Селенит

Умирающие стоэтажные исполины и улицы-каньоны остались за спиной. Я шел по пригороду, когда-то давно застроенному элитными особняками. Сейчас, редкие уцелевшие дома и остовы давно разрушенных коттеджей облепляли высохшие, вьющиеся растения, а на уцелевших фундаментах и не огороженных дворах росли деревья. Чем дальше я продвигался вглубь этого района, тем гуще становилась разросшаяся за эти годы растительность. Улицы также поросли деревьями и кустарником, похоронив под собой асфальт, превращая весь этот район в заброшенный дикий парк. Стало почти невозможно различать, где раньше проходила улица, а где стояли дома, с аккуратными газонами. В отличие от закатанного в асфальт и бетон центра, растительность полностью завладела пригородом. Конечно, это совсем не напоминало затерянные города в джунглях Амазонки. Тем более что поздняя осень скинула с деревьев всю листву и этот, хоть и разросшийся парк, все же позволял мне пробираться дальше, не отклоняясь от своего маршрута.

Ночь выдалась ясной и безлунной. Небо на Земле было каким-то особенным. И дело было даже не в атмосфере, что заставляла мерцать и переливаться эти бриллианты как-то особенно завораживающе. Я впервые увидел звездное небо, вот так – лицом к лицу. Между нами не было ничего, нас ничто не разделяло – ни защитные стекла скафандра, ни толстые, крепежные балки обзорных сфер. На Луне между нами всегда стояли стены, пусть и прозрачные. По-другому на моей родине звезд не увидеть. Здесь же в полной мере ощущалось величие открытого небесного купола над головой. Всеобъемлющая картина мироздания в миллиарды световых лет проецировалась в моих глазах, в двух бесконечно маленьких точках, которых вполне хватало, чтобы охватить все это одним взглядом. Не чудо ли это?! Здесь, на Земле, вдыхая холодный воздух, я словно вдыхал кристальную чистоту мерцавших звезд, ощущая на себе их холод. Холод пространства. Я не мог просто так идти дальше. Я делал кадр за кадром, желая передать волшебство этой панорамы, поразившей меня до глубины души. Я не взял с собой штатив, чтобы он не обременял меня в этом непростом путешествии. Поэтому приходилось устанавливать фотоаппарат на земле, используя камни, и с помощью них направлять объектив на нужный участок неба. Теперь можно было не беспокоиться, что снимки выйдут размытыми. Небольшая речушка и отражающийся в ней Млечный Путь в сопровождении десятков самостоятельных звезд и созвездий – этот кадр вышел просто шедевральным. Я сделал целую серию снимков – но мне было мало. Я упивался этой красотой и величием, не замечая, как созвездия склонились на запад, намекая, что время идет и мне надо спешить.

Легкий мороз сковал всю влагу, что скопилась на листьях мелких кустарников и траве. Образовавшаяся тонкая корка льда громко хрустела под ногами при каждом шаге. Это сильно беспокоило, так как казалось, что меня могут услышать на большом расстоянии и мне некуда будет укрыться на этой равнине. Как только я окончательно покинул пределы города, оказавшись в чистом поле, с вымерзшей травой под ногами, я останавливался каждые десять метров. Впечатления от созерцания ночного неба стали уступать место вполне приземленным страхам и тревогам. Мне начинало казаться, что я слышу еще чьи-то шаги. Но стоило мне замереть, как тишина, стоявшая здесь, вновь окутывала меня с ног до головы никем не обеспокоенная. Прошлой ночью землю укрывал густой туман, который сейчас бы мне очень помог, запрятав от посторонних, случайных глаз. Но стоило поднять голову – и я был бесконечно рад, что выдалась такая ясная ночь.

Устав от всего и тем более от страхов, я быстрым шагом продвигался дальше. Не теряя время на остановки, больше не оглядывался и не прислушивался к посторонним шагам. Я спешил к укрытому лесом нагорью, чернеющему впереди, куда добрался только на рассвете. Оставалось совсем немного.

Пологий подъем, усыпанный еловыми иголками, давался непросто. Но я не сдавался и не позволял себе ни минуты отдыха. Я понимал, что, если свалюсь с ног, оставшийся отрезок, пусть и совсем небольшой, мне будет уже не преодолеть. Пальцы на ногах сводило судорогой. Каждую минуту я смотрел на свой навигатор – оставалось каких-то пару сотен метров. Но они давались мне все труднее. Усталость, помноженная на все более становящийся крутым склон, сделала ноги деревянными. Я их не чувствовал и очень боялся, что они откажут. Но я утешал себя тем, что оставшееся расстояние смогу преодолеть ползком. Главное, чтобы мне в этом никто не помешал.

Уйдя вглубь на несколько километров, я поднялся на плато, с которого небольшим водопадом стекала река, ставшая в это время года тонким ручейком, где я наконец-то позволил себе долгожданную остановку. Найдя подходящее дерево, я буквально упал на постеленный, тонкий плед. Оставшиеся два бутерброда с копченой колбасой проглотил за секунду. Сейчас я был очень рад, почти счастлив, что бродяга, встретившийся у конечной станции метро, отказался от моего угощения. Весь свой плотный завтрак я запил доброй порцией огненной воды из фляги. Теплая нега плавно и приятно разлилась по телу измученному долгим переходом.

Я положил рядом с собой пистолет. Буду защищаться от людей и диких зверей сидя, потому что знал, что даже они не заставят меня бежать. И дело было не в храбрости, которую мне придал напиток из фляги, а в банальной, но всепоглощающей усталости. Я лениво оглядел живописное место. В лесу было тихо. Только журчал ручеек, тихо стекавший по выглаженным камням. Весной, когда тают снега, этот ручеек разбухает до полноводной реки и это место наполняет грохот самого настоящего водопада. Но сейчас природа засыпала, готовясь к долгой зиме.

Рука сама полезла в сумку, вторая помогла расчехлить фотоаппарат, пока я глазами любовался этим тихим местом. Не вставая, облокотившись о ствол дерева, я сделал с десяток кадров. Даже не взглянув на них, уложил аппарат обратно. Дома, на Луне, у меня будет время детально рассмотреть каждый кадр.

Только когда я услышал рев двигателей, понял, что уснул. Часы показывали, что я проспал долгих три часа! Три часа я ничего не слышал и не видел. Мне очень повезло, что за это время на мое полумертвое тело никто не наткнулся.

Между деревьев возникло могучее тело туристического челнока. Он мягко опустился на амортизирующие подножки, компенсирующие неровности поверхности. Рев тормозного режима сменился ровным гулом холостого хода. Из открытого люка показалось бородатое лицо Гида. Он, не выходя на поверхность, осторожно искал глазами того, за кем прибыл. Я не заставил себя долго ждать.

Это была не первая моя выставка, но волнение все равно накрывало с головой. Еще бы! Она была совершенно другой, даже немного шокирующей. Презентация очень необычного и неоднозначного материала. Я в сотый раз прошелся по большой квадратной галерее, пробежав беглым взглядом по развешанным на стенах фотографиям. Я решил сделать выставку по старинке, не прибегая к электронным табло и голограммам, распечатав свои лучшие снимки на хорошей бумаге. Это стоило немалых денег, как и сама выставка, включавшая в себя аренду помещений и фуршет с шампанским для дорогих гостей. После возвращения с Земли на моей электронной карте ярко светился безразличный ноль, из-за чего мне пришлось влезть в долги. Я арендовал два зала в нашем историческом музее: один большой, в котором развесил основную часть своих работ, второй поменьше, где расположил десять лучших, на мой взгляд, фотографий.

Я разослал пригласительные билеты ряду официальных лиц, среди которых был главный редактор нашего городского издательства, отказавший мне в выпуске книги с фотографиями. Так же был приглашен директор рекламного отдела по туризму – с ним я сотрудничал последнее время, что позволяло мне немного держаться на плаву. Были среди гостей и редакторы глянцевых журналов, пару раз пользовавшиеся моими услугами. В том числе художники, архитекторы, несколько моих знакомых коллег – все те, с кем я когда-либо сталкивался в своей профессиональной деятельности.