Страница 1 из 14
Людмила Райкова
Призраки согласно прописке
Глава 1
Слово не воробей, сказал – оглянись по сторонам
Мира Николаевна в очередной раз обошла квартиру – пыли нигде не видно, не осталось и шерсти на креслах, по ним она прошлась жёсткой щеткой. Больше пускать жильцов с животными она не станет ни за что! Ковры надо бы пропылесосить. Но паровая швабра осталась дома в Лейпциге…
Мира споткнулась одновременно и ногами, и мыслями. Ногами о порожек в ванную, здесь она спотыкалась с детства. В старом доме причудливая архитектура – потолки три семьдесят, тяжёлая лепнина с наслоенной на завитушки краской. И вот этот порог в ванную, которую установили уже в советские времена. Старая стояла прямо на кухне. Там был установлен постамент и возможность греть воду, разжигая дрова прямо под днищем. Ванную на гнутых металлических ножках Мира еще застала, но дровами её топить перестали сразу, как только в квартире появился газ. Потом для ванной и туалета выгородили отдельное помещение. Кухня уменьшилась на девять метров, но осталась на площади двадцать два метра. Дома, в Германии, всего девять. Вот здесь Мира споткнулась второй раз. Если Лейпциг дом, то где она сейчас? В данную минуту Мира находилась в своей питерской квартире на Киричной улице. Можно сказать, в фамильном жилище, – здесь родились ее мама и папа, она сама, сын и дочь. Мира последней уезжала отсюда, когда вышла замуж за Франца. Пустила квартирантов. Снимать собирались на долгий срок, и не обманули. Через 7 лет вернули жилье в целости и сохранности, с исправной бытовой техникой. Работала даже древняя посудомоечная машина «Кайсер» – подарок мужа к рождению сына. А у себя в Германии, меняла аппарат трижды. Она никогда и никому не рассказывала, что муж отыскал ее на сайте знакомств. Стыдно, как глупая девчонка выставила себя на витрину одиночек. Но Франц откликнулся уже через четыре дня. Еще неделю они переписывались. Пятидесятилетний торговец подержанными машинами, по всем параметрам Мире подходил. И по возрасту, и по жизненной философии. Они поженились через три месяца десять лет назад, и Франц, первые полтора года боролся с тем чтобы Мира называла домом их жилище в Лейпциге, а не квартиру в холодном Санкт-Петербурге. Кот Вилли появился в их семье младенцем девять лет назад, он наблюдал за воспитательным процессом и размышлял над тем что нужно считать домом. Он не жаловал сухой корм и разбрасывал его по всей кухне, потом Мира купила ему паштет из грудки индейки и блюдо мигом внесли в рацион. Вкусно. А где вкусно и тепло там и дом. Сейчас Вилли думает иначе – зрелому мужчине, даже если он пребывает в образе кота не пристало ставить еду на первое место, не о паштетах же мечтать, отлеживая бока на самом мягком в мире диване. Да все устроено так, что охотиться за едой котам теперь не надо, но для поддержания формы, можно погоняться за осами в саду или устроить засаду на Мирины ножки. Вилли влюблен в свою хозяйку даже больше чем в соседскую кошечку Веру. Вот и сейчас он трется о левую голень, и очень жалеет, что Мира ходит по дому не в шортах или легкой юбке, а в утепленном спортивном костюме. По каким-то правилам отопление в доме отключили, но у погоды свои правила и причуды. Вилли, правила российского коммунального устройства не одобрял, по его европейскому пониманию температура в помещении не должна опускаться ниже 22 градусов. Хотя этой зимой Франц постоянно понижал градусы – он экономил, и даже пытался убедить Миру не стоять по утрам под душем 10 минут, а с учетом военной обстановки, мыться в тазу местами. В тазу она потратит 20 литров теплой воды, а под душем 150. Плюс меньше энергии. Мира замотала голову полотенцем, присела к столу и кивнула в сторону окна:
– Не вижу воздушного налета на Лейпциг. Но если ваше правительство взорвало Северный поток, то пусть оно и моется в тазике!
Франц тогда не стал допивать кофе, он достал газонокосилку, и под жужжание аппарата, боролся с травой и с собой. В глубине души он понимал, что Мира права. Но по воспитанию твердо знал – человек должен соблюдать все законы и правила. Власти сообщили, что экономией на расходе газа, они ослабят экономику Путина. Кремль не сможет вести войну и проиграет как в 90-м. Русская жена переходит улицу на зеленый свет, следит за красотой сада, не превышает 50-ти километров в час, отправляясь на своем пежо в супермаркет. Пластиковые бутылки отделяет от остального мусора и кладет в специальный контейнер. Но думает не так как положено. Бунтарка, как все русские, и сколько их не уговаривай – не поменяются. Это с одной стороны, а с другой – Франц считал, что выиграл жену в лотерею, дорожил семьей, перетянул в Германию Мириных детей и внуков. С удовольствием навещал их вместе с женой. Малышей брал на каникулы к себе. Ему нравилось покупать детям мороженое в соседнем кафе. Знакомые смотрели на ребятишек с удовольствием, а на него Франца с завистью. Досада на расточительную Миру, прошла сразу, как только он запнулся о садовый шланг, больно ударил коленку и застонал. Мира как фея мигом склонилась над пострадавшим, промыла ссадины, подула на них, поцеловала щеку мужа и уложила бедолагу на диван перед телевизором. Франц механически смотрел обзор цен на новые автомобили, а думал о жене – никакая не бунтарка, ей просто обидно за Россию и за всех кто там живет.
Мира запнулась на невысоком порожке между коридором и ванной, тоже в момент мысленного распутья. Кот укоризненно посмотрел на хозяйку, ожидая что люди меняют ход своих мыслей как раз в такие моменты. Вот споткнулась, не упала, значит, судьба дает намек – не так думаешь и не туда идешь. После стремительного бегства из родного сада сначала в Ригу, а потом в дикое Подмосковье, Вилли не оставлял хозяйку без досмотра ни на одну минуту. Они жили в крохотной квартирке с кухней пять метров. Однажды Мира попробовала поручить его глупой соседке по подъезду на целые сутки. Вилли, конечно, парень взрослый, но отпускать Миру не желал категорически. Приготовленную на выход юбку, ночью облепил своей шерстью, стащил со спинки стула и как следует повалялся на тонкой бежевой замше, но хозяйка чертыхаясь почистила одежку щеткой, погрозила хулигану пальцем и ушла. Он отомстил и Мире, и соседке – уронив с подоконника стойку под цветы. Не смотря, на то что, как истинный немецкий кот, он любит во всем порядок и последовательность. Хозяйка Мира Николаевна женщина аккуратная, и с позиции Вилли надежная, но взбалмошная. Ну что с того, – потребовал муж Франц Леопольдович согласиться, что Путин коварен, напал на маленькую Украину. Кивни головой, промолчи и думай по-своему. Носятся по всему городу женщины, завернутые в сине-желтые флаги и на чисто русском языке требуют призвать к ответу всех русских. Так Мира, перфект говорит по-немецки. К слову изучала его в посольской школе Дрездена. Ко всему надо относиться философски – не нравиться ситуация меняй отношение к ней. И все будет пучком. Сумела же в нужный момент! Пара украинских беженок чуть было не поселилась в доме Миры и Франца. Оказывается, муж где-то там пообещал волонтерам приютить несчастных. Украинки припарковали свой Лексус прямо на газоне, вытащили из багажника пять чемоданов. Мира наблюдала в окно как по ее дорожке, в лабутенах и мини-юбке, гордо несет свой выдающийся, на четверть прикрытый маечкой бюст, стройная и ярко накрашенная беженка. Посмотрела и задала ему, Вилли, один единственный вопрос:
– Оно нам надо?
Кот все понял, юркнул в сад, шмыгнул тенью перед ногами непрошеной гостьи, та испуганно отступила, лабутен соскользнул с тротуарной плитки, беженка завалилась в куст розы и смачно выругалась.
Франц тоже украдкой наблюдал сцену прибытия, он уже пожалел о своем решении поселить незнакомых женщин в доме, но на фоне общенациональной солидарности, не мог придумать под каким предлогом отказаться. Междометия, предлоги и целые предложения неслись от куста чайной розы на высокой ноте. Женатый на питерской кондитерше, Франц кое-что понимал по-русски, и значение этих слов изучил досконально. Они ему всегда не нравились, а сказанные под самым пышным и душистым кустом сада, звучали осквернением и саду, и дому, и стране, и хозяину. Словом, беженку в лабутенах, Франц и Мира в полном согласии вернули к лексусу. Да ещё, Мира на чисто русском языке отчитала их за помятый газон. Франц принялся жаловаться волонтеру на беженок, он долго и подробно описывал свои впечатления и от машины, которую сам себе купить не может, и от сломанных веток розы. Но закончил разговор, всё-таки, виноватым тоном.