Страница 82 из 87
— Устрою им нашествие крыс, — ухмыльнулась Кера. — Чумные крысы войдут в храмы. О, это будет очень красиво! Сейчас, когда нет чистого, я вполне могу сделать такое!
— Сил хватит? — уточнил я. Мне эта идея очень понравилась.
— Придётся потратиться. Но ты потом поделишься. Пока они будут разбираться с крысами, я найду тебя. Попробуем уйти вместе.
— А как же Доменико?
— Он смог добраться до Криспаса. Сейчас у него прячется. И Ева тоже сейчас там.
— Хорошо. Давай сделаем, как ты говоришь.
Кера ещё никогда не была так серьёзна, так что я тоже сбросил дурашливое настроение. Кажется, мне, наконец, удалось их по-настоящему разозлить. И я догадываюсь, почему. Чистые братья не терпят конкуренции. Народ заговорил о других богах, а значит, им срочно надо эти разговоры пресечь. Лучше всего, уничтожив саму угрозу.
Проснулся я только когда поезд отправился на перрон. Сонные дома медленно проплывали за окном, и вот в поле зрения появились монументальные стены вокзала с высокими арками окон и лепниной по стенам. Здесь никакой сонливости не наблюдалось — вокзалы вообще никогда толком не засыпают. Сновали в разные стороны служащие в форме, нетерпеливо поглядывали на вокзальные часы пассажиры общих вагонов, явившиеся на перрон заранее, чтобы занять очередь. Вальяжно прогуливались состоятельные господа, сопровождаемые носильщиками с тележками, заполненными многочисленными чемоданами. Казалось бы, обычная суета, сопровождающая отправление любого состава, однако я заметил несколько тревожных признаков. Как-то непривычно часто среди праздной публики мелькали жандармские мундиры, да и белые одеяния чистых обычно реже попадаются на глаза. Можно было не сомневаться в причинах такого наплыва представителей духовенства и властей, вот только даже так их было многовато.
С каждой минутой я нервничал все сильнее, и к тому моменту, как началась посадка, уже не находил себе места от волнения. Моя попутчица не появилась в купе ни когда открылись двери вагона, ни даже через десять минут после этого. В этом не было ничего страшного, я достаточно уверен в ней, чтобы не беспокоиться из-за таких мелочей, как опоздание. Ева вполне способна позаботиться о себе. А вот тот факт, что и остальные пассажиры пока не спешат занимать свои места, вызывал тревогу. Рискнув чуть опустить окно вагона, я стал вслушиваться в обрывки разговоров, долетавших с перрона. И то, что я слышал, мне не понравилось. Высказываемое вполголоса возмущение очень ясно показывало, что направлено оно на чистых, иначе как минимум благородная публика не стала бы сдерживать голос.
«Поезд задерживают»
«Обыскивают вагоны»
«Досматривают пассажиров! Даже дам!»
«Им нужен Диего Ортес!»
Все это было очень неприятно и означало две вещи. Отвлекающий маневр, который должна была устроить Кера, не удался. Сбить чистых со следа не удалось, и теперь они ищут вполне конкретного человека. Меня. А еще это означало, что по плану убраться из города не выйдет. Даже хуже — может статься, придется прорываться с боем, с неясными шансами на успех.
Ждать дальше смысла не было, и я соскользнул со своей полки. Одно хорошо: железнодорожную форму я так и не сменил. Цивильную одежду должна была принести Кера — свой запас я, увы, истратил вчера, сейчас остаётся только то, что на мне.
Кондуктор стоял в тамбуре и был занят тем, что с неизменным терпением отвечал на одни и те же вопросы пассажиров. Дождавшись паузы, я несколько раз стукнул костяшками в дверь. Удивленный служащий появился через несколько секунд, и тут же замер, увидев зрачок револьвера, смотрящий ему в лицо.
— Пройдите в свое купе, — вполголоса велел я. Усадив несчастного работника, стукнул его по макушке, после чего запер дверь. Процедура заняла не больше десяти секунд, так что толпящиеся возле входа в вагон пассажиры даже не обратили внимания на отлучку кондуктора. И уж тем более никто не заметил, что на их вопросы теперь отвечает совсем другой человек. Мне даже маскироваться дополнительно не пришлось. Люди редко обращают внимание на лица служащих, да и форма будто стирает различия между индивидами. Почти никто и не заметил, что теперь на их вопросы отвечает совсем другой человек, а более внимательные восприняли все как должное. Мало ли куда ушел кондуктор? Главное, оставил за себя кого-то, кого можно донимать одними и теми же вопросами, требовать объяснений, извинений, и просто выплескивать свое раздражение от неожиданной задержки.
— Домины и доминусы, прошу вас, подождите несколько минут, я схожу узнать, как долго продлится задержка, — попросил я, вытерпев несколько минут этого бессмысленного трёпа.
Публика отнеслась с пониманием, так что никто не возмутился, когда я запер вагон и направился в сторону штабного. Конечно, ничего спрашивать я не собирался. Удалившись немного, свернул в сторону здания вокзала, куда и направился с максимально деловым и сосредоточенным видом. Это было ошибкой — резкое изменение маршрута привлекло чей-то внимательный взгляд. Краем глаза я заметил, как в мою сторону заспешила спира чистых в сопровождении трех жандармов. Не показывая, что заметил внимание, я продолжил путь. Вот один из жандармов потянулся к свистку, и в этот момент тяжело нагруженная тележка носильщика, двигавшегося навстречу жандармам, вдруг резко клюнула носом, потеряв переднее колесо. Ненадежная горка багажа рассыпалась прямо под ноги спешащим карабинерам. Троица чистых, шедших с краю, и вовсе оказалась погребена под несколькими саквояжами. Все, отсчет пошел на секунды. Можно не сомневаться, что среди многочисленных чистых, вынюхивающих преступника, найдется не один, кто может почуять проклятие.
Как и все окружающие, я вздрогнул и оглянулся на неожиданную аварию, но останавливаться не стал. Вход в вокзал уже прямо передо мной, пара шагов — и я внутри, скрытый от внимательных взглядов почуявших близкую добычу чистых. Останавливаться не стал. У выхода в город обнаружилась ещё одна тройка монахов, методично проверяющих каждого входящего. Двое проверяли людей, дублируя друг друга, а один осматривал вещи. Только то, что они не концентрировались на происходящем за спиной, позволило мне приблизиться. В то, что мне дадут спокойно пройти, я не верил. Поэтому и пытаться не стал.