытанные эмоции от случайной встречи.