Страница 175 из 186
Произведения времен XII династии (прибл. 2000–1800 гг. до н. э.) — это «Пророчество Неферти», «Поучения Аменемката I», «Рассказ Сенухе», «Речения Ипуера», «Книга мертвых». Это — обширное собрание заупокойных текстов самого различного содержания, предназначенных для обеспечения бессмертия уже не только царю, но и любому смертному.
Самое известное произведение этого периода — «Рассказ Сенухе». Литературоведы не только считают его одной из жемчужин египетской литературы (происходит резкий взлет «египетской» синусоиды до линии № 6), но и называют древнейшим в мировой литературе произведением, «в котором окружающая действительность была воссоздана с удивительной полнотой и достоверностью». Историки серьезно обдумали ситуацию, предлагаемую текстами, и пришли к вот какому выводу:
«Новейшие исследования подтвердили предположение, что часть произведений этого времени была даже инспирирована дворцом с целью укрепить и пропагандировать авторитет фараонов XII династии, положившей конец предшествующей вековой политической неурядице».
Если сложить два и два, то мы увидим, что эти события линии № 6 логично завершают события линии № 5, когда, после заговоров, оппозиций и прочего подобного Эхнатон (гимн которого мы только что привели) произвел религиозно-политический переворот. Если же приложить мифические египетские события к реальному XIV веку, то получится интересная картина некоего военно-идеологического вмешательства, коими так наполнен этот период:
«Придя к власти, цари XII династии (монголы? крестоносцы? ставленники Царьграда? — Авт.) должны были опираться не только на силу оружия, но и на силу убеждения, показать стране, что они не захватчики престола, не простые узурпаторы, но спасают страну от внутренней смуты, восстанавливают порядок, озабочены благом народа, словом, что они его благодетели… Для авторитета этой династии было необходимо, чтобы на ее основателя смотрели не как на одного из многих узурпаторов, приходивших к власти и до него, а как на мессию-спасителя, пророчество о котором заранее предопределено. Тем самым в „Пророчестве Неферти“ Аменемкат I выделялся из ряда многочисленных претендентов на престол, его личности придавался особый авторитет».
Сфинкс фараона Аменемхета III. XIX век до н. э., линия № 6 египетской синусоиды.
О «Вавилонике» Бероса авторы «Истории всемирной литературы» сообщают следующее:
«По цитатам из Бероса (III в. до н. э.), сохраненных в сочинениях Евсевия, Иосифа Флавия, Татиана, Павсания, Плиния и других авторов, можно достаточно полно судить о содержании „Вавилоники“. Состояла она из трех книг… Со второй книги начиналась собственно история… (первые исторические династии, ассирийское правление, нововавилонская и персидская империи), а в заключение — царствование Александра Македонского. Уже по содержанию видно, что Берос объединил в своем труде восточные псевдоисторические сюжеты с хронологическим принципом эллинской историографии».
Это что же это такое за Берос, который объединяет сюжеты с принципом? Жрец ли это храма бога Мардука, или, прямо скажем, гуманист эпохи Возрождения?.. А кстати, совсем смешной случай: если только что вы прочитали, как вавилонский жрец переложил греческие принципы на вавилонский лад, то сейчас прочтете, как греческий ритор приписывал индийцам переложение «Илиады» на индийский лад. И все «переложители» относятся к линии № 7:
«Как известно, греческий ритор Дион Хрисостом, живший в I II вв. н. э. утверждал, что „индийцы переложили ''Илиаду'' на свой язык“. Исходя из этих данных и опираясь на ряд параллелей между греческим и индийским эпосом, часть исследователей пришла к выводу о зависимости второго от первого (индийского эпоса от греческого. — Авт.). Однако вывод этот представляется нам несостоятельным. Убедительно доказано (?), что истоки индийского эпоса относятся ко времени более раннему, чем знакомство индийцев с греками».
Так пишет П. Гринцер. Подобные хронологические фантазии — не редкость. С. Аверинцев сообщает о вавилонской истории и ее хронологии таким стилем, что и не поймешь, над чем он призывает посмеяться:
«Огромную роль играли разного рода реальные и фантастические выкладки по хронологии: весь временной универсум истории, исчисляемый Беросом в сотни тысячелетий (!!! — ничего себе, переложил хронологические принципы эллинов) был представлен как единое целое и расчленен на массивные ярусы эпох. Греческая историография Геродота и Фукидида не знала этой хронологической архитектоники, оперирующей с тысячелетиями… Можно, конечно, посмеяться над дутыми сроками вавилонского историка… У Вавилона был, однако, соперник, споривший с ним о древности национального предания, — Египет».
А мы скажем, что после XV века уже ничто не удерживало историков «от наукообразного шарлатанства хронологических экстазов». Можно, конечно, посмеяться над Беросом и его дутой хронологией. Можно вволю потешиться и над Фукидидом, да и других кандидатов на осмеяние при желании можно найти немало. Хотя, представляется нам, интереснее было бы разобраться, как возникла наша хронология. А уже потом смеяться.
П. Гринцер пишет в статье «Эпос древнего мира»:
«…Термин „героический век“ закрепился не только за эпохой, породившей „Илиаду“ и „Одиссею“, но и за типологически родственными эпохами , вызвавшими к жизни эпосы индийцев и германцев, кельтов и славян, тюрок и иных народов».
Всё это одна и та же эпоха, но литературоведы, оставаясь в плену скалигеровщины, продолжают выдумывать «типологически родственные эпохи»!
Затем и Н. Конрад пишет:
«С чего обычно мы начинаем историю, скажем, древнегреческой литературы? С „Илиады“ и „Одиссеи“. С чего начинается, например, история литературы в Индии? С вед и эпоса: „Махабхараты“ и „Рамаяны“. Первыми произведениями древней китайской литературы считаются „Шуцзин“, „Шицзин“, „Ицзин“. Разумеется, мы очень хорошо знаем, что все эти произведения — плод работы многих веков, что тот текст их, который имеется в нашем распоряжении, далеко не первоначальный… Фабульное богатство, структурная сложность материала греческого эпоса могли быть созданы миром, имевшим в своем прошлом уже большой культурный опыт, прожившим богатую, сложную жизнь. То же можно сказать и о материале, легшим в основу „Махабхараты“ и „Рамаяны“. И то же можно повторить в приложении к наиболее ранним по происхождению частям первых литературных памятников китайской Древности».