Страница 6 из 28
Старуха завернула свой тарано-кофр по широкой дуге, и обрушила его в багажную сетку.
Я отпрянула, спасаясь от столкновения с медными уголками, и смиренно вздохнула. Не пройдет, не хорошо, не для меня. Что поделаешь…
– Вы одна? – плюхаясь на сидение, уже другим – осуждающим – тоном, повторила старуха. – В мое время порядочная дама не путешествовала в одиночку, а хотя бы брала с собой компаньонку.
– Я сама – компаньонка, – усмехнулась я. Был в моей жизни и такой период: скучноватый, но довольно приятный, если, конечно, не переживать о капризах хозяйки. – Не могу же я взять с собой даму?
Дверь распахнулась еще раз и внутрь ввалился улыбающийся господин Торвальдсон:
– А говорили, что леди! Или вы как это… леди при леди[1]?
Почему-то прозвучало удивительно похабно.
Я снова смиренно вздохнула: чего-то подобного я и ожидала.
– Давайте вы будете моей компаньонкой? – подаваясь к старой даме, заговорщицки прошептала я.
Она покосилась на господина Торвальдсона – в бесцветных глазах на миг ярко блеснула смешинка – и отчеканила:
– И не подумаю! Сами извольте разбираться со своими… мужчинами! – вытащила из потертого ридикюля газету, и с гневным шелестом заслонилась листом.
– Вы, может, думаете, сударыня, что я навязываюсь… – господин Торвальдсон неожиданно смутился. – А я вовсе даже и не в том смысле… Просто ежели ваш братец и взаправду лорд, так поместье у него наверняка ого какое! И как же в таком поместье без охранных систем? Я вот и образцы показать могу! – он словно щит выставил перед собой обклеенный яркими надписями саквояж.
Старуха вынырнула из-за газетного листа, посмотрела на меня, на него, громко хмыкнула и спряталась снова.
– Лорды и леди, дамы и господа, «Южный экспресс» – самый скоростной поезд Независимой Международной Дорожно-Транспортной Магической Гильдии! – сквозь стекло приглушенно доносилось лопотание громкоговорителя на вокзале. – Благодаря усилиям наших замечательных инженеров и магов-дорожников этот поезд связывает между собой имперскую столицу и Мадронгу, центральный город южного имперского протектората…
– А говорят, южане терпеть не могут, когда их герцогства протекторатом называют! – фыркнул коммивояжер.
– Могут. Но не терпят, – не отрываясь от газеты, кивнула старуха. – Так что и в физиономию получить можно.
– А ежели не называть, так они протекторатом быть перестанут, что ли?
– Не перестанут, – согласилась старуха и тоном ласковой гадюки добавила. – Вот как вы, сударь, к примеру, толстый, и останетесь таковым, хоть называй, хоть нет.
– И нисколько не стыжусь, сударыня! Люблю вкусно покушать – а это всего лишь свидетельство, что любовь взаимна! – и коммивояжер водрузил саквояж на столик, чтоб обеими руками выразительно похлопать по торчащему из-под нижней пуговицы жилета пузичку.
Прямиком на старухин ридикюль водрузил. Внутри ридикюля что-то звучно хрустнуло.
Старуха издала хриплый вопль – и швырнула в коммивояжера скомканной газетой.
– Простите… – шарахаясь от комка бумаги, пробормотал тот. – Я… возмещу.
Похоже, единственное возмещение, которое устроило бы старую даму – это кровь обидчика! Глаза ее метали молнии.
– Две минуты до отправления! – появившийся на пороге вагонный стюард улыбнулся любезно, но непреклонно. – Прошу всех занять места и пристегнуться! – и не сводил глаз, пока мучительно краснеющий господин Торвальдсон и гневно фырчащая старуха защелкивали привязные ремни. Еще и подергал каждый, прежде чем крикнуть в коридор:
– Готово!
Поезд едва заметно дрогнул.
Стало пронзительно, до ломоты в костях холодно… тонкое черное щупальце Междумирья шевельнулось у самых колес, вкрадчивыми движениями лаская цветные плитки перрона.
Торопливо и резко зазвенел колокол.
– Поддай чары! – проорали от «головы» поезда.
– Пш-шшш-ш! – из-под вагона вырвалась струя пара и взмыла над щупальцем, точно белая птица над черной змеей. Поезд тронулся – мимо плавно поплыло здание Южного вокзала.
Господин Торвальдсон смахнул со лба крупные капли пота и дрогнувшим голосом выдавил:
– С-сударыня… если вам страшно, вы не стесняйтесь, возьмите меня за руку!
Я в ответ покачала головой, он кинул на меня взгляд подстреленной лани и обеими руками вцепился в ремень.
Глава 3
Поезд во мгле
Поезд начал ускоряться. Перрон уплывал все быстрее, быстрее… мимо промелькнула сигнальная будка с колоколом – на лице провожающего поезд вокзального служащего играли тени Междумирья, превращая обычного губастого толстяка в похожего на шар монстра, покрытого багровыми бородавками. А может, он таким и был? Вот никогда я не доверяла дорожникам! Как доверять гильдии, не подчиняющейся ни одному государству? Независимые они, видите ли! В любой момент что захотят, то и сотворят, и никто им не указ, ни Империя, ни Франкония, ни Султанат…
Словно подслушав мои мысли маг-дорожник на паровозе потянул рычаг… и поезд прыгнул вперед. Видеть я не могла, но чувствовала, как там, впереди, провал в Междумирье раскрылся черной пастью и… ам! Свистящий, окутанный паром, сияющий огнями поезд стрелой вонзился в кипящую мглу, прошил ее насквозь и канул внутри клубящегося черными протуберанцами портала. Темное пятно мгновенно стянулось в точку непроницаемой мглы, а потом исчезла и она, оставив за собой лишь запорошенные липкой черной пылью рельсы.
Темнота рухнула на поезд. Она была совершенной, непроницаемой, будто сверху, как на птичью клетку, накинули плотное одеяло. Тут же превратившееся в каменную плиту – меня вдавило в кресло, кажется, я слышала, как потрескивает деревянный каркас… я надеялась, что это был каркас, а не мои ребра. Воздух по капле выдавливало из груди, перед глазами заплясали серебряные искры. Они разрастались, сплетаясь в узор, одновременно прекрасный и… отвратительный до тошноты. Я на миг даже порадовалась, что стошнить меня не может – навалившаяся на грудь и плечи тяжесть ничего бы не выпустила наружу. Узоры побежали по темноте, точно оплетая невидимые колонны, взбираясь на прячущийся во мраке высокий, как храмовый купол, потолок… И вспыхнули ослепительно, как взмывающее над горизонтом солнце! Безжалостный свет прожег глаза, и в тот же миг мое тело утратило вес и резко рванулось взлететь. Только затянутый на поясе ремень удержал в кресле, впившись краем стальной пряжки в живот, и все вернулось вместе с болью: зрение, слух, осязание…
Особенно в попе, когда вернувшийся вес швырнул меня обратно в кресло, продавив обивку до самых пружин внутри!
– Вот так и начинаешь завидовать толстякам! – хрипло прокаркала старуха и с лязгом отстегнула пряжку ремня.
Под крышей вагона, едва разгоняя полумрак, начали разгорались слабые огоньки.
– Уже всё? Да? Всё?
– Всё будет как приедем, а до того что угодно может случиться! – с мрачным удовольствием парировала старуха.
И немедленно случилось: громкоговоритель над головой господина Торвальдсона пискнул как летучая мышь, а потом и загудел:
– Леди и лорды, дамы и господа, наш экспресс проходит сквозь Междумирье! Убедительно просим без необходимости не вставать со своих мест, а в случае приближения к внешнему стеклу местных обитателей – не встречаться с ними взглядами. Это может быть опасно для вашего физического и душевного здоровья!
– Безликие демоны Междумирья! – то ли согласилась, то ли просто ругнулась старуха.
– Да тут и без них разрыв сердца получишь – от одних объявлений! – господин Торвальдсон прижал ладонь к груди, почему-то с правой стороны. – У вас, сударыни, капелек каких не найдется?
Старуха в ответ лишь непримиримо фыркнула:
– Было, как не быть! Их-то вы своим чемоданищем и раздавили! – она ткнула пальцем в так и торчащий на столике саквояж коммивояжера. – Может, уберете наконец?
– Тысяча извинений! Поверьте, чистая случайность… – господин Торвальдсон забарахтался, пытаясь дотянутся не вставая, навалился мне на колени, за что немедленно получил локтем в бок, воззрился на меня обиженно – я в ответ мило улыбнулась. И наконец рискнул привстать, схватил саквояж, и снова забился в кресло, прикрываясь им как щитом.
1
Леди для леди называли личных камеристок, точно также как камердинеров – джентльменами для джентльменов.