Страница 10 из 102
История третья. Леопард против вашуга
Аннхелл — Прат — Грана
Я тоже поставил свои условия.
Во-первых, сказал, что сначала заберу из интерната Леса и отвезу на Грану. На родной планете ему всяко разно будет лучше. Тем более что на Гране мне нужно повидаться с Абио и Н’ьиго.
Во-вторых, настоял, что полечу сам. Не надо меня никуда везти. Пусть отвезут Айяну с ребёнком. Я прилечу позже.
Айяна посмотрела на меня пристально:
— Ну, пусть погуляет ещё недели две.
— Почему — две? — удивился я. — Раньше успею.
Она хмыкнула.
Я хотел огрызнуться, но промолчал. Не то чтобы рассердился. Устал. И мне было пока всё равно, чем эта история закончится. Просто хотелось выполнить взятое на себя до конца.
Леса подобрал я? Я и должен его куда-то пристроить. И должен узнать, как здоровье Абио.
Посылать запрос — не в традициях Граны. Там этого не поймут. Так я и сказал обоим генералам. А дальше пусть распоряжаются мной как угодно, мне плевать.
На том и порешили.
Лес, увидев меня, поначалу вроде обрадовался. Но когда узнал, что я хочу отвести его на Грану, сразу как-то стих.
Подрос он совсем немного, но неожиданно раздался в плечах, что было непохоже на его породу. У экзотианцев это происходит позднее. Лесу же по моим прикидкам вряд ли натикало больше девятнадцати.
Он, однако, не возражал. Без уговоров забрался в шлюпку. Видно, приют надоел ему основательно. По грантским меркам он должен уже считаться взрослым, но в Содружестве хоть какая-то дееспособность — с 21 года.
Долетели нормально. Лес всю дорогу тихо сидел в углу. Перед проколом я встал проверить, как он пристёгнут, и удивился, что всё у него как надо. Ничего, оказывается, не забыл.
В этот раз я уже спокойно взял Дерена. (Роса отправил к Келли, долечиваться).
Грана по неподписанному, но проговорённому с эрцогом Локьё договору, оставалась нейтральной территорией, каковой она собственно всегда и была. И сели мы спокойно. Мало того — Н’ьиго явился меня встретить, и потому военные даже курили в другую сторону.
Н’ьиго стоял прямо на посадочной площадке. Там, где стоять, в общем-то, не положено. Ветер пытался сорвать его чёрно-синий плащ. Я не знал, цвета какого Грантского дома он носит, но не видел его иначе, чем в чёрном и синем. И волосы у него были иссиня-чёрные.
Я спрыгнул, не дожидаясь, пока шлюпка перестанет дрожать. Следом выбрался Лес.
Н’ьиго поздоровался кивком и улыбнулся одними глазами. А потом молча пошёл вперёд.
Лес вертел головой по сторонам. Посмотреть было на что. Грантские города поражают видимой несовместимостью сельского и индустриального пейзажа. Тем более — в старой части планеты.
Мы прошли квартала два. Прошли бы больше — голова бы у Леса оторвалась.
Н’ьиго его спас. Свернул в тупичок и повёл нас в подвал одноэтажного здания.
Дом, как выяснилось, уходил «в землю» ещё на два этажа. Непонятно было, жилое это помещение или офис — детали стиля и тут переплетались довольно причудливо.
Плохо освещённые коридоры казались то прямыми, имперскими, то раздувались и изгибались, как змеи. Светильники, двери — и те были разномастными.
В комнате, куда психотехник привёл нас, стоял шикарный двуспальный диван — мягкий и легкомысленный. На нём можно было и спать, и убеждать пациенток, что ещё не всё потеряно в этой жизни.
Рядом с диваном обитали — рабочий стол в строгом офисном стиле, бар, карта и всё, что полагается иметь в приличном кабинете.
Лес с размаху шлёпнулся на диван. Я же продолжал стоять посреди комнаты, оглядываясь по военной привычке в поисках скрытых дверей или чего-нибудь вроде.
Н’ьиго с той же еле заметной улыбкой отодвинул одну из фальшивых панелей и продемонстрировал вторую дверь.
А потом подошёл ко мне и коснулся пальцами виска. Я не уклонился и не вздрогнул. Так здоровались на Гране, я видел это не раз и не два, но здоровались в семье, не с чужаками.
Я медленно поднял руку в ответном жесте и дотронулся до синей жилки на виске Н’ьиго. Он ободряюще улыбнулся мне.
— Располагайся! Это мой офис. Здесь нас никто не побеспокоит. Абио не смог тебя встретить. Он здоров, — предупредил мой вопрос психотехник. — Отбыл по делам. Он кое-что передал для тебя перед отъездом.
Н’ьиго повернулся к столу, добывая из его недр обещанное, а я всё ещё не мог прийти в себя.
Я высадился на эту планету завоевателем, был готов убивать этих худощавых и низкорослых по имперским меркам аборигенов. Но именно здесь меня встречали теперь, как своего.
Это царапало изнутри. Я привык, что, защищая какую-то территорию, ты не ограждён от претензий живущих на ней. Даже умирая за чью-то землю, ты остаёшься членом презираемого солдатского клана убийц.
Н’ьиго протянул мне синеватый кристалл в прозрачном футляре. Наверное, сапфир, и на нём явно было что-то записано.
Я кивнул и спрятал подарок. Абио в норме, это хорошо. Значит, у меня нет долгов перед его родичами.
Лес насиделся уже и затосковал. Психотехник молча показал ему на часы, потом на дверь. Поднял один палец. Лес кивнул и выскочил за дверь.
— Куда ты его?
— Отпустил на полчаса осмотреться.
— Он тебя понял?
— Детские жесты, — чуть повёл плечами Н’ьиго. — Похоже, лет до пяти или семи он действительно жил на Гране. Но кровь — пополам.
— Это не помешает тебе его взять?
— Не думаю. Но надо будет спросить, чего он сам хочет. Как ты?
— Плохо.
Сам того не ожидая, я рассказал Н’ьиго всю историю с подставной смертью Дьюпа, которую так и не смог переварить, и настоящей смертью Вланы.
Н’ьиго слушал молча. Но, когда я выговорился, мне стало наконец легче.
— Война, — вот и всё, что он сказал.
Поднялся и стал колдовать над чаем, разговаривая тихонько с водой.
Я откинулся на спинку дивана. Общение с Н’ьиго не вылечило меня, но словно бы обтянуло невидимой плёнкой. Какое-то время это будет держать меня, будет охранять от химер. Потом я, может быть, очухаюсь сам, если…
Я чуть не задремал, но ввалился Лес.
— На ловца и зверь, — сказал Н’ьиго, устанавливая на специальной подставке чайник и переключаясь на мальчишку. — Иди сюда.
Лес подошёл. Угол рта у него был в шоколаде.
Н’ьиго без церемоний повертел его в разные стороны, осмотрев кожу на шее и за ушами, и недоверчиво покачал головой, не обнаружив ничего.
— А ну, раздевайся.
Лес, пожав плечами, стал стаскивать с себя одежду, в которую обрядили его в шлюпке мы с Дереном.