Страница 36 из 100
Шанхайские русские создали сложную систему организаций, пересекавшихся и порой конкурировавших между собой. Их ядром служил Русский эмигрантский комитет, возглавлявшийся бывшим консулом Российской империи Виктором Федоровичем Гроссе. В 1931 году, после смерти Гроссе, в борьбу за освободившуюся должность главы комитета вступили капитан Николай Фомин, представлявший сильную группу бывших белогвардейцев, и Карл Эдуардович Мецлер, который в царские времена занимал должность вице-консула и был, как и Гроссе, правоведом и лютеранином. Победу одержал Мецлер, но разочарование проигравшей группы военных, вероятно, стало причиной того, что годом позже возникла другая организация – формально более высокого уровня, чем комитет, но в действительности ставшая его соперницей. Это был Совет объединенных русских организаций (СОРО), и его вице-президентом стал Фомин. Через несколько лет председателем СОРО сделался генерал Глебов, которого недоброжелатели именовали «самодельным Муссолини»[344].
В 1920 году был создан (изначально – при российском консульстве) Союз военнослужащих для оказания материальной помощи множеству ветеранов Белой армии, хлынувших в ту пору в Шанхай. Помимо материальной поддержки, в задачи совета входило «сохранение русских традиций» (а позже добавился и суд чести). В 1925 году он стал частью Русского общевоинского союза, основанного в Западной Европе одним из лидеров Белого движения и участником Гражданской войны генералом Врангелем, и примкнул к антибольшевистской борьбе. На 1 января 1929 года в совете насчитывалось 640 членов, в правление входил капитан Фомин, в ревизионную комиссию – подполковник Леонид Сейфуллин. Была у русской общины и еще одна важная организация – Офицерское собрание в Шанхае. Оно было основано в 1926 году группой офицеров, среди которых были адмирал Старк, генерал Глебов (представлявший казаков) и капитан Николай Фомин (представлявший флот). Дом Офицерского собрания находился во Французской концессии[345]. Для многих старых военных это место стало вторым домом вдали от родины, где можно было вместе вспомнить былое, но со временем там полюбила собираться и молодежь[346].
Казачий союз, основанный в середине 1920-х годов, охватывал все казачьи войска, представленные в Китае, – прежде всего те, что существовали в восточных землях Российской империи (Амурское, Уссурийское, Забайкальское, Иркутское, Сибирское, Семиреченское, Уральское и Енисейское войска), но входили туда и кубанские, и донские казаки, так что вскоре в союзе насчитывалось уже более 700 членов. В начале 1930-х годов, и снова с 1944-го, возглавлял союз енисейский казак Григорий Бологов, ставший заметным деятелем русской общины в Шанхае. В 1929 году на авеню Жоффр во Французской концессии открылся Казачий дом, со временем при нем появились обеденный зал, кинотеатр, радиостанция и детская площадка, там проводились самые разные мероприятия – от собраний и занятий английским (для безработных казаков в поиске работы) до балов[347].
Были и русские благотворительные организации, в том числе Лига русских женщин, а в 1935 году на авеню Фош открылся Русский клуб. В 1941 году на Клуб русских эмигрантов на Вейхайвей-роуд, 147, который возглавлял генерал Глебов, обрушились неприятности из-за того, что в его помещении позволили устроить игорный притон. В конце 1938 года в Хункоу открылся другой клуб, им управлял генерал Цуманенко. Клуб был связан с харбинскими фашистскими организациями и пользовался поддержкой японских военных. На улице Мареска, 260–262 Русское православное братство открыло русскую больницу, куда набрали исключительно русских врачей и медсестер (один из работавших там врачей, Анатолий Оглезнев, в дальнейшем эмигрирует в Австралию). Была в Шанхае и русско-еврейская больница[348].
В книге-альбоме Жиганова «Русские в Шанхае» почти сорок страниц отведены перечислению русских предприятий – галантерейных, ювелирных магазинов, аптек, парикмахерских, салонов красоты, ресторанов и кафе, пекарен, кондитерских, обувных лавок, магазинов, торговавших электротоварами, нотными тетрадями, хирургическими инструментами, а также большого количества роскошных меховых бутиков.
Община русских евреев (насчитывавшая в середине 1930-х 6000 человек по сравнению с 15 тысячами белых русских) жила своей отдельной жизнью, не пересекавшейся с жизнью русских. В отличие от Харбина, в Шанхае задолго до появления русских существовала хорошо укоренившаяся еврейская община. Правда, преобладали в ней не ашкеназы (восточноевропейские евреи, к которым относились и евреи из России), а багдадские евреи и сефарды. Удалось преуспеть в Шанхае и некоторым русским евреям, и это вселило в антисемитов опасение, что богатые еврейские предприниматели пускают свои деньги в ход, «чтобы обрести влияние на русскую общину». У евреев были синагоги, скаутские организации и даже имелся еврейский отряд в Шанхайской муниципальной полиции, не имевший никакого отношения к русскому отряду и состоявший в основном из евреев-скаутов. Евреи-полицейские носили особую форму: коричневые рубашки с высокими воротниками и военные фуражки. С начала 1920-х годов и сефарды, и ашкеназы проводили коллективные мероприятия в еврейском клубе «Ахдут»[349] на Симор-роуд, хотя для русских евреев расположение клуба и было неудобным, поскольку они жили в основном в районе Хункоу; и в 1932 году купцы из русских евреев основали свое заведение – Шанхайский еврейский клуб[350]. В Тяньцзине, где тоже жила довольно многочисленная ашкеназская община, «евреи ходили в основном в еврейские бакалейные лавки, гастрономы, пекарни, мясные и молочные лавки, рестораны, жили в еврейских меблированных комнатах, обращались к еврейским врачам, дантистам, аптекарям, учителям музыки, настройщикам пианино, портным, парикмахерам и ювелирам. Словом, они жили в своем мире». Но все это тем не менее имело сугубо русский культурный колорит: даже в Молодежной еврейской ассоциации (YMHA) сотрудники говорили по-русски[351].
При всей обособленности еврейской общины между евреями и общиной белых русских все-таки существовали связи, в том числе и финансовые. Многие евреи-предприниматели обратились в христианство, по крайней мере, номинально, «большую поддержку [церкви. – Ред.] оказывали бывшие владельцы чайных компаний в Ханькоу, где еще проживали некоторые крупные чаеторговцы… Заработанные в прошлом капиталы и доходы от сдач внаем недвижимости они щедро направляли на благотворительность»[352]. Вопрос о еврейском финансировании скрывается в недрах досье Шанхайской муниципальной полиции, собранного на Русский эмигрантский комитет, и изредка ненадолго всплывает на поверхность. Русским евреям в Шанхае нужно было становиться на учет в Русский эмигрантский комитет для получения некоторых необходимых документов, например, характеристики[353]. Но до 1941 года ни одна еврейская организация, по-видимому, не была явным образом представлена ни в одной из белых русских организаций, в отличие от другой русскоязычной группы выходцев из Российской империи – тюрко-татарской[354]. В 1937 году Шанхайская ассоциация ашкеназской еврейской общины получила признание и хартию от нанкинского правительства, что поставило ее в один ряд с Русским эмигрантским комитетом и СОРО. Но все равно евреям нужно было получать свои характеристики в эмигрантском комитете[355].
344
Marcia Reynders Ristaino. Port of Last Resort… Pp. 69–70; SMPA: D-50 (c), Прокофьев. Комментарий о ситуации в русской общине, вырезка из «Слова», 3 августа 1934 г. (цитата).
345
Виктория Шаронова. Указ. соч. С. 83–98.
346
Там же. С. 83–98 (Офицерское собрание), с. 170–83 (Союз военнослужащих, позднее переименованный в Союз служащих в российских армии и флоте и Русский общевоинский союз).
347
Там же. С. 198–215; И. В. Чапыгин, Казачий союз в Шанхае: сохранение духовности и культуры в эмиграции // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск, 2016. С. 74–75.
348
Виктория Шаронова. Указ. соч. С. 227–236 (Лига), 220–224 (Клуб); SMPA: U-594, ‘Russian Emigrants’ Club’; Marcia Reynders Ristaino. Port of Last Resort… P. 162 (клуб в Хункоу); Valentin V. Fedoulenko. Op. cit. (больницы).
349
Единство (ивр.)
350
Marcia Reynders Ristaino. New Information on Shanghai Jewish Refugees… P. 138.
351
Israel Epstein. Op. cit. Pp. 982–983.
352
Виктория Шаронова. Указ. соч. С. 369.
353
Marcia Reynders Ristaino. New Information on Shanghai Jewish Refugees Ristaino… P. 138. Возможно, это была та же организация, созданная в 1932 г. как объединяющий центр для евреев всех вероисповеданий и убеждений, хотя впоследствии отдававшая предпочтение сионистам, и упоминающаяся в: Guang Pan. Zionism and Zionist-Revisionism in Shanghai, 1937–1949, The Jews of China… Vol. 1. Pp. 268–269.
354
См. список представителей в Президиуме Национального комитета по делам русской эмиграции при Мецлере в: Виктория Шаронова. Указ. соч. С. 112–113.
355
Marcia Reynders Ristaino. New Information on Shanghai Jewish Refugees… P. 138.