Страница 4 из 18
– Конечно же, нашел! И я к ней пришел!
Тут я уже засмущалась. Что? А как же косметичка?
– Я… Я… не готова… – заикаясь, стала лепетать я.
Алик скривил свое красивое лицо:
– Я про свое дело говорю! Ты же в курсе, что тебе придется меня месяц или два кормить?
Я молча показала на себя, мол, мне?
– Да, милая, тебе. Ты же не бросишь своего любимого Алика помирать голодной смертью дворовой собаки?
– Постой…
– Не перебивай меня! Я тебе еще не все рассказал. Ты кушай, моя красавица. От этого прыщи не появляются. Все гиппоаллергенное. А вот конфетами лучше тебе Региночку кормить. Пусть душка травится. Она и так уродливая, а будет еще с пятнистой кожей на лице. И вспомнит стерва тогда Алика! А Алик не придет! Алик не спасет ее!
– Какие у тебя новости? – спросила я, молясь всем святым, чтобы это было что-то вроде «купил моему Басе суперский корм».
– Ой! Тебе это точно понравится! Я заказал в салон такую раковину! А мебель? Иди скорее сюда. Смотри, – позвал он меня к своему телефону. – Я все денежки свои накопленные перевел туда.
В телефоне я увидела его заказ и обомлела. Я не думала, что мой друг скопил такие деньжища!
– Разве ты нашел себе место?
– Ой, не бей по больному. Какое тут место, это фу-фу! Разве можно въезжать с такой прекрасной мебелью и оборудованием в тараканий домик?! Ну, кто ко мне туда придет? Мне нужно место в центре города, в элитном районе.
– Там аренда, ты знаешь, какая…
– А я буду услугами отдавать. Всем нужны услуги такого замечательного мастера, как я.
Эх, мне бы его уверенность! В итоге в этот вечер я поняла, что мне нельзя увольняться, так как на моих плечах еще и Алик вместо с моим котом Басей, который тут же променял меня на моего друга, как только получил порцию отварного мяса.
***
Утром я проснулась от диких воплей моего товарища:
– Мама! Я хочу жить так, как мне хочется, а не вам! Я – взрослый мужчина! Хочу – делаю маникюр, хочу – крашу лицо, хочу – делаю прическу! Это моя жизнь, а не ваша!
От его истерики я заткнула уши и решила переждать, пока он успокоится. Но тут позвонил мой мобильник, и я увидела номер свекрови.
Как ужасно. Мужа почти пять лет не видела, а свекровь осталась. И я не знала, как мне отделаться от нее.
– Настя, где ты? Уже сколько времени? Почему ты еще не в аптеке? Ты знаешь, что сегодня приезжают к нам гости, а в доме срач! Немедленно ко мне!
И так всегда… Все пять лет.
– Бедный, бедный, бедный мой котик. Вынужден был слушать, как огорчался Алик.
Как не хотелось вставать! Но телефон снова дзынькнул. Наверняка свекровь прислала название лекарств. Хоть бы раз деньги выслала! А присылает только списки продуктов и лекарств. Я поднялась и прочитала сообщение: «Настя, надо срочно увидеться. Жду тебя у памятника Пушкину в девять вечера». Номер неизвестный.
Не понимаю… Кто это может быть?
Тут я услышала истошный визг.
– Ба-ся! Какая ты ужасная рыжая тварюга! – отвлек меня от мыслей вопль друга. – Посмотри, что ты наделал? Наглая дворняжка! Как я теперь таким шерстистым на улицу выйду?! Horror in! Это просто Horror in!
– Алик… – прибежала я на кухню в одной коротенькой ночнушке.
Парень стоял и щеткой счищал с черных джинс шесть моего кота.
– Вредная скотина. От него одни убытки и плохое настроение. Как ты его терпишь? Знаешь, как он ночью храпит? Это же оглохнуть можно! – запричитал мой друг. – Настенька, я же всю ночь ни одним глазком своим не сомкнул… – тут он взглянул на меня и замер.
Я сначала не поняла в чем дело, лишь потом до меня дошло, что ночнушка перевернулась, и одна грудь у меня оголилась. Быстро поправив, я попыталась отвлечься от возникшей неловкости:
– А я привыкла к нему. Ты ему ушко почесал бы, и он перестал бы хрюкать.
Почему Алик все еще на меня смотрит? И все же отвел взгляд.
– Этот поросенок так нажрался, что, боюсь, это его желудок так рычал от несварения! Боженьки мои, я за эту ночь на всю жизнь наелся кошачьей шерсти!
– Басик всегда весной линяет. Сегодня заберу его спать к себе, – я вернулась в комнату и услышала негодование Алика:
– Чтобы и ты его шерсти наглоталась? Нет, с этим паршивцем надо что-то делать…
Интересно, что? Ничего я с ним не буду делать. Этот котик со мной уже полтора года. И я ни за что никому его не отдам. Он же не виноват, что родился таким пушистым?
Эсэмэс от свекрови заставило меня вспомнить, что я давно должна быть в аптеке.
Любой нормальной девушке надо к выходу из дома готовиться не менее часа. Но именно Ванесса Вениаминовна научила меня делать все утренние процедуры за двадцать минут. Даже Алику нравилось, как я быстро и умело приводила себя в порядок.
В этот раз свекровь превысила все возможные границы с заказом. Кто уж ей выписывал эти дорогущие бады, я не знаю, но у меня не было на них таких денег. Поэтому я купила лишь половину из списка и шла к ней с настроением приговоренной к казни императрицы, которую вели на эшафот.
– Девочка моя, – начала она, когда посмотрела в пакет. – Ты такая невнимательная, или ты ждешь моей смерти?
– Я купила то, на что у меня хватило денег, – неуверенно пролепетала я и сразу пожалела об этом.
– Деньги! Ах, значит, деньги! Вот что тебе нужно от бедной и несчастной пенсионерки!
– Мне от вас ничего…
– Молчать! Молчать, когда мать разговаривает! Ты, видимо, забыла, кто я тебе такая?
Куда уж там! Заставляет к себе почти каждый день бегать.
– А зажмотничала для матери какие-то вшивые две тысячи!
– Семь, – поправила ее я.
– Да еще и приукрашиваешь! С нас хочешь поиметь?!
В другой момент я пошла бы и с помощью кредитки купила ей лекарства, но не сейчас. Сама бы я смогла посидеть на кашке с огурцами, но Алика-то надо кормить!
– У меня, правда, нет денег, – начала оправдываться я.
Тут свекровь сощурилась и залебезила:
– Да что ты говоришь? А твои процентики от предприятия папочки? Хочешь сказать, ты ничего в этом месяце не нажила?! Все себе хочешь прикарманить!
– Предприятие еле на плаву держится. Там нет никаких процентов, – возразила я.
Ну, каждые полгода она меня достает этими процентами. И ей бесполезно доказывать, что тетя и так еле выводит дело отца, чтобы фирма не закрылась. Там заказов практически нет. Сотрудников сократили до минимума. Я даже не знаю, кто теперь там работает. И, конечно, мой счет перестал давно пополняться. Но я в него никогда не влазила. Ведь я обещала папе, что воспользуюсь счетом только для великих дел.
Поэтому свекрови я приносила лично заработанные деньги, чтобы она перестала спрашивать меня про эти злосчастные проценты.
– Мне-то уж не лги! Видела я, на чем твоя Велечка ездит! Такую тачку честным путем не заработаешь!
– Я принесу вам деньги после двадцатого числа и тогда ваши бады куплю, – быстро пообещала я.
– Я помру уже после двадцатого! Немедленно звони своей тетке и скажи ей, что если не даст мне денег, то я ей такие проверки устрою – в жизни не отмоется!
От ее визга я уже уперлась спиной во входную дверь и пролепетала:
– А убираться вам уже не надо?
– Конечно, надо! Только толку от тебя? Я службу заказала. С тебя двадцать тысяч за уборку. Так своей тетке и передай. Иди уже!
Я выскочила в подъезд и спряталась за лифтом. Меня колошматило, и я ненавидела себя, за то, что ни чем не смела отказать свекрови. А она уже стала наглеть почти каждый день. Где я ей столько денег возьму? Моей зарплаты теперь в этом месяце не хватит…
И тут прозвенело сообщение, пришедшее на мой телефон. Опять неизвестный номер: «Ты не ответила. Ты не придешь?».
Я даже вздрогнула, ведь понятия не имела, кто это мог быть. А вдруг это Богдан? Или еще какой-нибудь мой клиент? Хотя почему у памятника и при чем тут «нашего»? «Наш» – такое слово может использовать только тот, кто хорошо знает меня. Подстава однокурсников или кого-то из однокашников?