Химия

– В кафе шумно и диалоги учить неудобно. А у меня тишина и спокойствие. Отец безвылазно на работе. У Карины сегодня танцы, и мама, разумеется, с ней. Про Матвея я тебе говорил.

Осмысливаю сказанное, и предложение начинает казаться мне не таким уж и плохим.

– Хорошо, – выдыхаю, успокаивая себя, что не навязывалась ни в пару к Егору, ни в гости.

Тихая улица, большой дом из красного кирпича, собака, лающая в вольере.

Огромный светлый холл, шикарная гостиная с множеством восхитительных деталей.

Растерянно озираюсь, отскакивая взглядом от переливающихся от света хрустальных висюлек огромной золоченой люстры к массивному порталу камина, на котором среди многочисленных фотографий красуются изящные статуэтки, а потом к кожаной мебели с резным деревянным основанием, островком стоящей посреди огромной комнаты.

Я никогда не была в таком роскошном доме и видела подобные интерьеры либо на экране телевизора, либо на глянцевой странице журнала. Сейчас же, оказавшись внутри этого великолепия, я шокирована. Мне страшно даже прикоснуться к чему-либо: мало ли что испорчу.

Егор наблюдает за моей реакцией, и ему явно импонирует восхищение, которое сверкает у меня в глазах.

– Нравится?

Киваю.

Он берет меня за руку и тянет к деревянной лестнице с причудливыми балясинами.

Поднимаясь по полированным ступеням за парнем, еще раз бросаю взгляд на великолепную комнату. Очень красиво, но я бы не смогла жить посреди такой роскоши. Все время бы ощущала давящую красоту этих вещей и чувствовала себя лишней.

Комната Егора не такая вычурная, но тоже не вписывается в понятие обыкновенная: замысловатая штукатурка на стенах, ультрамодная кровать, встроенный зеркальный шкаф и зона отдыха, которая включает в себя телевизор на полстены с колонками по бокам, огромные кресла, журнальный столик. Однако здесь мне нравится больше. Я не чувствую себя как в музее.

– Садись, – произносит парень, указывая мне на кресло.

Аккуратно приземляюсь на сиденье и утопаю в его мягкости.

Он вытаскивает ноутбук и сосредоточенно что-то начинает искать, а я продолжаю рассматривать его убежище в деталях.

– Вот подходящий, – произносит Егор, поворачивая ко мне экран.

Смотрю на выделенный текст, потом на парня.

– А мы не будем его составлять сами?

– Зачем?

Теряюсь.

– Но это же задание.

– Зачем выполнять ненужную работу? – он насмешливо улыбается мне. – Лучше в свободное время ты расскажешь что-нибудь о себе.

Мне не очень нравится такой расклад, но не спорить же с ним. Сама, без ошибок, этот диалог я не напишу.

Егор бегло произносит первую фразу. Отмечаю: у него хорошее произношение. Хотя, что я знаю о нем? Просто звучит он уверенно и красиво.

Читаю свой ответ.

Парень поправляет некоторые слова, и мы пробуем еще.

За час этого зубрения устаю больше, чем за день в школе. Может, это от непокидающего напряжения, что я нахожусь в доме Матвея?

– Устала? – вопрос Егора вырывает меня из прострации.

Киваю.

– Мне пора.

– Не спеши.

– Есть еще другие уроки.

Он напрягается и выдает:

– Английский подготовили. Математичка ничего не задала после проверочной. По истории только перечитать тему. Физра, сама понимаешь, ничего. Что у нас там еще?

– Химия, – выдыхаю, понимая, что отмазаться не выйдет.

– Ну да, только химия.

Егор внимательно смотрит на меня, и я начинаю чувствовать себя неловко. Наверно, все-таки дружба парня и девушки – это нонсенс. Особенно когда ты знаешь, что друг хотел бы изменить статус между вами, и помнишь о его попытке стереть границы.

Отмахиваюсь. Это временно. Он сам скоро поймет, что из его затеи ничего не выйдет, и все спустит на тормоза.

– Давай поедим, – предлагает Егор, вытаскивая меня из размышлений.

Мнусь. Неудобно.

– В холодильнике полно всего. Только разогреть.

Чувствую, как начинает урчать желудок от мысли о еде, но желание уехать перевешивает. Хочу сказать «в другой раз», но он опережает меня.

– Поможешь?

Растерянно хлопаю ресницами. Егор, словно умелый рыбак, заставляет каждый раз проглатывать меня очередную наживку, после которой «нет» комом застревает в горле.

– Хорошо.

Мы возвращаемся на первый этаж, и теперь глаза распахиваются от очередной восхитительной картинки.

Такая кухня – это просто мечта. Деревянная, с резными деталями и металлической встроенной техникой.

– О, ты дома? – произносит Егор. – А мы думали, что одни. Тоже перекусить хотим.

От предчувствия, что «ты» это Матвей, сердце пускается вскачь, а я ощущаю себя гадко, словно меня поймали на месте преступления.

Выхожу из-за спины Егора, показывая, что не собираюсь прятаться, и встречаю холодный взгляд его брата. Он явно не рад мне.

Не надо было соглашаться приезжать сюда. Матвей подумает, что, не получив согласие на встречу с ним, я специально приехала в их дом.

– Что она здесь делает? – разрезая потоки воздуха, как и мои внутренности, звенит вопрос.

– Английский. Ты забыл?

– А у нее нельзя этим заняться?

– Нет.

Они смотрят друг на друга с вызовом и злобой, а я чувствую себя камнем преткновения, и хочется трусливо убежать, будто это решит проблему.

Не в состоянии стоять на месте, перемещаюсь в сторону кухни, желая чем-то себя занять, чтобы справиться с нервами.

– А на нейтральной территории?

– Матвей!

Останавливаюсь у большого ящика, предположительно за которым должен скрываться холодильник, не зная, что делать дальше, и зачарованно смотрю, как Матвей подходит к плите и вываливает содержимое контейнера на сковороду.

– На будущее. Я не хочу видеть тебя в своем доме, – не отрывая глаз от плиты, холодно бросает парень.

Молчу. Я давно усвоила полезную вещь: если не хочешь нарываться на скандал, просто не отвечай.

Оборачивается.

Делаю вид, что не слышала обидных слов и не чувствую его взгляда и, впившись в столешницу островка пальцами, пытаюсь удержать разрывающие душу эмоции, которые стремятся выбраться наружу.

– Мот, ты офигел. Это мой дом тоже! – начинает вопить Егор.

– Тогда забирай ее к себе в комнату, чтобы глаза не мозолила, – грубо кидает Матвей и убивает меня следующей фразой:

– Мне неприятно тебя видеть.

У меня слуховая галлюцинация?

Он не может чувствовать подобное!

Не выдерживаю, поворачиваюсь и таращусь на парня, надеясь увидеть в его взгляде опровержение прозвучавших слов, но в глазах Матвея айсберги, которые не сможет растопить даже жаркое южное солнце.

Как этот человек может быть тем парнем, который говорил мне совсем недавно, что хочет позвать на свидание?

Тем парнем, что писал милые сообщения и веселил меня?

Тем парнем, от голоса которого я таяла?

Почему сейчас он аж звенит от холода?

Когда я ошиблась?

Тогда, приняв его за другого? Или ошибаюсь сейчас?

– Когда ты зол, всегда говоришь обидные вещи?

Матвей сводит брови на переносице, словно задумываясь над моими словами, а я не удерживаюсь и кидаю еще один вопрос, дрожа от обиды и разочарования:

– Неужели, если ты сделаешь больно другому, тебе станет легче?

– Пойдем, мы позже перекусим, – зовет меня Егор, но я нахожусь в какой-то прострации от произошедшего.

Парень берет меня за руку и уводит. Я благодарна ему за это, потому что иначе позорно бы разревелась прямо там.

Я снова в кресле, передо мной опять Егор, но мир будто разделился на до и после. Если еще полчаса назад я верила, что Матвей хороший и все его слова об обратном были ложью, озвученной по какой-то только ему известной причине, то сейчас уверена, он действительно негодяй, и я придумала себе своего прекрасного Матвея.

– Прости. Я правда считал, что его не будет дома и такой реакции не ожидал, – произносит Егор, и я поднимаю глаза и смотрю в нахмуренное и напряженное лицо парня.