Страница 9 из 13
Вскоре Андре и брат Бартоломью были возле дома Рико. Стайки мальчишек виднелись то здесь, то там по улице; самые смелые подходили ближе. При виде монаха-доминиканца и одетого в черное Андре они возбужденно загалдели, но на всякий случай отошли на безопасное расстояние.
Брат Бартоломью всего раз успел ударить дверным молотком. Им открыл вчерашний привратник. При свете дня его кожа казалась еще темнее, чем вечером. А может, это тень скорби легла на лицо раба? Судя по его покрасневшим глазам, худшее уже случилось.
– Кто там? – послышался голос из глубины холла, и в солнечный прямоугольник у двери выступил доктор Солано. – Ах, это вы! То есть, я хотел сказать… простите, сеньоры. Мы ждем следователя и потихоньку сходим здесь с ума.
Он отступил в сторону, приглашая непрошеных гостей войти. Слуга тут же захлопнул дверь.
В доме царила полная тишина. Вошедшие с шумной улицы были сбиты с толку: их словно накрыли вдруг ватным одеялом. Брат Бартоломью сохранил внешнее спокойствие, но Андре невольно навострил уши в надежде уловить хоть какой-нибудь звук. Доктор это заметил и поспешил объясниться:
– Почти все наверху, в своих спальнях. Никто и представить не мог… Священник успел к нему в последнюю минуту, когда уже началась агония. Такое горе!
– Это отравление?
– Очень похоже. У несчастного были судороги и сильнейшие боли в животе. Думаю, мышьяк.
– Доктор, – строго сказал брат Бартоломью, – знаю, сеньор Теодор был для вас не только нанимателем, но и другом… Ради этой дружбы прошу вас постараться припомнить все, что случилось сегодня ночью и этим утром.
– Конечно! У меня сейчас голова идет кругом, но я попытаюсь… – прикрыв глаза, доктор помассировал переносицу и несколько раз глубоко вздохнул. – Вчера я ушел к себе, едва распрощавшись с вами, сеньоры. Мы с Теодором… сеньором Рико поднялись одновременно, и последний раз я его видел в добром здравии перед тем как вошел в свою спальню. Мы пожелали друг другу спокойной ночи…
Его голос дрогнул. Брат Бартоломью пришел на помощь:
– Сеньор Рико говорил о чем-нибудь по пути наверх?
– Мы перебросились парой фраз о следующем эксперименте. Просто обсудили планы на ближайшие дни.
– А сегодня утром вы не виделись?
Доктор Солано покачал головой:
– Я спустился, когда стол уже был накрыт, почти все в сборе… не хватало только хозяина. Я вызвался сходить за ним и поднялся наверх, но на стук в дверь никто не отозвался и в спальне никого не было. Я понял, что сеньор Рико проснулся раньше обычного и, должно быть, решил поработать…
– Это не было характерно для него? – быстро спросил Андре.
– Как правило, сеньор вставал только к завтраку.
– Что произошло потом?
– Дом он наверняка не покидал: входная дверь еще оставалась запертой, да и привратник бы заметил. Я решил поискать сеньора Рико в лаборатории и отправился туда… Едва я вошел, как увидел его: несчастный лежал на полу, все его тело свело судорогой, руки были подтянуты к груди, кожа покраснела, а на лице застыло страдающее выражение.
Последние фразы были практически дословно взяты из справочника. Обычно доктор не злоупотреблял медицинской терминологией. Во всяком случае, не был в этом замечен прошлым вечером. Андре тайком бросил на него любопытный взгляд. Должно быть, тяжело рассказывать о смерти близкого друга и сохранять при этом хладнокровие и тем паче – профессионализм.
– Сеньор Рико испустил дух в лаборатории? – брат Бартоломью невольно перевел взгляд на дверь в трех шагах от них.
Доктор вздрогнул:
– О, нет. Слуги перенесли его в спальню. Там сеньор принял последнее причастие… если принял. Он едва ли был в сознании.
– Мы хотели бы осмотреть тело и лабораторию, – без обиняков сказал брат Бартоломью. – В таких случаях нельзя медлить. Если следователь задерживается, мы выполним его работу.
Доктор Солано выглядел растерянным.
– Даже не знаю, имею ли я право что-то позволять или запрещать в этом доме…
– Вы можете пойти туда с нами, – монах указал на дверь в башню. – Осмотримся вместе.
– Но что вы ожидаете там найти?
– То есть как что… – поднял брови Андре. – Вы же не думаете, что сеньор Теодор сам принял яд?
Доктор отшатнулся. На его лице был написан неподдельный ужас.
– Мне даже в голову не приходило… Вы считаете, что в доме произошло убийство?
– Я собираюсь это выяснить, – брат Бартоломью сделал ударение на последнем слове. – Так вы позволите нам осмотреть лабораторию?
– Конечно-конечно, – доктор сделал приглашающий жест рукой и сам поспешил вперед. – Должно быть, я совершенно потерял голову после того, что произошло. А это ведь самое очевидное объяснение!
– Вы хотите сказать, что догадываетесь, кто мог это сделать? – уточнил Андре, когда все трое вошли в лабораторию и закрыли за собой дверь.
– Ни в коем случае! Я просто не сообразил сразу, что сам Теодор не мог принять яд. У него не было никаких причин для этого. Даже наоборот… вы же знаете.
Брат Бартоломью, к которому были обращены эти слова, не ответил. Он внимательно осматривал помещение. Не дождавшись объяснений монаха, Андре последовал его примеру.
Казалось, здесь ничего не изменилось со вчерашнего вечера. Разве что стало чище, исчезли стаканы и пустая бутылка из-под мадеры, к тому же кто-то аккуратно задвинул под стол все табуреты, кроме одного. Он лежал опрокинутым возле стены, служа немым укором почти безупречному порядку.
– Сеньор Рико вчера показывал нам бутылку с отравленным вином. Где она?
– Думаю, на прежнем месте, – доктор подошел к шкафчику и открыл его. – Да, стоит здесь.
– Количество не изменилось? – спросил Андре, подходя ближе.
– По-моему, нет. Посмотрите сами, вы же видели бутылку вчера.
– Я не слишком приглядывался… Но, думаю, вы правы. Да и стаканов не видно – вряд ли сеньор Теодор стал бы пить вино прямо из бутылки, если бы вдруг захотел… Слуги ведь не убирались здесь сегодня?
– Нет, только вчера после нашего ухода. И стол был пуст, когда я утром пришел сюда.
– А другие яды?
– Заперты в особом шкафу, ключ у меня.
– Интересно, – заметил брат Бартоломью с другого конца комнаты. – Ставни открыты и сгоревшей свечи я не вижу.
– Видимо, он спустился сюда, когда было уже достаточно светло, – догадался Андре.
Монах кивнул:
– Я проснулся сегодня около семи. До восхода оставалось больше часа, но передвигаться в сумерках я мог вполне уверенно. Впрочем, перепутать бутылки при таком слабом свете тоже можно.
– Сеньор Теодор не имел привычки пить вино по утрам! – возмутился доктор Солано. – К тому же, проснувшись так рано, он бы скорее потребовал бы себе кофе. А еще вернее – остался бы в постели, тем более сегодня. Не забывайте о его возрасте. У меня самого тяжелая голова после вчерашнего вечера, а мой друг был почти на двадцать лет старше!
– Я лишь пытаюсь разобраться, – примирительно сказал брат Бартоломью. – Значит, мы можем заключить, что сеньор Рико спустился в лабораторию около семи, а вы его обнаружили примерно через час?
– Именно так.
– Привратник, должно быть, видел, как хозяин вошел в лабораторию?
– Нет, на ночь он запирает дверь и уходит спать. Жилые помещения для рабов расположены в северном крыле дома, рядом с кухней.
– Так далеко? А если хозяева проснутся рано?
– Обычно все собираются к завтраку, около восьми часов. В столовой есть шнур, ведущий к колокольчику на кухне… Несмотря на богатство, члены семьи довольно самостоятельны в быту. Слуги не заходят на хозяйскую половину до завтрака, если только никто не болен или…
– Понимаю. Что ж, здесь как будто все ясно; можем подняться в спальню и осмотреть тело. Сеньор Эрмите, вы нашли что-то интересное?
Андре в задумчивости стоял над опрокинутым табуретом.
– Похоже, слуги вчера вечером старательно здесь прибрались и задвинули все табуреты под стол. Вам не кажется, что этот лежит слишком далеко?
– Мышьяк вызывает сильные судороги… – начал доктор Солано.