Страница 59 из 100
Неотъемлемым элементом развлечений в русской диаспоре вообще и в Австралии в частности были ансамбли казачьих песен и плясок. Подобно цыганской музыке, очень популярной в русских ночных клубах и кабаре на рубеже веков, казачьи песни и танцы имели лишь опосредованное отношение к настоящим казакам. Предтечей всех подобных ансамблей в межвоенные годы был, по-видимому, хор донских казаков, созданный Сергеем Яровым на греческом острове Лемнос в Эгейском море, где в 1921 году были интернированы солдаты разгромленной Белой армии. Сам Яров не был казаком (его отец был костромским купцом), но до войны пел в Московском синодальном хоре, а во время Первой мировой был призван на фронт и попал в казачий отряд. В 1920-е годы его хор приезжал с гастролями в Австралию, и один из участников коллектива, уроженец Болгарии Савва Камаралли, решил остаться здесь и заняться птицеводством. Позже, поняв, что дело не ладится, он вернулся к пению, собрал вокруг себя русских, недавно приехавших из Маньчжурии, и основал в Сиднее собственный хор «донских казаков»[596]. В Мельбурне создателем подобного коллектива стал сибиряк Александр Карасев. Вероятно, сам он не был казаком, но в юности в Китае занимался в экспериментальной театральной труппе. В 1930-е годы Карасев организовал на Украине ансамбль песни и пляски, который продолжал выступать в годы войны при немецкой оккупации, а еще позже – под патронажем UNRRA в лагерях ди-пи в послевоенной Германии. Иммигрировав в начале 1950-х в Австралию в рамках программы массового переселения, Карасев немедленно по прибытии создал в Мельбурне новый казачий ансамбль[597].
Среди русских иммигрантов, нахлынувших в Австралию после войны, интеллектуалы были редкостью, хотя в 1950-х годах в Аделаиде было целых два конкурирующих литературных кружка: один создала Валентина Собович, приехавшая из Ташкента через Таллин и лагеря ди-пи в Европе, а второй – Николай Меди, юрист, получивший образование в Харбине (и в 1930-е годы недолгое время состоявший в Русской фашистской партии) и сделавшийся учеником русского эмигрантского философа Николая Бердяева[598]. В 1950-е годы русское сообщество в Австралии не породило толстых журналов (где художественная литература соседствовала бы с публицистикой), какие в изобилии выходили и в Советском Союзе, и в европейских центрах русской эмиграции в межвоенный период. С редким публичным выражением общности с русской интеллигенцией выступил Борис Домогацкий, выпускник Московского университета и активный антикоммунист: в 1954 году он бросил клич в русскоязычной газете «Единение» к выпускникам Московского, Казанского и Харьковского университетов, призывая их отпраздновать приближающийся юбилей их родных учебных заведений[599]. Домогацкий, театральный критик, печатавшийся в «Единении», и объект подозрений разведорганов, был, по словам благожелательно настроенного наблюдателя, «еврей, масон и февралист» (сторонник буржуазной Февральской революции), симпатизировавший НТС, но сам не состоявший в этой организации[600]. Очевидно, что Домогацкий был яркой личностью и не вписывался ни в какие шаблонные рамки. Однако для русской интеллектуальной жизни в послевоенной Австралии был характерен (в отличие от радикальных традиций старой русской интеллигенции) политический крен в сторону воинственного антикоммунизма.
Газета «Единение», зародившаяся в Мельбурне, но весьма востребованная среди читателей и в Сиднее, похоже, пользовалась самой большой популярностью из русскоязычных периодических изданий (в начале 1960-х тираж каждого выпуска составлял около 1 500 экземпляров)[601]. Один дружески настроенный обозреватель называл политическую ориентацию газеты «либеральной, антисоветской», но отмечал, что антисоветский элемент выражен сильнее[602]. Газету основала группа активистов НТС, в основном недавно приехавших из Европы, хотя среди них было и несколько переселенцев из Китая и даже один иммигрант, обосновавшийся в Австралии еще до войны, – Василий Яценко. В прошлом Яценко был летчиком, воевал на стороне белых, иммигрировал в Квинсленд в 1927 году, купил сахарную плантацию и через десять лет создал ячейку НТС. В июле 1949 года на пароходе «Фейрси» в Мельбурн прибыла большая группа членов НТС из европейских лагерей ди-пи. Вскоре после прибытия, взяв за образец европейский журнал НТС «Посев», они решили выпускать газету. Финансовую помощь в ее издании оказывали Яценко и Елизавета Трикожус (жена профессора биохимии Виктора Трикожуса)[603].
Первым главным редактором «Единения» был Олег Перекрестов, родившийся в 1914 году в Москве, но выросший в Литве, где он в 1935 году и вступил в НТС. В 1949 году он прибыл в Австралию из Германии в качестве перемещенного лица, а через двадцать лет на некоторое время вернулся в Европу, чтобы возглавить издательство «Посев»[604]. Перекрестов во многом опирался на помощь Владимира Комарова, который работал на «Посев» в Германии после войны, и белградца Георгия (Юрия) Амосова, который подростком вступил в НТС в Германии, а позже приехал в Австралию из Мёнхегофа и со временем сменил Перекрестова на посту главного редактора. Сам журнал называл себя силой, противодействующей советской пропаганде и усилиям по репатриации, а свою цель определял как сплочение белой эмиграции в Австралии[605]. Как можно догадаться, редакторов и авторов этого журнала политика интересовала гораздо больше, чем культура, и в фокусе их внимания находились скорее международные события, чем происходившее в Австралии. Широко освещалась деятельность НТС в Европе, а также деятельность местных русских общин, особенно церковной и антикоммунистической, чего, конечно, и следовало ожидать от общинной газеты.
«Вот и Австралия… А как к ней привыкнуть?!» – жалобно вопрошала недавно приехавшая из Харбина 18-летняя Наталья Мельникова, будущий редактор журнала «Австралиада». Позже она вспоминала: «Австралия конца 1950-х оказалась для нас совершенно чуждой, скучной и отсталой в культурном отношении страной». Даже русские австралийцы при знакомстве очень разочаровывали после того космополитического, культурного мира, что окружал Наталью в Харбине: например, ее выросшие на ферме неподалеку от Дарвина кузины (дети казака, отправившегося когда-то за невестой в Китай, и харбинки, получившей хорошее воспитание, Натальиной тети по линии Бухвостовых), говорили на ломаном русском и косо глядели на Наталью в цветастой юбке и с косами[606].
Австралия с ее политикой и культурой оставались пока странным и чуждым миром, на который русские смотрели (если вообще желали на него смотреть) со стороны. «Единение» же почти полностью игнорировало его, хотя его более скромный сиднейский конкурент – издание монархистов «Русский в Австралии» – изредка предлагал своему (вероятно, совсем крошечному) кругу читателей довольно грамотные и справедливые обзоры австралийской политической сцены, которые писал Василий Карпов, иммигрировавший в Австралию еще до войны[607]. Русские воспринимали как нечто чуждое не только австралийскую политику, но и местную природу, и здешнюю общественную среду. Живя в глуши Нового Южного Уэльса, Николай Ключарев любовался австралийским пейзажем, даже видел в его блеклости «мистическое» и «первобытное», но ощущал пропасть между этой первобытной природой и человеческой цивилизацией. Он писал своему другу Ивану Николаюку, что в захолустном городке, где он живет, русских немного, зато осело множество других иностранцев, и сообщал о них некоторые сведения. Можно предположить, что жили там и старые австралийцы, но Ключареву, очевидно, совсем нечего было рассказать о них[608].
596
Хор Донских казаков, Википедия; Sergei Jaroff and the Don Cossack Choir, Orthodox Christianity: https://orthochristian.com/88292.html; Russians in Strathfield… P. 101. См. также: История русских в Австралии… Т. I. С. 197–200.
597
И. П. Богут. Казачий ансамбль А. В. Карасева // Австралиада. 1995. № 5. С. 27.
598
История русских в Австралии… Т. IV. С. 23–26; Н. Грачева-Мельникова. О Ксении Мейснер // Австралиада. 1997. № 13. С. 17.
599
Единение. 1954. 3 сентября.
600
Эта характеристика Домогацкого принадлежит Анатолию Коновцу: Anatole Konovets. Op. cit. P. 103.
601
Ibid. P. 61.
602
Ibid. P. 61. Сам Коновец был активистом НТС из Тяньцзиня, скрытое здесь сравнение проводилось с другой русскоязычной газетой в Мельбурне – «Русской правдой», которую он определял как крайне монархистскую и антисемитскую.
603
И. Зезин. Народно-трудовой союз в Австралии // Австралиада. 2009. № 60. С. 22–24; Редактор газ. «Единение»… С. 118–119; Н. Коваленко. 50-летний юбилей газеты «Единение»… С. 1–5.
604
Г. И. Каневская. «Мы еще мечтаем о России…» С. 142; Н. Коваленко. 50-летний юбилей газеты «Единение»… С. 1–5.
605
Николай Коваленко приводит слова из первого номера журнала, определяющие цель журнала так: «сохранение нашей культуры, нашей веры и борьба против нашего врага № 1, заставившего всех нас так или иначе покинуть родину» (Н. Коваленко. 50-летний юбилей газеты «Единение»… С. 4.
606
Н. Мельникова. Вот и Австралия. А как к ней привыкнуть?! // История русских в Австралии… Т. I. С. 208–212. О браке Люси Бухвостовой см. выше, главу 3.
607
Русский в Австралии (номера в основном отпечатаны на ронеографе): обозрения Карпова – в №№ 3 (28) и 4 (29), 1953, и в №№ 3 (40), 5 (42) и 6 (45), 1954.
608
Письмо Николая Ключарева Николаюкам, март 1956, из Оуклендзс под Уоггой, архив Ивана Николаюка.