Страница 5 из 14
Ноут, флешка, наши телефоны. Он активировал мой телефон, зашел на электронную почту, и на изогнутом экране монитора с большой диагональю появились видеофайлы с темой «Я»: его связи, зверства, извращения… Мужчины, женщины и подростки, почти дети… «Персональные» и групповые порно сессии, и даже оргии, где он в главной роли – вампира, садиста, доминанта. Увы, не архив прошлой жизни. Судя по датам съемок – настоящие будни одержимого урода.
– Это… Я?! – Закусил кулак и молча просмотрел подборку роликов своего хоумвидео. Меня мутило, я не отслеживала объем информации, отравляющей сознание последние четыре месяца. Поставил на паузу, с гнусным чавкающим звуком втянул клыки, обтер о белоснежную салфетку окровавленный кулак и резюмировал. – Представляю, как ты ненавидишь меня, родная. Даже не за эту ложь. Что взять с чудовища? А за то, что разрушал тебя как личность, заставил презирать себя, ломать, когда не могла оставить умирать и позволяла существовать такому уроду дальше.
Испуганно замерла. Гордон грубо выругался, и я смогла вздохнуть. Мое присутствие оставалось необнаруженным.
– Твою же мать… Предпоследний ролик перед бенефисом?! И это последнее, что она помнит? Вот и откат. Из ада. – Гордон скинул в металлическую ванночку зажим с окровавленным тампоном и, сипло взвыв от боли, зажал переносицу. – Но добрый доктор прав. Это не внушение. Это я. Материальный.
«И до Джоржа добрался?!» – осознавая масштабы его ментальной диктатуры, машинально следила за нервно барабанящими пальцами по подлокотнику.
– Письма отправлены с разных фейковых ящиков, все зареганы на неизвестном почтовом сервере. Территориально за границей. Для следственных органов недоступны. Даже если удастся технически отследить подставного отправителя, то реальную личность установить невозможно. Мне нужен ее ноутбук, флешки, телефоны – все! Уничтожить эту мерзость. – Гордон отфильтровал файлы по дате и открыл последний: «Этот я еще не видела». – Так, спокойно. Ищем след.
Смотрели оба, не дыша. Камера фиксировала время съемки. Дата совпадала с моментом моего пробуждения в его доме после четырех дней бреда.
Девочка задумчиво крутила тяжелое помолвочное кольцо на безымянном пальце, отвлеклась на посторонний звук и, пытаясь приподняться, вздрогнула. В тени материализовался обнаженный хозяин дома.
Гордон поморщился и глубоко затянулся дудкой, глуша приступ брезгливого кашля, а я вросла в ледяной пол, когда увидела это чудовище со стороны…
Распущенный, голодный, бездушный психопат. Все тот же искусственный больной взгляд, транслирующий откровенную похоть и вседозволенность. Зрелое античное лицо искажено презрительной усмешкой. Сильные руки скрещены на груди. В облике какая-то поврежденность. Во власти этого монстра находилась доверчивая девочка с глазами-звездами, что излучали абсолютные любовь и принятие.
Сердце замерло от страшного предчувствия: «Мозг милосердно отключил часть воспоминаний?»
Хищник медленно опустил руки, группируясь для атаки. По бедру нетерпеливо постукивало его излюбленное орудие Британской инквизиции – плеть-кошка с девятью хлыстами. Удивление на побледневшем лице жертвы сменилось настороженностью: «Люк?» Прыжок…
Я прикусила щеку, чтобы не заверещать. Неуравновешенный сосед по камерному «кинотеатру» приватного сеанса взорвался. В меня летели зажимы, скальпели, хирургические тупые двузубые крючки, ножи, пинцеты… Моргнула, хромированная шрапнель застряла в куполе вибрирующего щита. Телекинетик методично собрал, застывший в воздухе медицинский инструментарий. Я мысленно перекрестилась, благодарная, что не оказалась в момент детонации рядом с самим подрывником. Гордон упаковал операционный набор, швырнул в стол, вколол себе микс транквилизаторов, отбросил шприц-пистолет. Три глубоких вдоха, он преодолел аффект, возвращаясь к просмотру добытого вещдока.
Плеть скользила по обнаженным плечам. Теплый сливочный оттенок ее кожи становился молочным. Монстр разглядывал подопытную зверушку с каким-то больным плотоядным интересом, словно примерялся к препарированию. Рукоять поднялась по шее, медленно прошлась по подбородку, замерла на скуле: «Начну с мордашки», и вдруг хлестко ударила по пересохшим губам…
Я зажала рот одновременно со своим экранным двойником. За стеной горько выли. Я сосредоточенно дышала. Последний вдох, и снова свободна – никаких эмоций, самоосуждения, долгов: «Он ошибка. Переживу. Благодарю за опыт». Губы, горящие фантомной болью, сложились в замороженную полуулыбку.
Та влюбленная, зависимая от прихоти чудовища, дурочка еще искала смысл в его действиях. Съежилась в подушках и с подозрением вглядывалась в…
– Да она же смотрит в мое лицо. Мое!
На дне стеклянных глаз застыло абсолютное безумие. Монстр замахнулся.
Его прототип поставил видео на паузу, доказывая в пустоту:
– Не я! Это не я!
«Может, вы, господин Гордон, заразились избирательной амнезией от Стаса Шульгина, когда падали с ним с башенного крана пару месяцев назад?» – актер был органичен. Игнорируя разыгранный шок, я равнодушно открывала для себя причину своих многочисленных подкожных кровоизлияний.
Мимолетная заминка. Прислушиваясь, спугнутый хищник вытянулся в стойку. Вдруг серия неуловимых ударов – жестких, яростных, с профессиональной точностью садиста. Пряча в ладонях лицо, девочка сжалась в подушках, группируясь в маленький беззащитный комочек.
– Безумец! – Гордон выскочил из кресла и взревел, как дикий зверь. – Ну почему я был таким слепым? Гога! Слышишь? Почему ты не убил меня?
«Гога?! Господи, надо бежать от этого хронического шизофреника», – попятилась, оставляя в поле зрения только монитор. Гордон сорвался к экрану, максимально приближая контейнер с капсулами. С минуту изучал содержимое, не отрывая взгляда от изображения, выдвинул верхний ящик стола. На стол один за другим летели ополовиненные флаконы из темного стекла и блистерные упаковки:
– С-сука! – Гордон схватился за виски и вдруг встал на колени. – Отче! Если Ты еще меня слышишь… – Исповедь была тихой. Я почувствовала себя гнусно, сделала шаг назад, и он замер, снова преображаясь в опасного хищника. Прислушиваясь, медленно повернул голову к дверному проему. «Да ты не чувствуешь меня?!» – фыркнув, Гордон подтвердил гипотезу и вернулся к прямой улике преступления.
Повелительное: «Пей!», и доминант исчез. Девочка отняла дрожащие ладони от лица и с трудом сглотнула. По пальцам бежала кровь. Внешне без синяка, только небольшая припухлость выдавала нижнюю губу, но внутри слизистая была разбита. Она бегло осмотрела себя и, путаясь в простынях, ошпаренной кошкой выпрыгнула из кровати. Голые ноги, исполосованные багровыми синяками подогнулись. Упала на пол.
Гордон синхронно покачнулся и охрип:
– В чем ты? Я боялся тебя коснуться, чтобы переодеть, умыть. Боялся даже рядом встать, чтобы не задеть детонацией. А эта мразь все время была рядом?!
Размазывая слезы, голодранка доползла до подоконника и захватила свои «обезболивающие». Шаг, и она споткнулась снова. Контейнер закатился за ведра с ненавистными цветами. Меловое лицо все резче контрастировало с медленно наливающейся кровавой струйкой. Справляясь с болью, «пользованная девка» шарила по полу в поисках контейнера. Стараясь не смахнуть ни одного букета, только благодаря выбросу адреналина и стрессовой реакции, принудительная фармакологическая наркоманка смогла добраться до ванны, повисла на ручке и снова потеряла равновесие…
– Боже правый… Как. Ты. Выжила? – «Заблуждаетесь, господин Гордон. Не выжила». Мгновение, и неуправляемый монстр смел все, что было перед ним, рванул на себя окно. Массивный стол врезался в дверь и проломил ее. Уже исчезая по коридору, я слышала вопль раненого чудовища, сотрясающий стены дома. – Аа… Где ты, мразь? Я не знаю кто ты, что ты такое. Но я найду тебя!