Страница 29 из 100
Влиятельным интеллектуалом в начале 1920-х годов был философ Николай Устрялов, декан и преподаватель Высших экономико-юридических курсов (позже – юридического факультета Харбинского университета) в 1920–1924 годах и советник КВЖД. На Гражданской войне Устрялов воевал на стороне белых, но потом решил, что в будущее Россию поведут большевики. Оставаясь в Харбине, он начал вместе с коллегами выпускать в Праге журнал «Смена вех», и со временем движение «сменовеховцев» стало оказывать значительное влияние не только на русских эмигрантов в Европе, но и отзываться эхом (неблагоприятным) в Москве. Среди представителей московской партийной верхушки 1920-х годов «устряловщина» стала предметом жаркого обсуждения (конечно же, часто выливавшегося в осуждение). Опрометчиво вернувшись в Советский Союз в 1935 году, Устрялов два года спустя пал жертвой политического террора[272].
Школы и университеты, о которых их выпускники, уже живя в Австралии после Второй мировой войны, вспоминали с большой любовью, были настоящей гордостью Харбина. Многие будущие русские австралийки учились в частной женской гимназии Оксаковской, в том числе княгиня Ольга Ухтомская. Брат Ольги, Георгий, а также будущий географ Владимир Жернаков учились в коммерческом училище, прикрепленном к гимназии Оксаковской. Многие юноши-евреи, наряду с русскими, татарами, армянами, грузинами, украинцами и китайцами, посещали Харбинское общественное коммерческое училище (ХОКУ), основанное при участии Устрялова, где среди прочих учебных дисциплин преподавались еврейская история и еврейская литература. Католический лицей Святого Николая, основанный конгрегацией мариан[273], оставил глубокий след в памяти учившихся там молодых людей (в большинстве своем православных), среди которых были, например, будущие инженеры – Владимир Сухов (будущий муж Галины Кучиной) и двое кузенов Гэри Нэша[274].
Наибольшей любовью среди бывших харбинцев пользовалась гимназия YMCA – объединения ее выпускников действовали в 1960-е годы и в Брисбене, и в Сиднее[275]. Финансировали это учреждение американцы, и работали там прекрасные учителя, имелись спортивный зал и большая библиотека. Гимназическое образование можно было продолжить трехгодичным обучением в колледже, где преподавание велось полностью на английском языке. Туда отправляли учиться детей состоятельные люди, в том числе русские и многие евреи (евреи составляли четверть всех учеников). Хотя православие в этой христианской гимназии на словах и признавалось, на деле в ее стенах царил экуменический дух, и недоброжелатели ворчали, что заправляют заведением евреи и масоны[276].
Гордостью русского высшего образования в Маньчжурии был Харбинский политехнический институт, основанный в 1920 году как Русско-китайская школа для подготовки специалистов-железнодорожников. Преподавание велось на русском языке. Получавший мощную финансовую поддержку от КВЖД Политехнический институт был единственным в Харбине высшим учебным заведением, имевшим собственные здания, лаборатории, стипендии, общежития для иногородних студентов. Летом студентам устраивались оплачиваемые стажировки на железной дороге. Но плата за обучение была высокой, и с 1924 года учиться в Политехническом институте имели право только дети граждан СССР и Китая (хотя вероятно, что иногда за определенную плату делались и исключения). В этих величественных зданиях получили профессию многие русские (а также меньшее количество китайцев и китаянок), и выданные им дипломы признавались во всем мире. Уже в Австралии окончившие это учреждение специалисты создали союз выпускников, в котором в середине 1960-х годов состояло одних только сиднейцев 120 человек[277].
Среди других высших учебных заведений Харбина славились также юридический факультет Университета и Высшая музыкальная школа. Среди профессоров юридического факультета были некоторые известные люди, преподававшие в прошлом в российских университетах, например, Николай Устрялов и Валентин Рязановский – знаток китайского и монгольского права. В 1920-е годы там учился будущий лидер Русской фашистской партии Константин Родзаевский, принадлежавший к группе студентов, разделявшей фашистские идеи. Там же учились Николай Меди (в дальнейшем эмигрировавший в Австралию и тоже ненадолго примыкавший к фашистам) и будущий географ Владимир Жернаков[278]. В Харбинской высшей музыкальной школе скрипичные классы вел Владимир Трахтенберг, учившийся в Петербургской консерватории у великого Леопольда Ауэра. Трахтенберг был крупным музыкантом и педагогом не только местного масштаба, он пользовался международной известностью и воспитал нескольких скрипачей, позже переехавших в Австралию (как и он сам), а также играл в квартетах и трио с другими музыкантами[279].
Хотя историки пишут, что в январе 1932 года русские «восторженно приветствовали» взятие Харбина японцами, русские мемуаристы ничего такого не упоминают, как и не объясняют свою неприязнь к китайцам тем, что их националистические (а в харбинском случае, антирусские) настроения проявлялись со временем все явнее[280]. И все же в белоэмигрантском сообществе появилась некоторая надежда на то, что японцы приструнят китайцев, а также покончат с неустойчивым положением, в котором находилась Маньчжурия в течение предыдущего десятилетия, и займут твердую антисоветскую позицию. Горный инженер и монархист Анатолий Грачев (отец Натальи Мельниковой, будущей издательницы «Австралиады») считал, что в Маньчжоу-го у русских были «[принципы] равноправия и покровительство, лучше которых сейчас не найти во всем мире», и проводил сравнения между японцами и американцами не в пользу последних (ведь США предали белую идею, установив в 1934 году дипломатические отношения с СССР). К Советскому же Союзу, как он полагал, русские могут быть «враждебны и непримиримы», однако, по его мнению, это отношение не следовало демонстрировать открытой антисоветской деятельностью на территории Маньчжурии, чтобы не поставить в неловкое положение режим, который «оказал нам свое гостеприимство» и рассчитывает на «выдержку и такт русских эмигрантов»[281]. Не было и речи о том, чтобы сообщество белоэмигрантов оказывало вооруженное или просто активное сопротивление японской оккупации[282]. Большинство русских просто сочло, что сосуществование неизбежно, а некоторые, в частности, набиравшие все больший вес русские фашисты и некоторые другие группы даже рассчитывали на улучшение своего положения.
Как оказалось, в пору японской оккупации, длившейся с 1931 по 1945 год, русским в Маньчжурии жилось все тяжелее и тяжелее. За это время население Харбина почти удвоилось. В 1940 году его численность значительно превысила 600 тысяч человек, это был уже второй по величине город в Маньчжурии. Он уступал первенство Мукдену (на юге), но опережал столицу Маньчжоу-го Синьцзин (сейчас город известен под названием Чанчунь). Однако этот быстрый рост объяснялся главным образом мощным притоком японцев, корейцев и китайцев, а вот русское население города, напротив, неуклонно убывало. После того как советское правительство продало КВЖД Японии, в СССР уехали 30 тысяч семей. К концу 1930-х годов русских в Харбине оставалось немногим больше 30 тысяч человек – менее половины от того количества, что насчитывалось десятилетием ранее (см. Таблицу 1), тогда как численность китайцев росла колоссальными темпами, да и японцев становилось все больше и больше. Западные авторы, наблюдавшие город в 1930-е годы, называли его «замученной, деградировавшей, почти отчаявшейся, но все еще необъяснимо чарующей красавицей, которая продолжает цепляться за свою былую репутацию „дальневосточного Парижа“, но шаг за шагом отдается во власть своих новых хозяев японцев»[283].
272
См.: Robert C. Williams. Change of Landmarks, Slavic Review. 1968. Vol. 27, no.4. Pp. 585–592; Svetlana V. Onegina. The Resettlement of Soviet Citizens from Manchuria in 1935–1936: A Research Note, Europe-Asia Studies. 1995. Vol. 47, no. 6. Рр. 1047–48. О дискуссиях в партийных кругах см.: Э. Х. Карр. История Советской России. М., 1989. Т. I.
273
Конгрегация мариан основана в XVII веке в Польше; название «мариане» происходит от имени Девы Марии.
274
История русских в Австралии… Т. IV. С. 103 (Давиденков); БРЭМ: личные дела Галины Романовны Ициксон и Нины Николаевны Меди (учениц женской гимназии Оксаковской), Ольги Федоровны Винокуровой, Георгия Федоровича Ухтомского и Владимира Николаевича Жернакова; Viktoria Romanova. Op. cit. P. 9; С. В. Смирнов. Указ. соч. С. 143; Galina Kuchina. Op. Cit. Pp. 177–178; Русское благотворительное общество им. Преподобного Сергия Радонежского // Австралиада. 2009. №. 59. С. 4; Гэри Нэш. Указ. соч.
275
Ольга Коренева. Союз окончивших гимназию христианского союза молодых людей в Харбине // Австралиада. 2005. № 42. С. 22–24; Лидия Ястребова. Вениамин Викторович Кокшаров // Австралиада.1998. № 16. С. 14–15; Marquez. Growing up Jewish, p. 78. В середине 1960-х в организации выпускников состояли семьдесят жителей Сиднея: Anatole Konovets. The Role and Function of Conflicts in the Life of the Russian Community in Sydney, master’s thesis, University of New South Wales, 1968. Р. 59.
276
В списке выпускников гимназии Христианского союза молодых людей, перебравшихся в Австралию, значились сестра и брат Кривилевы, Евгения Каменская (которая позже будет публиковаться в «Австралиаде» под псевдонимом Ширинская), Вениамин Кокшаров (позже – один из основателей организации выпускников в Брисбене) и будущий гуру-йог Михаил Володченко (позже Волин). Евгений Гломб и Дмитрий Киреевский (Мики Кэй) создали свой джаз-банд, еще учась в колледже при YMCA (С. В. Смирнов. Указ. соч. С. 144–146, 152–154; Н. Супрунович. Указ соч. С. 28; A. Кокшарова. Софья Минеевна Кравис (Кривилева) // Австралиада. 2013. № 35. С. 28; БРЭМ: личные дела Евгении Николаевны Каменской и Михаила Николаевича Володченко; Митя Киреевский (Мики Кэй); Музыкант Женя Гломб // Австралиада. 2002. № 37. С. 36).
277
Anatole Konovets. Op. сit. P. 59. Подробнее о выпускниках харбинских учебных заведений см. в главе 6.
278
John Stephan. Op. cit. Р. 50; БРЭМ: личные дела Николая Петровича Меди и Владимира Петровича Жернакова.
279
Среди его студентов были Валентина Абаза (ставшая со временем солисткой с международной известностью), Борис Теппер (игравший в Сиднейском симфоническом оркестре) и Виктор Сергий (руководитель струнного ансамбля «Балалайка» в Канберре). Его партнерами по исполнению камерной музыки были виолончелист Алексей Погодин (игравший в симфоническом оркестре Аделаиды) и пианистка Людмила Морозова (мать Ирины Морозовой, скрипачки, выступающей сейчас в струнном квартете имени – Голднера).
280
Søren Clausen, Stig Thøgerson. Op. cit. 110.
281
Грачев Aнатолий Евгеньевич. Как должны вести себя эмигранты в отношении Маньчжоу-Ди-Го, Соединенных Штатов Северной Америки и СССР [1935] // БРЭМ. No. 817/1136: личное дело Анатолия Евгеньевича Грачева. Недатированный (вероятно, относящийся к середине 1930-х гг.) документ на русском языке, подписанный Грачевым. Никаких указаний на то, откуда взялся этот документ и зачем он был написан, нет.
282
Исключение – отдельные диверсии и вооруженные восстания в казачьем Трехречье, вызванные гневом из-за репрессий и насильственного перемещения целых поселений в этом богатом сельскохозяйственном районе. Впрочем, лидеры всех основных казачьих объединений в Китае активно сотрудничали с японцами. И. В. Чапыгин. Казачья эмиграция… С. 101.
283
Manchuria as a Demographic Frontier, Population Index, vol. 11, no. 4, 1945. P. 265 (данные о численности населения в 1940 г.); Mara Moustafine. Secrets and Spies… Р. 112; Søren Clausen, Stig Thøgerson. Op. cit. P. 116 (цитата).