Страница 137 из 142
— В детали меня Виллим не посвящал, но я был в курсе задуманного. Если бы я знал, что ты уверен в смерти Колина, Агжей, я не стал бы молчать… Виллим, это жестоко, в конце концов, — повернулся инспектор к Мерису, но тот не поднимал глаз. — Чего ты добивался, я не понимаю? Чтобы он озверел и на людей бросаться начал? Что бы мы делали, великий ты конспиратор, если бы Агжей не доверился чутью и открыл огонь?
Мерис не реагировал. Он весь ушел в собственную скорлупу, даже глаза смотрели внутрь.
— А все эти наши споры, чему и когда верить больше! Сколько бы я ни показывал тебе на твоих же примерах, Виллим, ты не веришь, что интуиции нужно иногда доверять больше, чем разуму. Мы изменяемся, генерал. Да, мы не знаем, что с этими новыми ощущениями делать, но заливать их «кровью дракона» — тем более бессмысленно. Да, возможно, и я где-то бываю не прав, но почему мы бьемся, как сумасшедшие белки — каждый в своей клетке⁈ И только мальчишка — единственный из нас, кто умеет доверять самому себе. Я не знаю как, но он понимает, где нужно просчитывать, а где — полагаться на интуицию… Так, Агжей?
Я вроде бы кивнул. Это было не важно.
Важно, что сидели мы перед дверью операционной. Сюда не пускают обычно, но двух генералов, один из которых был сам не свой от горя, и инспектора не пустить оказалось трудно. А меня вообще побоялись спросить, какое отношение я имею к оперируемой. Я меньше всех здесь умел скрывать эмоции: грязный, в пропитанной кровью Тако форме…
Мне казалось, что лицо мое вообще стерто событиями прошлых дней. Стоял в полном отупении и не чувствовал ничего. Не в плане нормального, человеческого ничего, а чувства не работали просто. Словно бы я пережег какой-то предохранитель.
— Так уж сложилось в нашей компании…
Говорил один инспектор. Мерис говорить не мог, Дьюп — не хотел, он не любил говорить, когда не мог ничего сделать. —…Виллим просчитывает, он не верит, что мы изменяемся, что просыпающееся в нас чутье — сильнее логики и расчета. Он и рассчитал, что бунта на Аннхелле не избежать, и предположил: если мы временно выведем из игры Колина, то создадим серьезный резерв, спрячем в рукав самую крупную карту. В общем и целом — он оказался прав. Он полагал, что только Колин может хоть как-то обуздать старого лорда. Виллим не верит во все эти наши «предвидения и липкую паутину», так он это называет, только в жесткий расчет. Колин должен был умереть так, чтобы наши враги не усомнились в гибели лендслера. Ты подходил для опознания его «трупа» как нельзя лучше. Ты знал его и любил. Наши враги в правительстве, после того, что ты там натворил с террористами, даже не усомнились в том, что лендслер действительно погиб. Но ты заинтересовал их, Агжей… И этого Виллим учесть уже не мог. Это то, во что он как раз не верит…
Мерис вскочил и снова опустился на кушетку.
Это он отправил в столицу Влану.
Когда он связался со мной, отступившим почти до Бриште, то решил, что там так или иначе не избежать стрельбы. Но ошибся. В столице оказалось гораздо опаснее.
Шлюпку с Вланой или заминировали, или она попала под случайный обстрел. Мы пока не знали, что там произошло. Если бы не я со своими реакциями, вряд ли девушку вообще удалось бы спасти. Однако дальняя связь уже работала. Мы сумели связаться со столичным спецоном и с медиками.
Виллим просчитывал, инспектор Джастин пытался опереться на новое видение, которое изменяло его сознание. Дьюп… Дьюп просто не делал ничего поперек своей совести.
Они были так непохожи друг на друга. Все перешагнули столетний рубеж и изменились. Империя усиленно охотилась все это время за малейшими проявлениями физических мутаций, а природа потихоньку изменяла наши мозги. А может, мозги всегда были такими. Мы просто не доживали до того возраста, когда накопленная информация вытолкнет мышление на качественно новый уровень. Банальный переход количества в качество. Не опробованный. Не отлаженный поколениями, иначе он не был бы таким болезненным.
Дьюп ждал. Мерис мучился. Он только сейчас понял, что Влана была единственным по-настоящему близким ему человеком. Более-менее спокойно отнесся к происходящему только инспектор Джастин. Наверное, он схоронил слишком много близких.
— Все, что Виллим так тщательно планировал, начало трещать по швам, и он обратился за помощью ко мне. Хотел, чтобы я как-то сдержал тебя. Но ситуация все больше выходила из-под контроля. Я мог частично предугадывать события, но в этот раз мои «варианты» совершенно не совпадали с расчетными. Я позволял тебе, Агжей, действовать на свой страх и риск и видел, что у тебя получается.
Только основные линии событий, связанные с холодными имперскими умами, все еще как-то соответствовали нашим планам. Однако и здесь до самого последнего момента мы не знали, что главный предатель в нашем лагере — сам лендслер. Сэус маскировался настолько искусно, что лишь вернувшийся с переговоров с экзотианцами Колин смог его вывести на чистую воду. Командующий экзотианскими войсками — человек честный. Он достаточно категорично дал понять, что они сражаются за планету, где ждут и желают помощи их оружия. У правительства Аннхелла просто не было возможности выйти прямо на эрцога Локьё. Но такая возможность была у лендслера, генерала Сэуса. Из-за него Колин едва не опоздал. С отцом он встретился только в последнюю вашу ночь в долине. И тут мы тоже едва не просчитались. Старый лорд оказался в превосходной форме. Если бы не твой человек, Агжей, который отвлек его на себя, неизвестно, чем бы все это закончилось…
Вышел медик, выключая на ходу «перчатки». Увидел нас и включил.
— Очень сильный организм, — сказал он, наливая себе воды. — Но очень серьезные повреждения мозга. Я полагаю оставить капитана в состоянии искусственного сна до рождения ребенка. Тогда можно будет рискнуть. Сейчас же рискуем обоими.
Мерис молчал. Я тоже.
— Девушка выросла при эйнитском храме, — сказал Дьюп.
— Лебиес сатори?
— Да.
— Что ж, в таком случае, возможно, шансы у нее есть. Но я бы все-таки подождал.
— Можно на нее посмотреть?
— А вы все — ее родственники? — удивился врач.
— Абсолютно, — подтвердил инспектор Джастин. — Дочь друга — это иногда больше, чем собственная дочь.
— Может, вы и друзья, но для нас вы — ходячая антисанитария. В операционную не пущу. Подождите, принесу из смотровой большой видеоэкран, а девушку перевезут в реанимационный «бокс».