Аметист: танец волчицы

Она насмешливо наблюдала за их лицами. Особенно за теми, кто приосанился, считая себя тем самым «одним человеком». Ох и балбесы! Малолетние балбесы, для которых зачисление на факультет убийств – очередная детская игра. «Мы так круты, мы так безжалостны», – говорили их мордашки. Впрочем, к сожалению, не все. С юношескими восторгами она легко справится, их игровое настроение ей только поможет в деле. А вот что делать с такими? С убийцами поневоле? Она снова глянула на дрожащую Мышку Ми, которая, казалось, выбрала рыжую троллиху своим щитом. И на саму Дженни. Что-то в могучей девушке настораживало, что-то было не так.

– На сегодня мне достаточно ваших вопросов, – Авиталь спрыгнула со стола и прошлась перед партами. – Вернёмся к теории убийств.

***

Бывший профессор Брайс Безжалостный упорно рассматривал липкие пивные пятна на столе в кабаке «Четыре хомячка». Где-то справа от него истерично хохотала женщина. Девка сидела на коленях городского стражника, бесстыдно запустившего ей руку под нижнюю юбку, полуобнажая бедро. Пьяная, раскрашенная, она заливалась смехом над шутками соседа слева и делала вид, что не замечает поползновений на свою честь.

«Да какая там к троллям честь!» – злобно подумал Брайс и грязно выругался:

– Собака блохастая!

Брайс был без маски, чтобы не привлекать к себе внимания, и мелкие черты его «птичьего» лица корчились в гримасе ненависти. Он вновь и вновь переживал разговор с наследной принцессой. «Мы вынуждены расстаться с вами. Не считаю вас компетентным преподавателем». Жёстко, холодно, высокомерно. Королевская сука! Двадцать лет безупречной работы. Двадцать лет! Он долго собирал свои вещи, рассчитывая, что ректор вмешается в эту возмутительную несправедливость, но тот, тролль его дери, промолчал.

– Ненавижу тварь вшивую! – беззвучно прошептали изогнутые губы бывшего преподавателя Тёмной Академии. Вслух, даже в гуле пивной, он произносить такие крамольные слова не рисковал: мало ли по каким злачным местам шатаются королевские соглядатаи.

Брайс не боялся остаться без работы. Ему точно не грозит протягивать руку на улице и просить монетку, чтобы купить кусок хлеба. Профессионал, пусть и давно не бравший заказы, всегда в цене, но… Одно дело гонять адептов, отдавать приказы и наслаждаться властью в безопасности Тёмной Академии, зная, что и завтра будет то же, что и вчера, и совсем другое – красться в ночи, терпеть холод, жару или дождь, ждать жертву, всё рассчитывать и вникать во все переплетенья чьей-то жалкой жизни, а в случае провала – дыба, плаха, боль и та самая смерть, с которой он учил смиряться других.

Внезапно перед ним упала тень. Брайс удивился. Да, кабак в этот вечерний час забит желающими расслабиться. Да, во всей пивной свободна только половина стола перед ним, а вокруг все сидят едва ли не на коленях друг у друга, и воздух спёрт до такой степени, что дышать нечем. Но, безошибочно чувствуя угрозу в сгорбленной фигуре безжалостного профессора, до этого момента люди интуитивно обходили его место стороной. Брайс поднял взгляд из-под низко опущенных бровей.

Незнакомец показался ему на кого-то похожим. Брайс не помнил своих родственников, а друзей у него никогда и не было. Лавочником, портным или какой-либо шушерой в этом роде наглец явно не был. Тогда кто перед ним? Коллега из Светлой Академии? Брайс уставился на непрошенного гостя покрасневшими глазами. Тот и не думал тушеваться.

– Профессор Брайс Безжалостный? – вкрадчиво спросила фигура в плаще.

– С кем имею?.. – слова не связывались, предложение распадалось. Слишком много выпито пива. Да, кстати, о пиве. – Эй, девка, стакан!

Но никто не поспешил на его призыв. Да и шум в кабаке… смолк? Брайс тяжело повернул голову. Нет же, все кричат, шумят, веселятся по-прежнему. Вот только… делают это бесшумно. «Полог тишины», – шепнула одинокая трезвая мысль в его голове.

Незнакомец наклонился, придвинувшись прямо к лицу бывшего профессора. Брайсу показалось, что в его глаза впились два острых гвоздика, и он невольно отпрянул.

– С вами поступили несправедливо, – прошептал некто, – но у вас есть выбор.

– Выбор? – злость отбросила разум, как ветхую тряпку. – Выбор? Какой есть выбор у меня? Кто мне его предоставил?

– Выбор есть всегда, – шепнула тёмная фигура. Брайсу никак не удавалось рассмотреть её лицо. – Ваш выбор покорно утереть плевок и верноподданнически поблагодарить, или – отомстить. Жестоко отомстить! Решать вам.

– Ото-мс-стить? – процедил бывший убийца и, скрестив на груди руки, смерил собеседника подозрительным взглядом. Провокатор? Возможно, но… Зачем тогда полог тишины? Обманка? – А вам какое дело, милостивый государь Не-знаю-ваше-имя?

– У меня свой интерес.

Брайс широко ухмыльнулся и насмешливо посмотрел в глаза провокатора. Неужели тот в самом деле рассчитывал, что профессор, посвятивший два десятка лет факультету убийц, настолько наивен?

– Я даю вам время подумать, – фигура бесстрастно поставила на стол песочные часы, – здесь пять минут. Вот – договор на вашу обидчицу, – он положил исписанный лист бумаги на грязный стол, но лист поднялся и повис в воздухе, не касаясь пивных луж. – А это – оплата.

Перед профессором, так же не коснувшись стола, упал маленький, туго набитый кожаный мешочек.

Брайс сглотнул, и улыбка сползла с его лица. Незнакомец отменно знал кодекс ночных убийц. Ни один профессионал не станет лишать другого человека жизни бесплатно. Даже ради собственных интересов, даже ради мести. Этому Брайс сам учил адептов ещё на первом курсе. Бесплатное убийство дискредитирует гильдию в глазах нанимателей. Стоимость «дела» начиналась не ниже одного золотого и зависела от должности жертвы, степени охраны и сложности выполнения заказа. Ну и, конечно, от ранга самого убийцы.

– Здесь бриллианты, – прошептал наниматель, – проверьте.

Бывший профессор, а ныне свободный ночной убийца аккуратно развязал тугой мешочек. Бриллиантов было немного, всего четыре. А вот каратов в каждом – много. Четыре бесценных камня за жизнь одной принцессы.

***

– Что тут вообще можно р-разнюхать? – саркастически спросил ворон, хлопая крыльями. – Чер-рез четыр-ре месяца-то! Все запахи давно стёр-р-рлись.

Огромная серебристая волчица подняла морду от свежевыпавшего снега, прижала уши.

– Не мешайте, – ответила сухо. – Вы говорите, его тело нашли здесь?

Из-за игры туч с ветром казалось, что луна в ужасе бежит по небу и никак не может убежать. Бледный свет метался, путаясь в жадных, голых ветвях угрюмых деревьев. Внутренние стены Академии нависали над ними четырёхэтажной громадой, зияли чернотой окон, будто сотнями пастей.

– Да, он лежал пр-рямо тут, пер-ред внешними вор-р-ротами, в сквере висельников. Это стр-р-ранно. Если бы перед внутр-реними, было бы понятно: кто-то убил его, когда он ещё не успел вступить под магическую защиту. Но внешние вор-рота?

– Известно, куда направлялся Хризоплюст?

Ворон угрюмо глянул на неё, почесал предклювье лапой и признался:

– Нет. И ещё: его нашли вывер-р-рнутым наизнанку. Полностью.

Ворон взъерошил перья, на пару мгновений став похожим на огромный шар, и нервно задёргал хвостом. «Странно, – подумала Авиталь, облизывая нос, – но тут нет резкого запаха крови. Положим, давно… Положим, дожди, следы, но… Всё равно, его должно быть больше. Однозначно». Однако кровью почти не пахло. Одно из двух: либо кто-то выпил её до того, как вывернуть Хризоплюста наизнанку, либо… Либо его убили в другом месте, а сюда притащили уже труп.

– Кто последним разговаривал с убитым? Ну, до того, конечно, как он стал убитым. Или не разговаривал, а просто видел его. И где?

– Р-р-разговар-ривал пр-рофессор Кинжалус, тот, что ведёт у адептов ур-роки холодного ор-ружия. – «И которого я переставлю на другую кафедру», – подумала Авиталь, но вслух говорить не стала. Профессора – это ещё одна её головная боль. Ей не нравилось, как они вели предметы. Причём, не нравился ни один.

Ректор Бхэлтэйр меж тем добавил: