Страница 13 из 20
– Брат Сийес?! – удивленно воскликнул Кант, – ты что, за мной следил?
– Да, – ответил Сийес, почти не тушуясь, – если честно, я тебе не совсем доверяю. А вдруг, ты, воспользовавшись доверием хозяина ведешь свою игру? Из твоего разговора я понял, что хозяин где-то недалеко и решил за тобой проследить.
– Хорошо. Проследил, теперь уходи. Я не могу тебя впустить.
– Впусти его, Клаус, – раздался детский голос.
Сийес вошел, увидев мальчика, сидящего в кресле, поклонился ему.
– Рад вас снова видеть, мессир, – произнес он.
– А я не рад. Ты нарушил мои планы. А ты знаешь, как я не люблю, когда кто-то нарушает мои планы.
– Простите, мессир.
– Ладно, может это и к лучшему. Что там с твоей графиней? Она действительно может вскружить голову любому мужчине?
– Когда она была в Париже, в ее сети не попался лишь я, и то только благодаря вашим урокам, мессир.
– Хорошо. Тогда поступим так: ты, Клаус останешься здесь и будешь отвечать на письма моей матери. А с тобой, Жозеф, мы отправимся с Санкт-Петербург. По пути заскочим в Варшаву.
– Да, мессир, – склонили головы оба.
***
Царь Александр возвращался в Санкт-Петербург с конгресса Священного союза. Настроение его было мрачным. Его не покидало ощущение, что тот мировой порядок, который его устраивал и к созданию которого он приложил немало усилий, разваливается на глазах.
Не успели подавить беспорядки в Испании, как вспыхнуло восстание карбонариев в Неаполе и на Сицилии. Пока Александр вместе другими членами Священного союза решали, как подавить карбонариев, в Санкт-Петербурге взбунтовался Семеновский гвардейский полк, некогда любимый полк царя. Кроме всего прочего, уже третий год не утихали волнения в воинских поселениях.
А, может, прав Аракчеев: распустился народ? Потерявши страх, начинают думать, а, размышляя, понимают, как несправедливо устроен мир. Естественно, такое положение вызывает возмущение. Так что, все запретить? Тогда чем он будет отличаться от папеньки, царство ему небесное? Нет, не так он хотел править. Он хотел, чтобы его любили. Он уже пережил состояние, когда был презираем подавляющим большинством народа после Тильзитского мира. Повторения он не хотел, и, как обычно он поступал в подобных ситуациях, решил ничего не предпринимать, а положиться на волю божью.
«Положиться на волю божью» для Александра означало одно: полностью довериться Аракчееву. Поэтому даже в первый день после возвращения он особо не вникал в суть доклада своего главного министра. Лишь когда прозвучало имя Наполеон Бонапарт, Александр встрепенулся.
– Я не расслышал, что с Бонапартом? – оборвал он Аракчеева на полуслове.
– Я говорю: из посольства в Лондоне пришла срочная депеша. На острове Святой Елены умер Наполеон Бонапарт.
– Наполеон умер?! Когда? Отчего? – эта новость неожиданно вызвала сильное сердцебиение у царя.
– Пишут, болезнь желудка, 5 мая сего года – заглянув в донесение доложил Аракчеев.
– Ладно, на сегодня закончим, ступай, Алексей Андреевич.
Не стало Наполеона. Семнадцать лет назад, с момента, когда первый консул Франции Бонапарт хладнокровно приказал убить ни в чем не повинного герцога Энгиенского, он стал личным врагом Александра. Были периоды, когда он вызывал ненависть, иногда злость, иногда жалость, но никогда презрение. Это был великий враг. Борьба с ним наполняла жизнь смыслом. Его смерть принесла чувство невосполнимой потери. К этому чувству у Александра примешивалось легкое ощущение, что его обманули. Откуда возникло это чувство Александр не понимал. Может он рассчитывал когда-нибудь, в лучшие времена поставить окончательную точку в своих отношениях с Наполеоном, а тот взял и опередил русского царя? Нет, Александр не помнил даже намеков на такие мысли. Тогда что? Он боится себе признаться, что все бравурные доклады Аракчеева никак не бьются с тем нарастающим недовольством, которое прорывается то тут, то там. Видимо, это его и гнетет. Когда уже начнут сбываться предсказания мадам Татариновой?
Александр приказал вызвать князя Голицына. Тот, будто ждал этого вызова, явился уже через четверть часа.
– Ну ка расскажи, Александр Николаевич, как там твоя пророчица поживает?
– Вы имеете в виду мадам Татаринову, сир? Не знаю, давно ее не видел.
– Не сбываются ее пророчества. Не знаешь, почему?
– Так ведь войны еще не было, сир и пять лет не прошло…
– Постой, какой войны?
– Так э-э… я у нее допытался, что она напророчила вам победу в войне через пять лет, сир.
– Что? Победу в войне? Ха-ха-ха! – выдержав паузу, царь расхохотался
Голицын поначалу подхихикивал, но увидев, что смех царя переходит в истерику, испугался и начал причитать:
– Простите, ваше величество. Это Татаринова, она и меня в заблуждение ввела. Видит бог, некоторые из ее пророчеств сбывались, я и подумал, что вам интересно будет…
– Да, полно тебе, Александр Николаевич, – наконец успокоился царь, – ты не виноват, что перевелись настоящие оракулы.
– Не перевелись, сир, – перешел на шепот Голицын. – В городе появился некий Себастьян Кант, мальчик лет десяти со своим гувернером. Так вот, он духов вызывает с такой же легкостью, как вы своего адъютанта.
– Ну, откуда вам знать, что он вызвал духа, а не несет вам отсебятину, как та же мадам Татаринова?
– Он при мне вызвал дух Екатерины Великой, вашей бабушки, сир, и говорил ее голосом.
– Эка невидаль! Ты, помню, раньше тоже разные голоса копировал. А когда голосом папеньки в соседней комнате заговаривал, мы с братом под кровати прятались.
– То я, а то мальчонка десяти лет отроду, швейцарского происхождения, ни слова по-русски не знающий.
– На каком же языке он голосом императрицы вещал?
– В том то и дело, что на русском. И говорил такие вещи, о которых он никак не мог знать.
– А ты не интересовался, зачем его вообще привезли в Россию?
– Мальчик говорит, что хочет выучить русский язык. Но мне кажется дело в другом.
– В чем же?
– Мне кажется, его гувернер выступает в роли импресарио. Он зарабатывает деньги на предсказаниях мальчика.
– А ты можешь устроить мне с ним встречу? Только так, чтобы он не догадался, с кем разговаривает.
– Да, сир. Завтра он будет пророчествовать у меня в доме. Для этого я выделяю, обычно, библиотеку. Вы туда войдете под видом очередного посетителя. Он ни о чем не догадается.
Следующий день князь Голицын провел в хлопотах. Нужно было все подготовить для тайной встречи царя с малолетним «оракулом». Чтобы мальчик не догадался, кому он будет пророчествовать, он не должен отличить этот день от других. Пусть он, как обычно, принимает посетителей, среди которых последним будет император.
Около полудня царь предупредил адъютантов, что собирается прогуляться в одиночестве. По распоряжению Аракчеева в такие моменты за царем пускали тайную охрану. Поэтому пешие прогулки императора проходили без приключений. Так произошло и в этот раз. Александр размеренным шагом дошел до дома Голицына. У парадного его встречал сам хозяин дома. К моменту прихода императора посетители уже покинули дом князя, а слуг он отпустил.
Царь в сопровождении хозяина, подошел к двери библиотеки и остановился.
– Как там все происходит, что мне говорить? – в голосе Александра проскакивало волнение.
– Ничего говорить не нужно, сир. Вы просто войдете и сядете перед мальчиком. Он сам вызовет дух того, о ком вы думаете.
Александр чуть замешкался, но потом решительно открыл дверь библиотеки и вошел внутрь. За столом сидел ничем не примечательный мальчик лет десяти, одетый, как и большинство дворянских детей, без всякого антуража, вроде черных мантий. На столе тоже не было ни карт, ни хрустальных шаров, ни «волшебной палочки».
Царь подошел ближе и сел в кресло перед столом. Его взгляд встретился с парой устремленных на него совсем недетских глаз. Постепенно императора российского начал окутывать страх, который вытеснял все желания, кроме одного: быстрее вскочить с этого кресла и бежать прочь. Он бы так и сделал, но все его мышцы окоченели и не слушались своего хозяина.