Найди

– А ты просто выполни.

– Иди в задницу, Нейт. Я не обязана тебе что-то обещать.

– Ах! Какая ты упрямая попа!

Моника подскакивает с места, спеша к своему парню. Приложив свои руки на его плечи, она толкает Нейта к двери, приговаривая, что сможет за мной уследить и чтобы он наконец уже шёл в туалет, раз так хочет.

Комната тут же погружается в тишину.

Я сижу на кресле с опущенным взглядом, пытаясь бороться с огромным количеством мыслей, смешавшихся в моей бедной голове. Вспоминаю, что однажды мы сидели здесь за чашкой чая в компании Софи. Вспоминаю и её тогдашние слова: «Гай, она всего лишь ребёнок». Теперь они заиграли новыми красками.

Ему вовсе не восемнадцать, как я раньше думала. Судя по информации в Интернете, ему двадцать два года. А мне всё ещё семнадцать. Рядом с ним я действительно ребёнок, хоть разницы не так уж и много.

– Ты знаешь о том, чем он занимается? – спрашиваю я, как только Моника снова появляется в комнате. – О его работе.

Девушка садится на диван и отвечает:

– Да. Всегда знала. С самого первого знакомства с ним…

– Он убивает людей? – Мой голос хриплый и неуверенный. – Также, как и Гай?

Она отрицательно качает головой, взгляд какой-то сочувствующий. Правда, не понимаю, как она может сочувствовать мне, когда сама совсем недавно помогала друзьям, зная, что меня по итогу ждёт.

– Нет. Нейт числится в подразделении наркоторговли у Могильных карт. Он был курьером, развозил наркотики по богатым домам, договаривался с наркокартелями и прочее. Пока убийств от него не требовалось.

Словно меня это должно было утешить…

Я горько усмехаюсь, опуская голову к прижатым к телу ногам.

Нужно что-то делать… Мне нужно понять, как наладить жизнь. Я не собираюсь проводить время с людьми, желавшими моей смерти. Надо что-то предпринять.

Внезапно со стороны двери раздаётся щелчок. Не успеваем мы и головы повернуть, как в дом уже входит трое человек. К счастью, все они нам знакомы.

– Привет, цыпочки, – здоровается с нами Зайд, едва переступая порог.

Он бросает звенящие ключи от машины на столешницу в мини-кухне, треплет чёрные волосы, плюхается на кресло возле меня и принимается открывать банку пива, которую принёс с собой.

Лэнс проходит дальше в гостиную, осматривается и строгим голосом спрашивает:

– Где Нейт?

– Пошёл в уборную, – отвечает Моника, кивнув в сторону дальней двери. – Вот-вот уже должен выйти.

У Лэнса очень взволнованный взгляд, и я ненароком задумываюсь: не связано ли это с выясненной новостью касательно Гая. Может, что-то случилось?

Странно, но мне не хочется думать, что с ним могли сделать что-то ужасное.

– Хизер сможет приехать только завтра, – говорит Лэнс, видимо, обращаясь к Монике.

– Кто такая Хизер?

Мой голос привлекает внимание каждого присутствующего. Уэйн почти бесшумно фыркает в раздражении, отворачиваясь от меня и вытаскивая из кармана пачку сигарет, Зайд отпивает немного из пива и наоборот смотрит на меня со слабой усмешкой на губах.

– Наша замечательная подруга, – отвечает он. – Одна ох_енная цыпочка.

– Зачем вы её позвали? – продолжаю я. – Почему вы все так её ждёте?

– Хизер – одна из обладательниц серебряной карты, – выдаёт Лэнс с таким тоном, словно я автоматически должна была понять, что он имеет ввиду.

Я по-прежнему в недоумении, кажется, даже запуталась ещё сильнее. И тогда, видя выражение моего лица, Лэнс вдруг меняется.

– Погоди… Гай или Нейт тебе не рассказывали о картах? – спрашивает он, переглянувшись с Зайдом.

Вместо слов я просто отрицательно качаю головой.

– О, ну это самое невъе_енное, – издаёт смешок Зайд. – Знаешь ли, в каждой преступной организации есть касты. Иерархия, другими словами. В Могильных картах для определения места каждого члена мафии используются карты, от которых, кстати говоря, и пошло это ох_енное название. – Он отпивает ещё пива, потом продолжает: – Босс, глава, лидер – называй как хочешь – имеет при себе бриллиантовую. В прочем, как и его жена. Все наследники мужского пола – будь то сыновья или внуки, – обладают золотой, как и их жёны. Серебряные карты у самых приближенных к семье солдат, итальянский их аналог, зовётся, кстати, «консильери», но тебе вряд ли нужна эта инфа. И наконец, чёрные карты принадлежат у нас мелким солдатам, некого рода «шестёркам», но стоящим чуть повыше.

В голове сразу собирается полная картинка из тех кусочков пазла, которые были разбросаны по моей голове. Я мигом вспоминаю всё, что слышала и видела.

Гай однажды вытаскивал из кармана золотую карту. Всё сходится. Он – наследник.

Нейт показывал мне чёрную, а значит он мелкий солдат, работает наркокурьером, как мне поведала Моника совсем недавно.

– Что эти карты дают? – спрашиваю я. – Они просто указывают на место в организации?

– Не-а, цыпочка, – ухмыляется Зайд. – Это не просто карточки, это своего рода гарантия защиты. Ни один безмозглый х_й, если конечно он действительно не безмозглый, не будет рисковать, нанося вред члену Могильных карт. Иначе и его, и его семью кокнут. Вистан не терпит, когда кто-то трогает его людей. Хочешь-не хочешь, мы – его собственность, как только вступили в ряды солдат. К тому же каждая карта хранит личную информацию о своём обладателе. Это не просто картонки, а что-то вроде электронной карты.

Гарантия защиты… Вот почему, думаю я, наверное, тот ублюдок, напавший на меня в переулке, так изменился в лице, когда увидел золотую карту, которую достал перед его лицом Гай. Он был в ужасе. Ведь только что он пытался пырнуть ножом наследника Могильных карт, получается, единственного сына босса этой преступной организации.

– У твоего отца была серебряная, – добавляет Лэнс. – Он был одним из самых приближенных к Вистану людей, его близким другом.

– Да, пока твой папаша не решил убить его жену, – язвительно произносит Уэйн, о присутствии которого я и позабыла.

Я поворачиваюсь к нему с негодованием и злобой. Отчего-то с самого первого дня он ведёт себя как полный кретин. Совсем по-другому, нежели все остальные.

– Уэйн, помягче, – выгибая бровь, произносит Лэнс громко.

– Я сказал что-то неверное? – Парень насупливается, сверлит меня сверкающим зло взглядом. – Будь я на месте Вистана, собственноручно избавился бы от всей этой паршивой семейки Норвудов и не стал бы церемониться с этой сучкой!

Захлопывается дверь в уборную. В гостиной уже появляется справивший свою нужду Нейт.

– Хэй, чувак, держи язык за зубами! – прикрикивает он без лишних приветствий прибывших друзей. – Гай тебе его отрежет, как услышит, какими словечками ты бросаешься!

– У него снесло крышу, – фыркнув, выдаёт Уэйн. – Он просто рехнулся и не способен сейчас принимать здравые решения… Стерва что-то с ним сделала. – Это слово адресовано мне, он будто с удовольствием его растягивает, глядя на меня, а потом вдруг спрашивает: – Признайся, что ты ему сделала? Неужели ты настолько искусна в минете или скакала на нём настолько превосходно?

Грязные слова кидаются в меня, как тяжёлые камни. Они словно втаптывают меня в землю, кожа покрывается невидимыми ранами и кровоточит. В ужасе от услышанного я не сразу понимаю, что зла. Потому что первыми чувствами выступает растерянность и жгучее унижение.

– Уэйн! – Голос у Лэнса проносится по гостиной целым ураганом. Он громок, очень серьёзен и груб сейчас. – Довольно, чёрт возьми! Иди, покури и успокойся!

Зайд считает нужным кинуть своё:

– Реально, это уже явный перебор, кусок ты долбо_ба.

Уэйн не удосуживается даже взгляда бросить в их сторону: глаза, – голубовато-серые, но каким-то образом в то же время и бездонные, – сейчас прикованы только ко мне. В них бурлит словно кипящее масло ненависть. А потом быстрыми шагами он покидает нас, захлопывая с шумом дверь.

Нейт садится передо мной на корточки.

– Не обращай внимания, Лина, – просит он, голос звучит как-то заботливо, будто со мной говорит брат. – И не расстраивайся из-за всего, что тебе когда-либо кто-то говорит, хорошо?