Химия

– Выбирайте себе пару. Кто с кем будет готовить диалоги, – принимает мозг английскую фразу, произнесенную Еленой Александровной.

Все-таки русский. Он родной и думаю на нем.

В классе начинается галдеж с выкриками совпавших пар, а я зависаю в окне. Мне без разницы, с кем выполнять задание.

Очень скоро слышу свое имя. Конечно же, произнесенное Яной.

Конечно, отличная оценка с ничего. Я все составлю, ей лишь придется вызубрить.

Только я уверен: главная причина в другом.

Да, она вчера весь день дулась и не подходила, ожидая от меня первого шага, но сегодня, осознав бессмысленность поступка, не успел появиться в классе, забыла все свои заморочки и повисла на шее. Так что с потрохами сожрет любую, кто попытается покуситься на меня.

Девчонки знают это и не смеют претендовать.

Усмехаюсь и киваю в знак согласия в ответ на взгляд «англичанки». Сейчас Яна мне нужна в качества клина, которым вышибают другой. Тот болезненный, нарывающий, от которого нет покоя ни днем, ни ночью.

– Я с Анисой, – звучит рядом голос брата.

Мельком бросаю взгляд на Аню: не растягивает губы в счастливой улыбке, как Яна, но кивает в знак согласия.

Как привыкнуть к мысли, что девушка, на которую ты запал, помимо того, что оказалась лицемеркой, еще и предпочла замутить с братом?

Еле дожидаюсь звонка, чтобы вырваться на свободу. Теперь в школе находиться невыносимо. Я как птица в клетке: тесно мне, тяжело, но только вырвавшись из здания, не ощущаю полного облегчения, будто крылья мои подрезаны.

Складываю тетрадь и ручку в рюкзак и направляюсь из класса.

В коридоре меня нагоняет Майка.

– Аня тебе передала, – произносит она, суя в руки пакет.

Заглядываю внутрь. Мой шарф.

– Аня? – удивленно переспрашиваю.

– Аниса, если хочешь.

Цепляюсь к словам.

– А почему ты ее Аней назвала?

– Она не любит полное имя, и близкие ее зовут Аней, – утирает она мне нос.

Близкие…

Пропускаю через себя эти строчки и как придурок радуюсь. С именем не обманула.

Внутри становится теплее, но я обдаю себя холодом действительности. Все остальное по-прежнему. Аня ходила на свидание с моим братом и одновременно заигрывала со мной.

Противно.

Кривлюсь.

– Еще она просила узнать, где и когда с тобой можно встретиться?

– А сама она не может договориться? – выплескиваю свое раздражение на одноклассницу.

– Думает: ты не захочешь.

– Правильно думает. Не хочу!

Обхожу девушку и иду в гардероб, гадая, что ей могло понадобиться от меня.

Для этого надо было соглашаться.

Ну нет! С меня хватит присутствия девчонки в школе и Егора с его нескончаемыми разговорами о ней дома.

Я скоро взорвусь от такого напряжения.

Как в этой ситуации остыть и прийти в себя?!

Надеваю куртку и направляюсь к выходу, размышляя: может, все-таки стоило согласиться и поговорить?

Мусолю эту мысль всю дорогу до парковки, а едва плюхнувшись в кресло, обреченно откидываюсь на спинку и, открыв мессенджер, зачем-то перечитываю нашу переписку.

– Остывай, Мот, – призываю себя. – Она выбрала не тебя, а брата.

Швыряю мобильный на соседнее сиденье, будто он виноват в моем паршивом настроении, и думаю, чем заняться.

Не тухнуть же дома!

В голову все равно ничего не лезет. Так что в учебе можно сделать технологический перерыв.

Запускаю мотор и, так и не решив куда двинуть, выруливаю с парковки.

Выехав на проспект, осознаю: погонять по объездной поможет проветрить мозги и выкинуть из них всякий хлам.

Дорога – мое личное лекарство от плохого настроения.

Скорость, мокрый асфальт, аквапланирование приводят меня в чувства. Умирать может и не страшно в восемнадцать, но точно не хочется. У меня есть грандиозные планы на свою жизнь. Глупо сливать их из-за какой-то слабости.

Сбавляю, решая выветрить боль в груди не скоростью, а километражем и направляю машину в Вырицу.

Вваливаюсь домой под вечер.

Тишина.

Отец, как всегда, на работе, но где мама, мелкая, Егор?

Желудок громким урчанием напоминает, что подобным образом я заработаю гастрит.

Направляюсь на кухню.

Заглядываю в холодильник, нахожу в контейнере плов и вытаскиваю его погреть.

– О, ты дома? – слышу голос брата. – А мы думали, что одни. Тоже перекусить хотим.

Его «мы» настораживает, и я, обернувшись, налетаю на взгляд, от которого пропадет все желание ужинать.

Отворачиваюсь.

Это треш какой-то!

Я отказал девчонке встретиться, и она притащилась ко мне!

Где мне от нее спрятаться?!

– Что она здесь делает? – холодно наезжаю на брата, не заботясь, что Аня услышит мой вопрос и ей он будет неприятен.

– Английский. Ты забыл?

– А у нее нельзя этим заняться? – сверлю брата взглядом, но он, отвечая мне таким же, раздраженно бросает: – Нет.

– А на нейтральной территории?

– Матвей!

Понимаю, с Егором говорить бесполезно, но мне надо защитить хотя бы личную территорию.

Подхожу к плите и вываливаю содержимое контейнера на сковороду. Девчонка стоит примерно в метре от меня, и я, не отрывая глаз от слипшейся субстанции, которую грею, холодно предупреждаю:

– На будущее. Я не хочу видеть тебя в своем доме.

Молчит.

Оборачиваюсь.

Делает вид, что не слышала моих слов, но замечаю – притворяется. Костяшки на руках побели от того, как вцепилась в столешницу.

– Мот, ты офигел. Это мой дом тоже! – впрягается брат, и я швыряю в ответ: – Тогда забирай ее к себе в комнату, чтобы глаза не мозолила.

Оборачиваясь к девчонке, добавляю:

– Мне неприятно тебя видеть.

Поднимает глаза и глядит так, словно я сейчас перерезал ей горло заживо.

– Когда ты зол, всегда говоришь обидные вещи?

Задумываюсь. Никогда не размышлял об этом.

– Неужели, если ты сделаешь больно другому, тебе станет легче? – продолжает она дрожащим голосом.

Нет! Черт! Мне не становится легче!

С начала этой недели я словно человек, которого оглушили известием о неизлечимой болезни: потерял все ориентиры и не могу собрать их в кучу.

А когда ты так близко, когда «жаришь» меня дьявольским огнем своего взгляда, я вообще подыхаю! И даже дома теперь не могу от тебя спрятаться!

Егор, обиженно посмотрев на меня, обращается к девчонке:

– Пойдем, мы позже перекусим.

Взяв Аню за руку, он уводит ее в свою комнату, а меня начинает бомбить, что они вместе всего в нескольких метрах от меня. Возможно, не только занимаются английским.

От мысли, что брат прикасается к ней, меня буквально бьет током.

«Она не твой космос!» – кричу себе, но как бы это еще осознать и принять.

Не в состоянии находиться с ними под одной крышей, я опять срываюсь из дома, так и не поев.

11 глава. Диалог

– Где будем заниматься? – едва подойдя к моей парте, уточняет Егор. – Мне к тебе приходить?

«Нет! Только не у нас!» – едва не срывается с моих губ. Вдруг мама что-нибудь ляпнет. Позора не оберешься.

– Может в кафе? – лепечу, мысленно калькулируя содержимое карманов и кошелька.

На кофе и булочку, по моим подсчетам, денег мне точно хватит.

– Давай тогда лучше ко мне.

– К тебе?

Сердце сладостно замирает. Безумно интересно, где живет Матвей. И пусть поговорить с ним там вряд ли получится, но сам факт. Вот только я отрицательно качаю головой.

– Неудобно.

– Неудобно спать на потолке, а в гости к другу – это самое то! – произносит парень, подмигивая.

Снова мотаю головой.

– Твой брат…– начинаю я, но Егор в своей привычной манере не дает договорить.

– Я уверен, он к Янке поедет.

От прозвучавших слов внутри все противно щемит, но мне нужно научиться жить с этой действительностью.

Разве я не предупреждала себя, что падать будет больно?!

Задумываюсь о предложении парня и слышу новые уговоры: