Грань бессмертия (сборник)

— И ты пилотировал этот робот?

— А что я мог еще сделать? Согласно инструкции, я вел машину на расстоянии тридцати километров от робота Логера. И в случае опасности должен был применить оружие.

— В мире антиматерии!

— Скорострельный автомат — это что-то вроде пистолета-пулемета, выбрасывающего снаряды весом в несколько граммов. Снаряды могут быть любые, вплоть до ядерных. Там же было достаточно обычной материи. Разумеется, снаряды были снабжены небольшими генераторами поля. Я тебе уже говорил, что более массивный снаряд такого рода с большой кинетической энергией может проникать сквозь защитное поле. Ясное дело, он тотчас соударяется с частицами газа атмосферы, и начинается аннигиляция, замедленная самоиндуцирующимся полем. Пди столкновении с твердым телом или жидкостью наступает взрыв, сравнимый с взрывом маленькой аннигиляционной бомбы. Это было довольно грозное оружие, несмотря на небольшую массу снарядов. Выдумка Логера, на это у него ума хватило!

— Ну и?..

— Именно тогда все и началось, — сказал Конопатый, угрюмо глядя в пол. — Логер направил свой робот к районам, покрытым растительностью, где построек было немного и, как казалось, не могли скрываться военные машины. Робот беспрепятственно добрался почти до самой поверхности планеты и летел на небольшой высоте в направлении ближайшего города. Мой робот висел на высоте двадцати пяти километров, откуда я наблюдал за нужным районом. Логер как раз находился над городом, когда я заметил на экране радара на расстоянии восьмидесяти километров два больших летательных аппарата, направлявшихся к городу.

— У проционидов были самолеты?

— По форме они скорее напоминали дирижабли. Длинные «сигары» с отверстием посередине. Какая-то смесь колеоптера с дирижаблем. «Сигары» двигались в направлении города со скоростью свыше ста километров в час, и следовало предполагать, что это примитивные боевые машины. Я предостерег Логера, но он как раз заметил на крыше самого высокого здания города длинный стержень, показавшийся ему изготовленным из железа. Логеру во что бы то ни стало захотелось проверить, не удастся ли ухватить стержень электромагнитом. Он приказал мне по возможности дольше задержать те две «сигары», конечно избегая столкновения. Тем временем ситуация приняла непредвиденный и очень опасный оборот. Замеченный Логером стержень был намертво прикреплен к крыше. В нем действительно содержалось железо, так что его удалось ухватить кольцевым магнитом, но, конечно, не могло быть и речи о том, чтобы поднять его вверх. Логер выключил электромагнит, но ракета оставалась неподвижной.

— Авария?

— Нет. Стержень, торчавший из крыши, сам был чем-то вроде электромагнита, а приплыв ионов в защитном поле робота вызывал путем индукции возникновение притяжения. Ведь для того чтобы снять со стержня магнитное поле и подняться в воздух, надо было как раз отбросить ионы вниз, вдоль оси стержня.

— Поразительная история…

— Случайность, но виноват был Кален, не предусмотревший такой возможности. Ситуация стала трагической: робот не мог стартовать, а тем временем «сигары» шли на помощь городу. О том, чтобы их задержать, нечего было и думать. При виде моего робота «сигары» стали расходиться, причем одна из них попыталась окружным путем добраться до города, а другая шла прямо навстречу мне. С расстояния около трех километров они открыли огонь. Однако, прежде чем их ракетные снаряды пролетели необходимое расстояние и взорвались, я успел поднять робот вверх на десять километров. Я сказал себе, что не буду уничтожать эти машины, но оказался припертым к стенке. Робот Логера был не в состоянии стартовать и его в любой момент могли атаковать. Аннигиляция означала бы гибель города. А ведь экипаж «сигар» не мог знать об этом и направлялся к городу именно для уничтожения космического пришельца. Было совершенно исключено, чтобы мы успели объяснить жителям, в чем состоит опасность, прежде чем дело дойдет до катастрофической атаки. Мне казалось, что я схожу с ума. Я проклинал Логера и Калена, а одновременно убеждал себя, что в данный момент единственным спасением для города является уничтожение обоих боевых кораблей. Тем временем машины все ближе подходили к городу, обстреливая мой робот при каждой попытке задержать их.

Нервная судорога пробежала по лицу Конопатого. Я почувствовал, что и мне что-то сжимает горло.

— И ты уничтожил эти дирижабли? — с усилием спросил я.

Он кивнул, не глядя мне в глаза.

— Я знаю, тогда не было другого выхода, — сказал он тихо. — Я не мягкосердечный человек, многое повидал, но не могу убивать. Не могу не думать. Еще сегодня не могу отделаться от ощущения, что тогда все могло быть иначе.

— Вы не боялись, что застрявший робот может быть атакован жителями города? — попытался я возобновить разговор.

Он долго глядел на меня, словно не понимая, о чем я говорю, наконец ответил уже немного спокойнее:

— Было одно счастливое обстоятельство, исключавшее нападение снизу. Крыша строения представляла собой широкую вогнутую террасу, так что ни с соседних домов, ни снизу робот виден не был. Они могли напасть только с воздуха или пройти каким-нибудь ходом через крышу. Однако никто, по-видимому, не решался на такого рода встречу. Проциониды всегда избегали наших машин, Да и нечему удивляться.

— Они не возобновили атак с воздуха?

Он горько усмехнулся.

— Это было только начало. Мы уничтожили еще тридцать два летательных аппарата, прежде чем проциониды поняли, что атаки не имеют смысла. Это, увы, уже была война. Ненужная, лишенная даже крупиц логики. Самое худшее, что мы не могли прекратить военных действий. Пока не были смонтированы приспособления для освобождения робота. Петерсен и Кален делали, что могли. Но лишь спустя четыре недели им удалось закончить монтаж третьего робота. Это было необходимо, так как второй должен был оборонять первого. Третий робот снабдили ускорителем, излучающим узкий пучок протонов большой энергии. Вызывая этим потоком аннигиляцию, удалось наконец отделить злосчастный стержень. Этот месяц окончательно меня вымотал. Я был совершенно надломлен психически. Когда наконец все три робота вернулись на «Маттерхорн», я уже буквально ни на что не годился. Лишь через два месяца Гибсон, корабельный врач, поставил меня на ноги. Но было уже поздно. Хотя, как знать? Может, это была только моя глупость? Может, не надо было потакать Логеру, а просто пальнуть ему в лоб или…

— О чем ты говоришь? — спросил я, чувствуя, что Конопатый опять начинает перескакивать через события и путаться в них.

— Видишь ли, — начал он с явной неохотой, — за эти месяцы, вместо того чтобы улучшить положение, Логер и его клика окончательно все обострили. Клика маньяков и «авантюристов!.. А было так: уже снимки „Бумеранга XII“, которые давали только весьма общие представления об архитектуре и градостроительстве проционидов, произвели сильное впечатление на людей. Но то, что показали камеры роботов, было настоящим чудом! У этих существ скульптура и архитектура играют какую-то особую, доминирующую роль. Даже те несчастные „сигары“ были необычайными произведениями искусства. С ними нельзя равнять даже наши гелеоны периода Возрождения и барокко. Это были сооружения с какими-то странно легко входящими в душу человека пластическими формами. Наши искусствоведы просто потеряли головы. Рассматривая города проционидов вблизи, они словно ошалели. Это передалось Гольдену и Логеру. Да что там говорить! Даже Кален и Петерсен не остались безразличными, хотя искусство их и не интересовало. И тогда, наперекор не только Космическому праву, но и вообще здравому смыслу и логике, несмотря на то, что и дальше не было никакого взаимопонимания с проционидами, стали посылать роботов на поверхность планеты, в города и большие селения. Начались съемки, измерения, систематизация, классификация. Начались вздохи и сожаления, что это антиматерия, что невозможно увидеть все поближе, собственными глазами. Хотя бы сквозь стекла скафандров.

— А проциониды?