Страница 8 из 29
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: БЫЛО ВРЕМЯ I
– Эй, Джек! Выходи из своего трансового состояния, мы идём обедать! – Окликнул афро-американца Майкл, толкая его за правое плечо.
Тот обернулся с хитрой и жадной улыбкой и выступающими белоснежными зубами. Это было больше похоже на поворот какого-то робота или головы, высеченной на скалах. В общем, было на это страхово смотреть. Но Майкл был из той редкой породы людей, ничего не боящихся. После минуты молчания он сказал:
– Ладно, я пойду, но платить будете вы.
После этого предложения мгновенно высохли слёзы Чана: в глазах (и в сознании) начал загораться зелёный огонь. На этот раз из-за наглости Джека. Однако китаец пока ещё держал себя в руках, советуясь с «милым чёрным ангелом*******» о моменте, когда начать разборку или (хотя бы) разговор.
– Хорошо, надеюсь, нам хватит оплатить, верно, Чан? – спросил у своего друга Майкл.
– Да, я тоже на это очень надеюсь. – Начал говорить китаец не своим голосом.
Этот не свой голос был похож на голос человека, который задыхается и при этом он переполнен яростью и радостью одновременно.
Вскоре после этого они направились к выходу из парка. Однако странные вещи начинали твориться: в парке, кроме этой троицы, не было ни одной живой души. Сколько бы Чан (уже нормальным голосом) ни кричал, он слышал только своё эхо на китайском языке. Спустя полчаса ему это надоело:
– Проклятье! Мы, видимо, попали…
В ответ на это Джек начал смеяться сумасшедшим смехом:
– А ты только щас это понял? Е..ать тебя по самое ни балуйся! Какой же ты тупой!..
И вот именно в этот момент внутри Чана и чёрный, и белый ангелы сказали сознанию: «Хули ты встал, бл…ть? Бей его! » В ответ на это Чан потёр руки от удовольствия, в глазах загорелся факел зеленого пламени, и в голове заиграла песня «Добро пожаловать в джунгли»:
– Всё, Джек, готовься к пиз…ецу… – произнёс Чан шёпотом быстро и злостно.
И понеслась: Чан бросился на Джека, начав того душить. Джек сначала смеялся, а потом ударил китайца по морде. Затем слюни вылетели изо рта, но, к счастью, без зубов, пока. Чан тоже отвесил тому, только по носу, из которого начала буквально сразу хлестать кровь. После этого, ясен чёрт, был тайм-аут, но это было временно.
Тем временем всё больше и чаще у Чана и Майкла было ощущение того, что время как будто остановилось. (На самом деле так оно и было, но знали об этом только я и Он. ) Между тем кровь из носа Джека продолжала течь. Он не мог додуматься о том, что кровь можно остановить тем, что находилось у его ног: подорожником. То есть, возможно и мог бы, если бы на уроках Основ Безопасной Жизнедеятельности присутствовал. Да-да, я именно поэтому и говорил, что он – дурак. Да и не только поэтому.
В то же время зелёный огонь ушёл из глаз Чана. Вместо этого появилось синее пламя, пламя любви и грусти. Так как вы знаете его незавидную в этом отношении судьбу, то оно было и тем, и другим. Однако скоро чёрный ангел начал подкидывать дрова в сторону белого огня (именно огня, а не дыма и да, я знаю, что такого не существует), то есть, начал разжигать его прежнее хладнокровие. По телу Чана прошёлся холодный пот (это, на заметку, называется «нервы сдают»), и он стал тем же, каким и был, начиная с его последнего дня рождения, бывшего за день до поездки в Китай. Точнее, он был таким и до поездки, просто с восемнадцатилетием оно только стало сильнее.
Что касается Майкла, то он просто вспоминал о России: вспомнил зиму, так как это было любимое время года, вспомнил свою семью, из которой у него была только мать. Вскоре он вспомнил, почему-то, хотя никогда не учил, молитву «Отче наш»
ПРИМЕЧАНИЯ:
“Однако китаец пока ещё держал себя в руках, советуясь с «милым чёрным ангелом*******»” – отсылка к песне The Rolling Stones “Sweet Black Angel”.